Со сменой эпохи менялось и восприятие прекрасного, понимание нарратива «красота». К примеру, древние греки стремились увековечить совершенство в скульптурах, поэзии. В их культуре для обозначения красоты было создано специальное понятие — калокагатия. Это означало гармоничное сочетание внешней изящности человека с его нравственными достоинствами. В Эпоху Возрождения красотой являлись: пышное тело, которое символизировало здоровье и благосостояние, широкие плечи, высокий лоб, светлые волосы. В Средние века красота была грехом. В 19-ом веке ценились торжественность и величавость как в характере, так и во внешности человека. Величайший философ и ученый Аристотель высказывался о том, что красота — это гармония. Красота вдохновляет, дарует возможность чувствовать, жить, она учит новому, она спасает. Красота — великая сила.
Наряду с прекрасным существует и безобразное. С научной точки зрения, уродство — это понятие, которое подразумевает заметные индивидуальные отклонения патологического характера. Однако немало важно различать уродство от аномалии, так как второе является нарушением функций в организме и крупными отклонениями. Существует наука, связанная с генетикой, которая занимается изучением, профилактикой, обнаружением и описанием уродства у людей и животных, — тератология. Что дословно с греческого переводится как «учение о чудовище». В современном русском языке слово «урод» носит исключительно отрицательный смысл, хотя на Руси так называли первенца, предстоявшему, буквально, «быть у рода». В польском слово «uroda» и вовсе означает «красота».
Мы считаем, что уродство не имеет объективности. Для кого-то оно отражается в изъянах внешности: врождённых или приобретённых. Что для одного может показаться особенным, для другого — безобразием. Сколько на эту тему споров! Размышления об уродстве затрагивали множество великих умов: от философов древнего мира до современных учёных. Понимание красоты, подходящей для разных эпох, со временем менялось и преобразовывалось. Но при этом, общество никогда не стеснялось выражать свои чувства по отношению к «не таким» людям.
Проблема восприятия безобразного и прекрасного выражена в романе Виктора Гюго «Собор Парижской Богоматери». Основной лейтмотив произведения заключается в борьбе угнетенного народа с обществом. «Олицетворением угнетенного и презираемого средневекового народа французского, глухого и обезображенного, одаренного только страшной физической силой, но в котором просыпается, наконец, любовь и жажда справедливости, а вместе с ними и сознание своей правды и еще непочатых бесконечных сил своих» [3, с. 65] выступает Квазимодо.
Уродливый получеловек, место которого у позорного столба, звонарь, внушающий ужас лишь одним видом; или юноша с отзывчивым сердцем и красивой душой, ведомый, любящий Собор и колокола, звенящие в нем, пускай когда-то и лишившие его слуха. Квазимодо — олицетворение мрачного Средневековья. По мере движения романа его образ меняется. Внешнее безобразие и уродство контрастируют с душевной красотой. Однако народ с животной жестокостью пытается расправиться с «мерзким звонарем», всячески отвергая его, оскорбляя, насмехаясь. Внешне ужасный звонарь является обладателем прекрасного сердца. Никакой гуманности по отношению к Квазимодо и не было. Лишь вечное желание общества самоутвердиться за счёт, и без того, затравленного человека, за счёт урода — клеймо, которое присваивается самими же людьми. Через обращение средневекового общества к Квазимодо в своем произведении Виктор Гюго демонстрирует отношение к уродству в 19 веке.
Но и уродство и красота приковывают внимание одинаково. Эсмеральда — прекрасная девушка с обостренным чувством справедливости. Она отважная, добрая, мечтательная цыганка, но слишком доверчивая и увлеченная собственными грезами. Эсмеральда бесподобно красива. Эти качества и погубили ее. Ее главной проблемой была великолепная внешность: «Она была невысока ростом, но казалась высокой — так строен был её тонкий стан. Она была смугла, но нетрудно было догадаться, что днём у её кожи появлялся чудесный золотистый оттенок, присущий андалускам и римлянкам. Маленькая ножка тоже была ножкой андалуски, — так легко ступала она в своём узком изящном башмачке. Девушка плясала, порхала, кружилась на небрежно брошенном ей под ноги старом персидском ковре, и всякий раз, когда её сияющее лицо возникало перед вами, взгляд её больших чёрных глаз ослеплял вас, как молнией. Взоры толпы были прикованы к ней, все рты разинуты. Она танцевала под рокотанье бубна, который её округлые девственные руки высоко взносили над головой. Тоненькая, хрупкая, с обнажёнными плечами и изредка мелькавшими из-под юбочки стройными ножками, черноволосая, быстрая, как оса, в золотистом, плотно облегавшем её талию корсаже, в пёстром раздувавшемся платье, сияя очами, она казалась существом воистину неземным…» [1]. Окружающие не способны видеть ее подлинную красоту, только внешнее изящество.
