В данной статье исследуется определение политического интервью и его эволюция на китайском телевидении. Исторический анализ развития телевизионных политических интервью в Китае охватывает пять этапов (1949–2020-е гг.), отражающих трансформацию жанра под влиянием политических, медийных и технологических факторов. От пропагандистских речей 1950-х до современных цифровых форматов (например, «Облачные интервью») политическое интервью эволюционировало от монолога к интерактивному диалогу, сохраняя идеологическую функцию. Особое внимание уделяется ключевым программам (CCTV «Лицом к лицу», «Диалог», «Министерский коридор»), демонстрирующим интеграцию политики и медиа.
Ключевые слова: политическое интервью, китайское телевидение, эволюция.
This article examines the definition of political interviews and their evolution on Chinese television. A historical analysis of the development of televised political interviews in China spans five stages (1949–2020s), highlighting the genre’s transformation under political, media, and technological influences. From propaganda speeches in the 1950s to modern digital formats (e.g., «Cloud Interviews»), political interviews have evolved from monologues to interactive dialogues while retaining their ideological function. Key programs (CCTV’s «Face to Face», «Dialogue», «Ministers’ Corridor») exemplify the integration of politics and media.
Keywords: political interview, Chinese television, evolution.
Телевизионное политическое интервью занимает важное место среди жанров институциональной коммуникации и играет заметную роль в формировании общественного мнения и публичного образа политиков. В китайском медиапространстве этот жанр за последние десятилетия претерпел значительные изменения, отражающие как эволюцию самой политической системы, так и влияние новых цифровых условий. Актуальность темы обусловлена тем, что политическое интервью всё чаще используется как средство взаимодействия между властью и обществом, а его развитие в китайском контексте требует более глубокого научного осмысления.
Политическое интервью остаётся предметом пристального внимания как западной, так и российской научной школы, однако интерпретации этого жанра в различных традициях заметно расходятся. В англоязычных исследованиях (Р. Фетцер [1], П. Булл [2] и др.) оно чаще всего рассматривается как форма институционального диалога, где журналист выступает в роли инициатора политически значимых вопросов, а политик — в роли носителя официальной позиции. Отмечается также двойственная природа жанра, находящегося на пересечении официального дискурса и медиарепрезентации. В рамках этих подходов значительное внимание уделяется риторическим стратегиям аргументации, включая макроаргументацию, а также различным формам скрытого воздействия на аудиторию — от демагогии до псевдологики. Типичная структура западного политического интервью включает вступление, основную часть с чередованием вопросов и ответов, а также финальную реплику или обобщение.
В русской традиции (К. Михальская [3], А. Шейгал [4], А. Ислам [5] и др.) политическое интервью трактуется, прежде всего, как жанр публичного институционального взаимодействия, в котором строго закреплены ролевые позиции собеседников. Исследователи подчёркивают высокую степень нормативности коммуникации, а также конфликтный потенциал интервью, проявляющийся в провокационном стиле ведущих и защитных стратегиях респондентов. Последние могут прибегать к уклонению от ответа, тематическим сдвигам или использованию диалоговой платформы для самопрезентации. Характерными чертами политического интервью в российском контексте считаются манипулятивность, театрализация и даже элементы авторитарности. При этом подчёркивается специфическая коммуникативная динамика, сочетающая элементы диалога и монолога, а само интервью рассматривается как действенный инструмент формирования публичного образа политика и воздействия на общественное мнение.
В академических исследованиях развитие телевизионного политического интервью в Китае, как правило, делится на пять этапов на основе эволюции медиасреды, формата программ и дискурсивных стратегий [6] [7] [8] [9]. С момента основания Китайской Народной Республики в 1949 году формы и функции данного жанра постепенно трансформировались под влиянием политической среды, реформ в медиа-сфере, технического прогресса и изменений в концепции массовой коммуникации. Ниже представлена периодизация развития телевизионных политических интервью в Китае с характеристикой ключевых программ каждого этапа.
1. Начальный этап и этап политической пропаганды (1949–1978 гг.)
