Участие эксперта и специалиста в уголовном процессе Российской Федерации представляет собой важный элемент системы доказывания, направленный на использование специальных познаний в различных областях науки, техники, искусства. Несмотря на то, что положения статей 57 и 58 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее — УПК РФ) четко определяют правовой статус каждого из этих участников, в научной и правоприменительной практике продолжают возникать вопросы о правовой природе, функциях и границах их процессуальной роли. Научный интерес к данной проблематике обусловлен, в том числе, неоднозначной судебной практикой, связанной с допустимостью заключения специалиста в качестве доказательства, равно как и с оценкой заключений экспертов. Настоящая статья базируется на работах ряда отечественных исследователей (в частности, Е. С. Соколовой [6] и др.).

Правовой статус эксперта определяется ст. 57 УПК РФ, согласно которой эксперт — это лицо, обладающее специальными знаниями и привлекаемое органом дознания, следователем, прокурором или судом для проведения судебной экспертизы и составления заключения. Эксперт обладает широким перечнем прав, включая право на ознакомление с материалами дела, необходимыми для дачи заключения, на участие в процессуальных действиях, на уточнение вопросов, относящиеся к предмету судебной экспертизы, право на отказ от дачи заключения в случае недостаточности исходных данных и др.

В свою очередь, правовой статус специалиста, регламентирован ст. 58 УПК РФ и определяется, как лицо, обладающее специальными знаниями, привлекаемое «для содействия в обнаружении, закреплении и изъятии предметов и документов, применении технических средств в исследовании материалов уголовного дела, для постановки вопросов эксперту, а также для разъяснения сторонам и суду вопросов, входящих в его профессиональную компетенцию» [8]. Его участие предусмотрено, в частности, в рамках ст. 168 и 270 УПК РФ.

Как отмечает В. Л. Шульц, «механизм реализации специальных познаний специалистом в уголовном судопроизводстве существенно отличается от механизма их реализации экспертом, что обусловлено разным подходом законодателя к результатам их деятельности» [9, с. 152]. В связи с этим возникает закономерный вопрос, тождественны ли выводы эксперта, которые сформулированы в заключении эксперта и выводы, представленные специалистом в заключении специалиста?

Для ответа на поставленный вопрос необходимо заметить, что эксперт осуществляет исследовательскую деятельность — проводит экспертизу на основании процессуального решения (постановления или определения). Его заключение, оформленное в письменной форме и выполненное по установленной форме, представляет собой самостоятельный вид доказательства, в силу ст. 74 УПК РФ. Согласно ст. 205 УПК РФ, допрос эксперта возможен лишь после представления им заключения. А также в случае если эксперту при производстве экспертизы стали известны сведения, которые не относятся к предмету судебного разбирательства, то он допрошен быть не может.

Специалист же не проводит исследования, а оказывает помощь следователю и суду в технической и информационной форме. Тем не менее, заключение специалиста также является самостоятельным видом доказательства, согласно ст. 74 УПК РФ. Это положение порождает на практике вопросы о допустимости заключения специалиста в качестве доказательства, особенно при ее значимом влиянии на выводы следствия.

Основное, на наш взгляд, различие между заключением специалиста и заключением эксперта сводится к тому, что последнее подготавливается по вопросам, установленным судом. Причем эксперт предупреждается о возможных последствиях в виде наступления уголовной ответственности. В свою очередь, к специалисту за заключением может обратится любое заинтересованное лицо. Специалист на основании соглашения, заключенного с экспертным учреждением отвечает на те вопросы, которые заинтересованное лицо определило. Более того, специалист за дачу заведомо ложного заключения уголовной ответственности не несет [7].

Изучая судебную практику по данному вопросу, в большинстве случаев, заключение эксперта становится основным, а иногда и решающим доказательством для стороны обвинения. В подобных случаях, сторона защиты, выражая сомнения в состоятельности заключения эксперта, привлекает специалиста для подготовки альтернативного заключения. Однако данная тактика является логичной, но не совсем верной, об этом нам говорит Верховный Суд РФ. Так, «Приговором Басманного районного суда г. Москвы от 16.09.2021 г. С., ранее не судимый, осужден по п. «б» ч. 2 ст. 264 УК РФ. Кассационным постановлением Второго кассационного суда от 08.11.2022 г. приговор изменен: отменено взыскание процессуальных издержек в размере 140 000 руб., дело в этой части направлено на новое рассмотрение» [3].

В кассационной жалобе адвокат Н. ссылался на нарушение принципа состязательности сторон, выражавшееся в отказе суда в проведении комплексной медико-автотехнической экспертизы. Верховный Суд РФ в определении от 14.03.2023 г. указал, что ходатайства сторон были рассмотрены в соответствии с законом, нарушений принципа равенства сторон и предвзятости суда не установлено. Оснований для назначения комплексной экспертизы не имелось.