Гораздо страшнее, когда изъян в сердце. Тщеславный, похотливый и утлый Феб… Привлекательная внешность героя никак не резонирует с его моральными принципами. Высокомерие и двуличие управляют им. А жалкая трусость Феба проявляется в отказе спасти Эсмеральду, приговоренную к восходу на эшафот из-за его «смерти». Один из антагонистов романа, не имеющий моральных устоев, настоящий безнравственный урод — Феб де Шатопер.
Таким образом, категория уродства и красоты представлена в романе многогранно. Благодаря такому яркому раскрытию образов читателю открывается не только «обложка», но и внутренний мир героев.
Более современное видение данной тематики, сформировавшиеся в XX веке, мы видим в романе Кэтрин Данн «Любовь гика». В произведении показывается устройство бродячих цирков уродов (более известные в свое время как «freak shows»). Что же вообще из себя представляли карнавалы уродцев? Это выступления людей, болеющих редкими заболеваниями, инвалидов, с патологической внешностью, которую признано называть отклонением от нормы. Люди с омерзительной и отторгающей внешностью, по мнению общества.
Данные мероприятия пользовались вниманием с конца 19 до середины 20 века. Шоу привлекали своей необычностью, загадочностью. Люди собирались на представлениях ради потребности почувствовать себя «нормальными», глядя на чужое уродство. Они были в поиске собственного ничтожного достоинства, пока наблюдали за действиями фриков. Порой, душевное состояние и психическое здоровье присутствующих на представлениях подобного рода могло совпадать с внешностью выступающих. Чем же они тогда отличались? Разница была лишь в том, одни работали своим уродством (возможно, добровольно, а, возможно, что — нет), а другие пытались от него бежать под масками «нормальных», страшились и ненавидели людей.
Невозможно прочитать роман и остаться равнодушным. Отмечают, что герои не вызывают симпатии, что роман оставляет гадкое «послевкусие», а его мораль сомнительна и непонятна. Кэтрин Данн рассказывает о семье владельцев цирка уродов. Осознано и с неким вдохновением Ал и Лил Биневски уродуют своих детей до их рождения, принимая наркотические вещества, радиацию и яд. Герои не желают избавляться от собственных «пороков», наоборот, это их повод для гордости и ценность. Внутренний мир действующих лиц схож с внешним. А любовь в романе приобретает опасную, странную и смертоносную форму. Семья Биневски считает, что «нормальное» — ничто, по сравнению с их уникальностью. Они презирают «нормальных людей», которые посещают представления. Стадо зрителей перерастает в культ «Артуризм». Его последователи удаляют свои конечности хирургическим путем, чтобы стать похожими на предводителя — Артуро или Aqua Boy, родившегося с ластами вместо рук и ног. А рождение Миранды, почти нормального младенца, разочаровывает всю семью. Из отклонений у нее был всего лишь маленький хвостик, которым так дорожила мать Миранды.
В произведении затрагиваются темы отношения к «другим», инаковость, сектанство и субъективные нормы.
Внешнее уродство помогает лучше раскрыть внутренний мир героя.
Таким образом, в искусстве и литературе понятия красоты и уродства многогранны и интересны. Уродливая внешность может скрывать светлую, чистую душу, любовь и отвагу. Изъяны во внешности добавляют в судьбу героя трагичности, а его внутренняя борьба становится отчаянной и трагичной. Уродство — мучительное испытание, позволяющее лучше раскрыть психологизм героя. Побеждая предвзятость общества и собственную тревогу, предстает истинная красота.
Литература:
- Гюго, Виктор. Собор Парижской Богоматери / Виктор Гюго; [пер. с фр. Н. Коган]. — Санкт — Петербург: Азбука: Азбука — Аттикус, 2012. — 606 с. — (Мировая классика).
- Данн, К. Любовь гика/ Кэтрин Данн; перевод с английского Т. Ю. Покидаевой. — Москва: АСТ, 2021. — 479, [1] с.; 21. — (Серия «От битника до Паланика»)
- Достоевский, Ф. М. Полное собрание сочинений и писем: В 30 т. / Ф. М. Достоевский. — Ленинград: Наука. Ленинградское отделение, 1980. — 432 с. — Текст: непосредственный