В первые годы после основания КНР телевидение находилось на стадии становления и в основном выполняло функции идеологического вещания. В этот период не существовало политических интервью в строгом смысле слова. Типичной формой коммуникации было транслирование речей партийных лидеров с последующей демонстрацией реакции народа. Например, в программе «Синьвэнь ляньбо» (с 1958 г.) регулярно показывались выступления высших руководителей и материалы партийных собраний. Характер передачи информации был односторонним, а не диалогическим. Коммуникационная модель акцентировала коллективный голос, а индивидуальное мнение практически не звучало.
2. Этап первых попыток в период начала реформ и открытости (1979–1991 гг.)
После начала политики реформ и открытости в 1978 году медийная сфера Китая начала открываться, а структура телевизионных программ претерпела изменения. Политическая коммуникация стала смещаться от одностороннего навязывания к двустороннему взаимодействию. Некоторые региональные телеканалы начали экспериментировать с программами, основанными на диалоге между представителями власти и гражданами. Хотя такие программы ещё не обладали полноценной структурой интервью, они подготовили почву для дальнейшего развития жанра. Например, передача «Окно просвещения» (1983 г., CCTV) показала формы взаимодействия чиновников с населением, что стало важным прецедентом.
После трансформации системы вещания в конце 1980-х годов китайские телеканалы получили значительно больше автономии в разработке программной сетки. Это создало благоприятные условия для появления форматов, ранее невозможных из-за жёсткого идеологического контроля, в том числе интервью и ток-шоу с общественно-политическим содержанием. Рост конкуренции за аудиторию, коммерциализация СМИ, а также возрастающий общественный интерес к вопросам власти, законности и справедливости стали дополнительными катализаторами этих процессов.
3. Этап становления жанра (1992–2002 гг.)
После Южного тура Дэн Сяопина китайская медиа-политика всё больше ориентировалась на открытость и доступность. Углубление рыночных реформ в СМИ позволило политическим фигурам активно использовать телевидение как канал выражения мнений. В 1994 году Центральное телевидение Китая (CCTV) запустило программу «Гостиная новостей» — одно из первых систематических политических интервью на китайском телевидении. В рамках программы обсуждались актуальные события с участием политиков и экспертов. В 1996 году появилась передача «Лицом к лицу», ориентированная на документальный стиль. Ведущие брали интервью не только у чиновников, но и у непосредственных участников событий. Передача акцентировала внимание на гуманитарной составляющей и эффекте присутствия, что делает её примером «мягкой» политической коммуникации.
4. Этап расцвета и диверсификации (2003–2012 гг.)
С начала XXI века обострилась конкуренция в телевизионной среде, а формы и функции интервью приобрели значительное разнообразие. Политическая коммуникация стала уделять больше внимания имиджу и эмоциональной составляющей. Многие программы интегрировали политические элементы в контексты экономики и культуры. Программа «Диалог» (CCTV-2, с 2002 г.), несмотря на экономическую направленность, регулярно приглашала государственных деятелей и бизнесменов, превращаясь в площадку для обсуждения политики. Программа «Народная приёмная» (2003 г., Пекинское телевидение) позволяла жителям города вступать в диалог с чиновниками по вопросам городского управления, демонстрируя модель «интервью-контроля».
Кроме того, передачи «Полуночные дебаты» (Хунань ТВ), «Восточное лицо к лицу» (Восточный канал), «Экономика с Ланом» (Гуандун ТВ) также вводили элементы политических интервью. Так, «Полуночные дебаты» рассматривали острые социально-политические темы, предлагая площадку для обсуждения между представителями власти и экспертами. «Восточное лицо к лицу» брало интервью у политиков и культурных деятелей, расширяя границы политической речи в медиапространстве. А «Экономика с Ланом», хотя и акцентировала внимание на финансовых вопросах, нередко анализировала макрополитику и решения правительства. Таким образом, политическое интервью перестало быть прерогативой центрального телевидения и стало частью вещания ведущих региональных телеканалов, образуя многослойную систему «медиа + политика».
