The article is devoted to the analysis of legal regulation and law enforcement practice in the field of fraud using information technologies. The lack of logic in the construction of the system of general and special fraud offenses has been identified. Proposals have been formulated to amend the criminal legislation to eliminate this logical flaw.

Keywords: criminal law, fraud, theft, computer crimes, embezzlement, deception, abuse of trust.

Информационные технологии пронизывают все сферы общественной жизни. По мере расширения данной тенденции все чаще преступные схемы переходят в цифровую среду, что приводит к криминализации новых составов преступлений. Но признаки состава преступления могут быть достаточно сложными для разграничения друг с другом. Технический прогресс оказал существенное влияние на все сферы жизни российского общества. Вместе с тем, развитие информационных технологий открыло широкий спектр деструктивных возможностей для представителей преступной среды, своевременный и релевантный учет которых законодателем и правоприменителем имеет прямое значение для организации эффективного уголовно-правового регулирования [4, с. 48].

В ст. 159 УК РФ криминализован общий состав мошенничества [1]. Что касается специальных составов, ответственность за которые предусмотрена ст.ст. 159.1, 159.2, 159.3, 159.5, 159.6 УК РФ, то способы совершения всех, кроме ст. 159.6 УК РФ «Мошенничество в сфере компьютерной информации» составляют обман и злоупотребление доверием, используемые для оказания воздействия на владельца с целью передачи последними имущества или прав на него иному лицу либо в целях беспрепятственного изъятия имущества или приобретения права на него иным лицом.

Поскольку наряду с общим составом мошенничества, законодатель сконструировал обширный перечень специальных составов, то, если руководствоваться правилами формальной логики, становится очевидным, что для квалификации в рамках ст. 159 УК РФ, требуется отсутствие признаков, соответствующих специальным статьям. Но, например, мошенничество в сфере компьютерной информации как специальный состав, предусмотренный ст. 159.6 УК РФ, нельзя смешивать с использованием информационных технологий при совершении обычных мошеннических действий. Если информационные технологии используются лишь опосредованно, фактически, в той степени, в которой они сегодня сопровождают нашу обычную жизнь, то основания для того, чтобы квалифицировать содеянное как совершение преступления в сфере компьютерной информации, нет.

Например, технологическая составляющая может найти проявление в том, что используется особый формат связи между преступником и жертвой, в частности, за счет социальных сетей, цифровой телефонии и пр. Так, Б. прошел процедуру регистрации на форуме, специализирующемся на торговле рептилиями, но сам не занимался ни их разведением, ни коммерческими операциями с ними. Несмотря на это, преследуя корыстные цели, он разместил на форуме объявление со своими контактными данными о том, что продает змей. Для осуществления перевода он попросил у своего приятеля банковскую карту. После переписки с потерпевшим и достижения договоренности о сделке с якобы имеющейся у него змеи, Б. попросил внесли полную оплату на карту своего приятеля. Исполнять обязательство Б. не планировал. Содеянное было квалицировано по ч. 1 ст. 159.3 УК РФ [8].

Но принципиально отличается состав мошенничества в сфере компьютерной информации (ст. 159.6 УК РФ). Императивным признаком состава, предусмотренного ст. 159.6 УК РФ, выступает особый способ совершения посягательства, который не связан ни с обманом, ни со злоупотреблением доверием (о данных признаках объективной стороны в диспозиции состава упоминания отсутствуют) — «путем ввода, удаления, блокирования, модификации компьютерной информации либо иного вмешательства в функционирование средств хранения, обработки или передачи компьютерной информации или информационно-телекоммуникационных сетей».

Как разъясняется в Постановлении Пленума ВС РФ от 30.11.2017 № 48 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате» вмешательство есть «целенаправленное воздействие программных и (или) программно-аппаратных средств на серверы, средства вычислительной техники (компьютеры), … снабженные соответствующим программным обеспечением, или на информационно-телекоммуникационные сети, которое нарушает установленный процесс обработки, хранения, передачи компьютерной информации, что позволяет виновному или иному лицу незаконно завладеть чужим имуществом или приобрести право на него» [7]. То есть предполагается работа не с пользовательским интерфейсом, а погружение на более глубокий уровень — в область функционирования программного обеспечения путем внесения модификаций в процессы обработки, хранения, передачи для достижения корыстной цели, соответствующей составу мошенничества. При этом, ни об обмане, ни о злоупотреблении доверием как о признаке «классического» мошенничества речи в данном случае не идет. Однако если подобное вмешательство получает выражение в создании или распространения вредоносных компьютерных программ, то содеянное предписывается дополнительно квалифицировать по ст. 272, 273, 274.1 УК РФ.

