В последнее время наблюдается устойчивая тенденция к увеличению числа ятрогенных преступлений (совершённых медицинскими работниками), что создает настоятельную потребность в более эффективном противодействии со стороны государства, в том числе, посредством совершенствования уголовно-правовых норм.

Следует признать, что действующий УК РФ [1] в должной мере не учитывает специфики ятрогенной преступности. Современная медицина непрерывно развивается, открывая все новые возможности для сложных врачебных вмешательств, будь то трансплантация органов, искусственное оплодотворение или имплантация эмбриона, но с другой стороны, любая подобная процедура неизбежно сопряжена с определенным риском для жизни и благополучия пациентов. Именно поэтому медицинские работники в своей практике обязаны строго следовать утвержденным стандартам и правилам оказания помощи.

К сожалению, случаи нарушения этих стандартов, особенно когда они ведут к тяжким последствиям, далеко не всегда получают адекватную правовую оценку, хотя и вызывают законное возмущение в обществе. В силу этого ятрогенные преступления обладают высокой латентностью.

Расследование и раскрытие ятрогенных преступлений сопряжено со значительными трудностями, поскольку правоохранители, как правило, плохо знакомы с этой специфической категорией дел и вынуждены прибегать к помощи узких экспертов. Как показывает следственная практика, уголовные дела по таким фактам чаще всего возбуждаются по заявлениям самих потерпевших, их родственников или знакомых, реже — по информации от свидетелей. Иногда поводом служат сообщения из медицинских учреждений о пострадавших пациентах, из страховых компаний или от правозащитных организаций.

Среди наиболее актуальных проблем в сфере ятрогенной преступности можно выделить несколько ключевых аспектов.

Во-первых, серьезной проблемой остается разграничение составов преступлений, предусмотренных статьями о причинении смерти по неосторожности и неоказании помощи больному. Предлагаемые в теории и практике критерии разграничения не позволяют эффективно решать конкретные казусы в медицинской сфере [4, с. 63].

Яркой иллюстрацией этой проблемы служит ситуация, когда врач, прибыв по вызову, проводит диагностику, устанавливает неверный диагноз «биологическая смерть» и не осуществляет реанимационные мероприятия, после чего действительно наступает смерть пациента. Критерием разграничения здесь должна выступать причинно-следственная связь: если медицинский работник не прерывает причинную цепь, ведущую к смерти, речь идет о неоказании помощи, если же он запускает такую причинную связь — о причинении смерти по неосторожности.

Во-вторых, требует уточнения субъективная сторона неоказания помощи больному. Суды и теоретики часто ошибочно ищут умысел медика именно к неоказанию помощи, тогда как в преступлениях с материальным составом вина определяется через отношение к последствиям, а не к самому деянию. Установление умышленной формы вины при прочих признаках состава должно квалифицироваться как убийство, что принципиально меняет правовую оценку содеянного [3, с. 34–35].

В-третьих, проблемой является оценка причинной связи в ятрогенных преступлениях. Наблюдаются существенные противоречия между пониманием причинности экспертами как фактической категории и правоприменителями как формальной конструкции. Все чаще суды и следственные органы перекладывают решение вопроса о причинной связи на экспертов, хотя этот признак относится к составу преступления и является правовой категорией. В действительности причинная связь в уголовном праве носит формальный характер, что особенно ярко проявляется в ятрогенных преступлениях, где бездействие врача признается причиной смерти пациента, наступившей от заболевания.

В-четвёртых, проблема заключается в отграничении ятрогенных преступлений от оказания небезопасных медицинских услуг. Критерием разграничения здесь должен выступать признак «обычных условий» реальной опасности медицинской услуги. Состав оказания небезопасных услуг имеет место только при выявлении так называемого «криминального умысла», когда врач действует в условиях, изначально представляющих угрозу для любого потенциального пациента. Этот критерий аккумулирует другие неработающие критерии разграничения, такие как форма вины и объект преступления.

Также нельзя не отметить и то, что одна из центральных проблем — это точное определение субъекта преступления.

Большинство дел в отношении медиков возбуждаются по статьям 109 и 118 УК РФ в случае смерти или вреда здоровью по неосторожности, по статье 238 УК РФ — за оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности, и по статье 293 УК РФ — за халатность должностных лиц. Реже действия врачей квалифицируются по статьям 122 (заражение ВИЧ), 123 (незаконный аборт), 124 (неоказание помощи), 235 (незаконная медицинская деятельность). Ни одна из этих статей прямо не указывает на специального субъекта в лице медицинского работника. Таким субъектом по профессиональному признаку является врач или иной медработник, оказывающий помощь или услуги. Особняком стоит статья 293 УК РФ о халатности, относящаяся к должностным преступлениям. В ходе расследования следователю необходимо четко определить, что послужило причиной трагического исхода: невыполнение лицом именно должностных функций (что характерно для главного врача, заведующего отделением, дежурного врача) или же нарушение им своих прямых профессиональных обязанностей. При этом в современных реалиях из-за кадрового дефицита многие руководители одновременно совмещают административную работу и практику, что еще больше запутывает картину. Следователь же обязан четко понимать, какие конкретно правила — должностные или профессиональные — были нарушены [2, с. 13–14].

Таким образом, систематизация выводов по квалификации ятрогенных преступлений, их разграничению между собой и отграничению от иных медицинских преступлений может способствовать большей ясности в применении уголовного закона.

В целях устранения спорных вопросов целесообразным является принятие отдельного Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации «О судебной практике по делам о ятрогенных преступлениях».

Литература:

1. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 N 63-ФЗ (ред. от 31.07.2025). — Текст: электронный // СПС «КонсультантПлюс»: [сайт]. — URL: https://www.consultant.ru/ (дата обращения: 10.10.2025).
2. Дементьева Т. Ю. Проблемы при квалификации ятрогенных преступлений в ходе предварительного расследования / Т. Ю. Дементьева, Н. Ф. Ангипова. — Текст: непосредственный // Вектор науки Тольяттинского государственного университета. Серия: Юридические науки. — 2020. — № 3(42). — С. 12–18.
3. Полковникова В. С. Проблемы квалификации ятрогенных преступлений по субъекту и субъективной стороне / В. С. Полковникова, О. Н. Егоров. — Текст: непосредственный // Вестник Челябинского государственного университета. Образование и здравоохранение. — 2022. — № 4(20). — С. 33–40.
4. Радов В. В. Проблемы квалификации ятрогенных преступлений / В. В. Радов. — Текст: непосредственный // Евразийская адвокатура. — 2021. — № 3(52). — С. 62–64.