5. Этап интеграции и трансформации (с 2013 г. по настоящее время)
С утверждением Идеи Си Цзиньпина о социализме с китайской спецификой для новой эпохи политическая коммуникация в Китае стала акцентировать идеологическое руководство. Параллельно реализуется стратегия медийной интеграции. Телевизионное политическое интервью вошло в стадию «аудиовизуальной + цифровой» трансформации. Прямая трансляция «Министерского коридора» в рамках Всекитайского собрания народных представителей стала знаковым примером визуальной политической коммуникации, в которой чиновники в прямом эфире отвечают на вопросы журналистов. Передача «Китайское общественное мнение» с участием экспертов комментирует ключевые внутренние и международные события, сочетая профессионализм с идеологической направленностью. Программа «Откровенный разговор» продолжает развивать молодёжный формат, приглашая чиновников высокого ранга для диалога с молодыми гражданами, усиливая «мягкую силу» политического вещания.
В этот период Центральное телевидение запустило также такие программы, как «Теория относительности», «Лицом к лицу», «Интервью высокого уровня» и «Финансовый обзор CCTV», которые усилили содержательность и стратегию политической коммуникации. Так, «Интервью высокого уровня» предлагает международный взгляд на китайскую политику, представляя точку зрения дипломатов и аналитиков. Программа «Теория относительности» выстраивает нарратив суверенитета через международный диалог. «Финансовый обзор» охватывает не только экономику, но и политику в области благосостояния, формируя общественное мнение. Новые цифровые форматы, такие как «Облачные интервью» и «Два собрания — электронная политика», внедряют политическую дискуссию в мобильную среду, содействуя переходу от линейной трансляции к интерактивной и интегративной модели.
Развитие телевизионного политического интервью в Китае тесно связано с изменениями в политической системе страны и особенностями публичной коммуникации. С момента основания КНР жанр прошёл путь от одностороннего идеологического вещания к более открытой, диалогической форме, сочетающей элементы официального дискурса, риторического воздействия и институционального регулирования.
Проведённый анализ позволяет сформулировать ряд ключевых выводов. Прежде всего, эволюция жанра телевизионного политического интервью отражает более широкий процесс институциональных преобразований и цифровой трансформации медиапространства. Это находит выражение в усложнении программных форматов, а также в возрастании значимости визуальных и онлайн-коммуникационных каналов. Кроме того, политическое интервью в китайском контексте сохраняет высокую степень нормативности и продолжает выполнять важные прикладные функции — от формирования и поддержания имиджа власти до регулирования общественных настроений. Наконец, выделение этапов развития жанра свидетельствует о постепенном переходе от жёстко централизованной модели к более гибкой и многоуровневой системе политической медиакоммуникации, в рамках которой используются разнообразные риторические, манипулятивные и институциональные стратегии воздействия на аудиторию.
Таким образом, китайская практика телевизионного политического интервью представляет особый исследовательский интерес, отражая специфику политической культуры и медиастратегий страны в условиях модернизации и глобальных вызовов. В дальнейшем перспективными направлениями анализа остаются цифровые форматы, трансмедийные подходы и восприятие жанра со стороны аудитории.
Литература:
- Fetzer R. Representing Political Discourse: A Cognitive-Pragmatic Approach. Amsterdam; Philadelphia: John Benjamins, 2000. — 237 p.
- Bull P. The Microanalysis of Political Communication: Claptrap and Ambiguity. London: Routledge, 2003. — 256 p.
- Михальская К. В. Интервью в системе жанров современной журналистики // Вестник Московского университета. Серия 10: Журналистика. — 2004. — № 4. — С. 48–55.
- Шейгал Е. И. Семиотика политического дискурса. — М.: ИтдГ «Гнозис», 2004. — 328 с.
- Ислам А. Р. Коммуникативные особенности телевизионного политического интервью // Известия Южного федерального университета. Серия: Филологические науки. — 2012. — № 3. — С. 142–148.
- 张征. 中国电视访谈节目60年发展研究 (1949–2009) // 新闻爱好者. — 2010. — № 2. — С. 85–87.
- 贾毅, 曾建雄. 中国电视政治访谈节目主持人20年流变与发展 // 中国广播电视学刊. — 2020. — № 4. — С. 34–39.
- 李岩. 中国电视政治传播研究述评 // 国际新闻界. — 2017. — № 6. — С. 40–48.
- 吴飞. 中国电视时政访谈节目的范式演变分析 // 现代传播 (中国传媒大学学报). — 2016. — № 2. — С. 92–97.