Но составы, охватываемые данными действиями, могут быть достаточно сложны для разграничения, во-первых, с хищением в форме кражи, сопряженной с получением доступа к определенным информационным ресурсам, а во-вторых, с мошенничеством, подлежащим квалификации по основному составу, если мошенничество хоть и было совершено в информационных системах, но не охватывалось признаками, предусмотренными ст. 159.6 УК РФ.

В Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 30.11.2017 № 48 на этот счет указывается, что квалификации по ст. 159 УК РФ подлежит мошенничество, если оно было совершено посредством распространения заведомо ложных сведений в информационно-телекоммуникационных сетях, … (например, создание поддельных сайтов благотворительных организаций, интернет-магазинов, использование электронной почты). Данные разъяснения потребовались, поскольку продолжительное время правоприменитель рассматривал составы мошенничества, совершенные путем фишинговых атак как специальные, квалифицируя содеянное по ст. 159.6 УК РФ [7].

Например, действия М., похитившего деньги, были квалифицированы по ч. 2 ст. 159.6 УК РФ. Ш. создал двойник сайта официального банка для фишинга. Введенные в заблуждение пользователи переводили денежные средства, думая, что взаимодействуют с банковской структурой, оплачивая счета, но средства поступали на счет М. [9]. Суд счел, что в подобном случае речь идет о мошенничестве в сфере компьютерной информации.

Е. А. Харина обоснованно подчеркивала, что существовавшая до принятия разъяснений Пленума ВС РФ от 30.11.2017 № 48 практика приводила к кратному завышению показателей компьютерной преступности применительно к составу, предусмотренному ст. 159.6 УК РФ, что действительности не соответствовало [5, с. 30].

Руководствуясь текущей парадигмой в рамках квалификации данного состава, мошенничество в компьютерной сфере получает выражение в такой практике, как использование компьютерных разработок для того, чтобы вредоносные свойства программ позволяли путем обмана или злоупотребления доверием похитить то или иное имущество или имущественные права жертвы. Так, примером верной квалификации является приговор Центрального районного суда г. Тюмени в отношении Х., К., Ш., которые «использовали приобретенное вредоносное программное обеспечение для заражения вирусами мобильных устройств, тем самым обеспечивали доступ к ним на правах администратора с правом доступа к расчетным счетам, после чего удаленно отправляли сгенерированные команды посредством SMS-сообщений на перевод денежных средств на подконтрольные им банковские счета» [10].

Стоит согласиться с мнением ученых относительно того, что хоть и сама необходимость криминализации такого рода посягательств в сфере компьютерных данных сомнений не вызывает, большие вопросы имеет криминализация данного состава в качестве мошенничества, а не иной формы хищения [5, с. 31].

Тем самым, в действительности, имеются явные отличия между составом мошенничества в рамках ст. 159 УК РФ, где способом хищения выступают обман или злоупотребление доверием, и хищением чужого имущества или приобретение права на чужое имущество путем ввода, удаления, блокирования, модификации компьютерной информации либо иного вмешательства в функционирование средств хранения, обработки или передачи компьютерной информации или информационно-телекоммуникационных сетей (ст. 159.6 УК РФ).

В первую очередь, это связано с тем, что необходим некий адресат мошенничества — потерпевший, который непосредственно воспринимает определенные манипуляции в свой адрес, которые происходят в рамках взаимодействия с преступником. Но данная фигура в рамках состава мошенничества в сфере компьютерной информации отсутствует. В рамках тех деяний, которые в настоящее время квалифицируются как мошеннические по ст. 159.6 УК РФ, такое взаимодействие не происходит. Преступник лишь вмешивается в работу определенного алгоритма, что даже не всегда доступно для восприятия жертвой. В таком случае, не вполне ясно, чем подобный тип мошенничества отличается от тайного хищения чуждого имущества?

Рассуждая в подобном ключе, Е. А. Русскевич приходит к выводу о том, что наименование и сущность состава, предусмотренного ст. 159.6 УК РФ, вступают с друг другом в противоречие. Чтобы справиться с ним, следует изложить ч. 1 ст. 159 УК РФ следующим образом: «Хищение чужого имущества или приобретение права на чужое имущество путем вмешательства в функционирование средств хранения, обработки или передачи компьютерной информации или информационно-коммуникационных сетей» (соответственно, это приведет и к видоизменениям в части прочих квалифицированных составов в рамках ст. 159.6 УК РФ) [3, с. 415].

Некоторые ученые вообще возражают против отнесения данного состава к группе посягательств против собственности, полагая, что указанный состав с точки зрения признаков его родового и видового объектов должен быть изложен в рамках гл.28 УК РФ, где приводятся посягательства против компьютерной информации [6, с. 196]. Как представляется, посягательство направлено на отношения собственности, в то время как сфера компьютерной информации и, соответственно, данного рода объект, может быть наделен статусом субсидиарного.