Заключения специалистов Т. и К., фактически направленные на переоценку судебно-медицинской экспертизы, не обладают доказательственным значением, поскольку специалист по УПК РФ не вправе заменять эксперта. Суд первой инстанции обоснованно отверг данные заключения, дав оценку как письменным материалам, так и устным показаниям специалиста.

Таким образом, отказ в проведении комплексной экспертизы признан законным, а обстоятельства дела, предусмотренные ст. 73 УПК РФ, установлены судом в полном объеме.

Суд правомерно отказал в приобщении заключения специалиста, представленного защитой, поскольку оно сводилось лишь к оценке заключений ранее проведенных экспертиз, что противоречит положениям УПК РФ. При этом защита не была лишена возможности использовать суждения специалиста для обоснования своих доводов и ходатайств о назначении дополнительной экспертизы.

Также, отвечая на вопрос о тождественности, следует обратиться к мнениям специалистов в области уголовного процесса. Так, С. Б. Россинский, Н. С. Расулова, предлагают разграничивать по назначению и предмету: «заключение эксперта — основное средство доказывания, опирающееся на исследование следов и дающее ответ по существу уголовно-правового спора; заключение специалиста — вспомогательный ресурс для решения текущих процессуальных вопросов» [5, с. 15].

Или Ю. Ф. Байков, критикует «возведение» заключения специалиста в доказательства без должной процессуальной формы (порядка получения, требований к содержанию, ответственности), из чего выводит, что «теоретически оно не может считаться доказательством; следовательно, выводы специалиста не равны экспертным выводам ни по допустимости, ни по относимости» [1, с. 14].

Р. С. Белкин подчеркивал, что «доказательственное значение заключения эксперта обусловлено истинностью, непротиворечивостью и проверяемостью всех действий и выводов эксперта» [2, с. 179]. Этим самым акцентируется особый стандарт и гарантийность именно экспертного вывода, которых нет у «суждения» специалиста.

Также Конституционный Суд РФ указывал, что заключение специалиста — это «письменное суждение по вопросам сторон; оно исследуется и оценивается судом, но не подменяет заключение эксперта» [4].

Таким образом, мнения ученых в области уголовного процесса и судебная практика сходятся в том, что тождественности между заключением эксперта и специалиста нет. Экспертное заключение — это продукт процессуально регламентированного исследования с особыми гарантиями (в т. ч. ответственностью эксперта по ст. 307 УК РФ), тогда как заключение специалиста — это консультативное (хотя и полезное) суждение, чья доказательственная «весомость» ограничена и дискуссионна.

Литература:

1. Байков, Ю. Ф. Заключение и показания специалиста как источник доказательств в российском уголовном процессе / Ю. Ф. Байков // Вестник Московского университета МВД России. — 2011. — № 10. — С. 13–20.
2. Белкин, А. Р. Теория доказывания в уголовном судопроизводстве: учебник для вузов / А. Р. Белкин. — 2-е изд., испр. и доп. — Москва: Издательство Юрайт, 2025. — 471 с.
3. Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации № 2 (2025) (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 18.06.2025) // Документ опубликован не был.
4. Определение Конституционного Суда РФ от 23.11.2017 № 2725-О // Документ опубликован не был.
5. Россинский, С. Б., Расулова, Н. С. Заключение эксперта и заключение специалиста как средства доказывания в уголовном судопроизводстве: каковы критерии их разграничения? / С. Б. Россинский, Н. С. Расулова // Вестник Уральского юридического института МВД России. — 2022. — № 2. — С. 15–20.
6. Соколова, Е. С. Статус эксперта в уголовном процессе: отличия процессуальных статусов эксперта и специалиста / Е. С. Соколова // Вопросы российской юстиции. — 2021. — № 6. — С. 64–70.
7. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 № 63-ФЗ (ред. от 31.07.2025) (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.09.2025) // Собрание законодательства РФ. 17.06.1996. № 25. Ст. 2954; 17.06.1996. № 25. Ст. 2954.
8. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18.12.2001 № 174-ФЗ (ред. от 31.07.2025) (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.09.2025) // Собрание законодательства РФ. 24.12.2001. № 52 (ч. I). Ст. 4921; 04.08.2025. № 31. Ст. 4636.
9. Шульц, В. Л. Особенности процессуального статуса эксперта и специалиста в уголовном судопроизводстве / В. Л. Шульц // КриминалистЪ. — 2024. — № 2 (47). — С. 151–156.