В советский период отечественное законодательство не закрепляло специальных правовых положений, позволяющих юридически защищать персонажей художественных произведений, являющихся частью творческого замысла автора. Правовая охрана предоставлялась исключительно произведения в целом, а не его отдельным частям. В зарубежном праве вопрос об охране персонажей произведений и искусства как самостоятельных результатов интеллектуальной и творческой деятельности возник одновременно с появлением их коммерческого использования, например, в целях рекламы, содержащей узнаваемый образ [1].

Вопрос об охраноспособности персонажа в зарубежной правовой доктрине трактуется неоднозначно. В англосаксонском праве, особенно в США, применяется широкий подход к пониманию сущности данного явления, характеризующийся тем, что персонаж определяется через индивидуальные характеристики героя, вплетенного в сюжетную линию произведения, а также через его имя, образ и внешний вид. Основан этот подход на доктрине существенного сходства (substantial similarity), суть которой заключается в том, что нарушением авторских прав признаются любые изменения формулировок текстов произведений, а также звуковых или визуальных элементов [2].

В Российской Федерации п. 3 ст. 6 Закона РФ «Об авторском праве и смежных правах» впервые была закреплена возможность самостоятельной правовой охраны персонажа как части произведения. Указанная норма гласила, что часть произведения (включая его название), которая соответствует требованиям охраноспособности произведения в целом, а также часть произведения, которая может использоваться самостоятельно, являются объектом авторского права.

После вступления четвертой части ГК РФ были опубликованы разъяснения Постановления Пленума ВС РФ № 5, Пленума ВАС РФ № 29 “О некоторых вопросах, возникших в связи с введением в действие части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации”. В п. 29 было дано понятие персонажа как части произведения, «содержащую описание или изображение того или иного действующего лица в форме (формах), присущей (присущих) произведению: в письменной, устной форме, в форме изображения, в форме звуко- или видеозаписи, в объемно-пространственной форме и др.» [3]. Также законодателем прямо указано на возможность правообладателя использовать правовую защиту персонажа любым способом, который используется при правовой защите произведения в целом, включая его переработку (п. 2 ст. 1270 ГК РФ). Тем не менее, после получения достаточно конкретных разъяснений, вопрос о правовой природе персонажа как самостоятельного объекта авторских прав в юридической доктрине остается открытым.

Российская судебная практика в данный момент складывается таким образом, что при использовании охраняемых частей произведения нарушается право на произведение в целом, и поэтому для самостоятельной правовой охраны персонажа как части произведения, прежде всего необходимо доказать, что персонаж соответствует критериям охраноспособности, одним из которых является узнаваемость персонажа, которая определяется комплексом отличительных черт.

Узнаваемость персонажа представляет собой одно из проявлений его оригинальности как результата самостоятельной творческой деятельности. В связи со всем вышесказанным возникает вопрос о том, каждый ли персонаж может соответствовать этому качеству?

Решение данного вопроса имеет практическое значение при решении вопроса о самостоятельности результата творческого труда автора и разрешается он в зависимости от классификации персонажа как части произведения.

Прежде всего представляется необходимым определить место персонажа видеоигр в системе объектов интеллектуальной собственности, является ли он самостоятельным результатом интеллектуальной деятельности, либо рассматривается как часть некого произведения, либо представляет собой что-то другое. Для рассмотрения данного вопроса следует обратиться к основным требованиям к режиму персонажей по российскому законодательству в общем.

Согласно п. 7 ст. 1259 ГК РФ авторские права распространяются на часть произведения, на его название, на персонажа произведения, если по своему характеру они могут быть признаны самостоятельным результатом творческого труда автора и отвечают требованиям, установленным п. 3 ст. 1259 ГК РФ.

П. 3 ст. 1259 ГК РФ в свою очередь раскрывает то, что авторские права распространяются на произведения только при условии того, что они выражены в какой-либо объективной форме. Также, к условиям правовой охраноспособности персонажа как части произведения относят следующие критерии:

— персонаж должен сохранять свою узнаваемость как часть конкретного произведения при его использовании отдельно от всего произведения в целом;

— персонаж сам по себе может быть признан самостоятельным результатом творческого труда автора, отдельно от всего произведения в целом [4].

Под персонажем следует понимать, согласно п. 82 Постановления Пленума ВС РФ № 10/2019, совокупность описаний и изображений того или иного действующего лица произведения в форме, присущей произведению: в письменной, устной форме, в форме изображения, в форме звукозаписи или видеозаписи, в объемно-пространственной форме и другое. При этом, важно понимать, что не любое действующее лицо произведения следует понимать под персонажем, так как оно должно соответствовать вышеописанным критериям.

В случаях судебного разбирательства бремя доказывания, согласно абз. 2 п. 82 Постановления Пленума Верховного Суда РФ № 10/2019, лежит на истце, и он обязан обосновать, что персонаж существует как самостоятельный результат интеллектуальной деятельности, а также обладает ли конкретное действующее лицо видеоигры достаточными индивидуализирующими его характеристиками.

В силу уже сказанного ранее можно заключить, что персонаж может выступать во всех трех ипостасях. Так, по определению он всегда является частью произведения, но может при этом не отвечать критериям охраноспособности, т. е. не быть персонажем, соотносящимся со смыслом п. 7 ст. 1259 ГК РФ. Таковыми будут неоригинальные персонажи, не имеющие индивидуализирующих их характеристик. Это может быть персонаж, который имеет общий “облик”, который может быть использован в разных произведениях.

Таким образом, творчески самостоятельными и подлежащими охраноспособности могут быть персонажи, которые имеют признак визуальной узнаваемости, а также которые могут восприниматься в процессе внешней визуализации соответствующего художественного образа.

Подводя итоги вышесказанного, определить персонажа произведения, подлежащего охране авторским правом можно как внешне визуализированное описание вымышленного лица, представленное в объективной форме в виде изображения и/или трехмерного объекта, представляющего собой результат интеллектуальной деятельности, позволяющий использовать его вне зависимости от основного произведения, отделимой частью которого он является.

В заключении следует отметить, что персонажи видеоигр можно рассматривать с трех сторон. Во-первых, он всегда является частью произведения, даже при условии того, что не отвечает законодательным условиям охраноспособности, то есть не быть персонажем в соответствии с п. 7 ст. 1259 ГК РФ (второстепенные персонажи).

Во-вторых, если рассматривать персонажа с позиции п. 7 ст. 1259 ГК РФ, то он выступает в качестве самостоятельного результата интеллектуальной деятельности. Данное утверждение можно вывести из толкования абз. 3 и 5 п. 81, абз. 2 п. 82 Постановления Пленума ВС РФ № 10/2019.

В-третьих, персонаж может являться самостоятельным результатом интеллектуальной деятельности, вышедшим за рамки конкретного произведения и переставшей быть ее частью. Такое происходит только при условии соблюдения критериев охраноспособности и может происходить, когда, например, персонаж фигурирует в видеоиграх других создателей, не теряя при этом своих индивидуальных черт, характерных для конкретного персонажа.

Литература:

1. Борисенко Д. Права на результаты интеллектуальной деятельности в составе аудиовизуального произведения: дис. канд. юрид. наук. М., 2013 С. 83–84.
2. Копылов А. Ю. Условия охраноспособности персонажа художественного произведения // Вестник Томского государственного университета. 2020 № 457 С. 243
3. О некоторых вопросах, возникших в связи с введением в действие части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации: постановление Пленума Верховного Суда РФ № 5, Пленума ВАС РФ № 29 от 26 марта 2009 г.
4. П. 81 Постановления Пленума Верховного Суда РФ № 10/2019 от 23.04.2019.