Г. Р. Григорян обращает внимание на сложности в установлении форм хищения для преступлений против собственности в области компьютерной информации. Ключевым во всех подобных составах, к которым он относит преступления, предусмотренные п. г ч. 3 ст. 158, ст. 159.3, ст. 159.6 УК РФ, является именно причинение имущественного ущерба, притом, что отграничение тайного хищения чужого имущества от хищения путем обмана и злоупотребления доверием, может быть затруднительным или же полностью невозможным. Поэтому автором выдвигается предложение о необходимости дополнения уголовного закона новой ст. 165.1 УК РФ «Причинение имущественного ущерба путем неправомерного воздействия на объекты в сфере информационно-телекоммуникационной сети и компьютерной информации» [2, с. 186].

Если руководствоваться разъяснениями, которые были приведены в Постановлении Пленума ВС РФ от 30.11.2017 № 48, то в п. 1 в перечне составов, по которых способами хищения имущества должны выступать такие признаки, обязательно присущие любому мошенничеству, а именно: обман или злоупотребление доверием, ст. 159.6 УК РФ не называется. Соответственно, устанавливать по данному составу совершение преступного посягательства данными способами не требуется.

Как верно по этому поводу отмечается в научной мысли, «основным принципом соотношения общей и специальной нормы является то, что специальная норма обладает всеми признаками общей нормы, при этом конкретизирует лишь определенные, специфические признаки преступления. Иначе говоря, эти два деяния в зеркале отображения должны быть идентичны по сути и различаться лишь по форме и характерным признакам» [5, с. 32]. Поэтому в отношении состава, предусмотренного ст. 159.6 УК РФ, налицо нарушение правил формальной логики. Это и явилось причиной разночтений в судебной практике, поскольку состав мошенничества в сфере компьютерной информации на текущий момент является единственным составом, где признаки мошенничества (способы совершения — обман и злоупотребление доверием) не называются. Данное преступное посягательство «выбивается» из перечня специальных составов мошенничества, одновременно не соответствуя признакам общего состава.

Руководствуясь вышеприведенными доводами, представляется необходимым внести изменения в диспозицию ст. 159.6 УК РФ, изложив ее в следующей редакции: «Хищение в сфере компьютерной информации, то есть хищение чужого имущества или приобретение права на чужое имущество путем ввода, удаления, блокирования, модификации компьютерной информации либо иного вмешательства в функционирование средств хранения, обработки или передачи компьютерной информации или информационно-телекоммуникационных сетей».

Данные изменения позволят трансформировать по правилам логики систему преступных посягательств на собственность, совершаемых посредством мошеннических действий, исключив из существующего перечня составов неоднородное с точки зрения признаков объективной стороны посягательство, создав упорядоченную логически верную и внутренне непротиворечивую совокупность составов хищений, совершаемых посредством обмана или злоупотребления доверием.

Литература:

1. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 № 63-ФЗ (ред. от 31.07.2025) // Российская газета. 1996. 18 июня. № 113.
2. Григорян Г. Р. Мошенничество в сфере компьютерной информации: проблемы криминализации, законодательной регламентации и квалификации: Дис.... канд. юрид. наук. Самара, 2021. С. 185–186.
3. Русскевич Е. А. Дифференциация ответственности за преступления, совершаемые с использованием информационно-телекоммуникационных технологий, и проблемы их квалификации: Дис.... д-ра юрид. наук. М., 2020. С. 415.
4. Ушаков Р. М. Квалификация хищений, совершаемых с использованием информационных технологий: монография. М.: Юстицинформ, 2023. 160 с.
5. Харина Е. А. К вопросу о проблемных аспектах квалификации и криминализации мошенничества в сфере компьютерной информации // Российский следователь. 2023. № 3. С. 29–33.
6. Южин А. А. Мошенничество и его виды в российском уголовном праве: Дис.... канд. юрид. наук. М., 2016. С. 196.
7. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 30.11.2017 № 48 (ред. от 15.12.2022) «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате» // Бюллетень Верховного Суда РФ. № 2. февраль, 2018.
8. Приговор Октябрьского районного суда г. Омска от 27.12.2019 по делу № 1–578/2019 // Практика URL: https://sudact.ru/regular/court/reshenya-oktiabrskii-raionnyi-sud-g-omska-omskaia-oblast/ (дата обращения: 20.10.2025).
9. Приговор Преображенского районного суда г. Москвы от 05.03.2014 № 1–74/2014 1–956/2013. // URL: https://sudact.ru/regular/doc/jA8GpwXbeBmJ/ (дата обращения: 16.10.2025).
10. Приговор Центрального районного суда г. Тюмени от 3 сентября 2018 г. № 1–18/2018 1–528/2017 // URL: https://sudact.ru/regular/doc/ruiCsHOBEBUQ/ (дата обращения: 15.10.2025).