В статье автором рассматриваются особенности кибербуллинга среди подростков, включая переживания цифровой агрессии и её психологические последствия. Исследование показало различия в восприятии кибербуллинга и традиционного буллинга среди 91 подростка. Кибербуллинг приводит к более серьезным психологическим последствиям, таким как беспомощность, тревога и социальная изоляция, а также имеет свои особенности, включая непредсказуемость, отсутствие границ и эффект ретравматизации. Гендерные различия проявляются в том, что мальчики чаще ощущают потерю контроля, в то время как девочки более чувствительны к своей самооценке. Результаты исследования показали, что мальчики испытывают более выраженные эмоциональные реакции на кибербуллинг, что противоречит первоначальной гипотезе исследования.

Ключевые слова: кибербуллинг, традиционный буллинг.

Введение

Кибербуллинг, как социально-психологический феномен, привлекает все большее внимание ученых на фоне глобальной цифровизации и изменений в коммуникационных практиках среди подростков. Основоположник исследований буллинга, Дэн Ольвеус подчеркивает, что традиционные формы травли изучаются уже давно, в то время как кибербуллинг, впервые описанный Биллом Белсеем, представляет собой совершенно новое явление в цифровую эпоху [7; 8].

Современные российские исследователи, такие как Е. В. Бочкарева и Д. А. Стренин, а также Г. У. Солдатова и К. Д. Хломов, в своих работах выделяют ключевые характеристики кибербуллинга, которые отличают его от традиционных форм агрессии. К ним относятся анонимность агрессора, отсутствие пространственно-временных границ травли и постоянство цифрового следа. Согласно исследованию Patchin и Hinduja, эти особенности приводят к более серьезным психотравмирующим последствиям для подростков [1; 4; 5; 9]

Согласно эмпирическим данным, представленным в отчете Pew Research Center, 46 % американских подростков сталкиваются с различными формами цифровой агрессии. В России, по данным мониторинга Национального координационного центра по компьютерным инцидентам (2023), этот показатель составляет 55 %. Лонгитюдное исследование Cyberbullying Research Center подчеркивает серьезную научную и практическую озабоченность, связанную с выявленной корреляцией между опытом кибербуллинга и развитием тревожно-депрессивных расстройств, а также суицидальных намерений [3; 6; 10].

Гендерные аспекты восприятия кибербуллинга продолжают вызывать споры. Некоторые исследования, например, С. В. Кривцовой, указывают на повышенную уязвимость девочек, в то время как другие работы, например, А. А. Бочавера, К. Д. Хломова, обнаруживают неожиданно сильные эмоциональные реакции у мальчиков. Это подчеркивает важность дальнейшего изучения гендерных особенностей переживания цифровой агрессии [1; 2].

Сравнительное исследование кибербуллинга и традиционного буллинга представляет собой важную научную и практическую задачу, т. к. позволяет выявить уникальные механизмы психологического воздействия, присущие именно цифровой среде, помогает изучить различия в эмоциональных и поведенческих реакциях жертв, выделить как универсальные, так и специфические факторы буллинга, которые проявляются независимо от контекста, более точно оценить, как технологические особенности цифровых платформ влияют на интенсивность и характер агрессивного поведения.

Целью нашего исследования было выявить и описать особенности кибербуллинга в подростковой среде по сравнению с традиционным буллинг, а также выявить гендерные различия в восприятии подростками двух видов буллинга. Мы предположили, что опыт жертв кибербуллинга сопровождается более выраженными эмоциональными последствиями, такими как чувство беспомощности, страх, тревога, депрессия и социальная изоляция, по сравнению с жертвами традиционного буллинга, что объясняется постоянством агрессии в онлайн-пространстве, её потенциально широкой аудиторией, невозможностью просто «уйти» от травли и трудностью избежать преследования, что делает кибербуллинг психологически более тяжелым и разрушительным. Также мы предположили, что подростки женского пола, ставшие жертвами кибербуллинга, испытывают более сильные эмоциональные последствия, такие как тревога, депрессия и чувство беспомощности, по сравнению с подростками мужского пола, что связано с сочетанием социокультурных факторов и особенностей их психологической реакции. В то же время подростки мужского пола проявляют более выраженные поведенческие последствия, включая снижение реального общения и агрессивные реакции, что связано с общественными ожиданиями, связанными с мужественностью.

Выборка включала 91 учащегося 8 классов одной из школ г. Архангельск, из них 40 мальчиков, 51 девочек, исследование проведено 11 и 14 апреля 2025 года. В качестве метода исследования применялась авторская анкета, включающая 48 закрытых вопросов с 5 балльной шкалой, организованных по тематическим блокам: частота и распространенность буллинга, эмоциональное состояние жертвы, контроль и избегание, социальные последствия, особенности кибербуллинга. Обработка данных осуществлялась с применением методов описательной статистики и непараметрического критерия Манна-Уитни для сравнения гендерных групп.

Результаты эмпирического исследования и обсуждение

Исследование показало высокую интернет-активность среди респондентов: 44 % опрошенных проводят в сети более 5 часов в день, 39,6 % — от 3 до 5 часов, а лишь 16,5 % ограничиваются 1–3 часами ежедневного использования интернета. Большинство участников (45,1 %) отмечают важность интернета в жизни подростков, при этом 30,8 % считают его значение крайне важным, и только 1 % респондентов оценивают его влияние как незначительное.

В области цифровой безопасности 75,8 % участников опроса сообщили о наличии навыков защиты своих персональных данных в интернете, в то время как 7,7 % признали, что таких навыков у них нет. Анализируя стратегии поведения в ситуациях буллинга и кибербуллинга, выявлено, что 38,5 % респондентов обратились бы за поддержкой к семье, а 36,3 % — к друзьям. При этом лишь 6,6 % участников рассматривают возможность обратиться к учителям или школьным психологам, а 4,4 % — к администраторам платформ. Особенно настораживает, что 14,3 % опрошенных не собираются искать помощь в случае столкновения с буллингом.

Анализ данных показал, что 48,4 % респондентов отмечают высокую частоту традиционного буллинга среди подростков, в то время как 51,6 % указывают на аналогичную распространенность кибербуллинга. При этом стоит отметить, что крайние случаи кибербуллинга фиксируются чаще (13,2 % против 8,8 % для традиционного буллинга). Гендерный анализ показал, что мальчики в выборке склонны оценивать частоту кибербуллинга как более высокую по сравнению с девочками (p<0,05).

Исследование эмоциональных последствий показывает значительные различия между двумя формами буллинга. Кибербуллинг, по мнению опрошенных чаще приводит к состоянию тревоги (57,2 %), страху перед будущим (49,5 %) и социальной изоляции (53,9 %). Особенно примечательно, что 57,2 % респондентов часто ощущают повышенную уязвимость в онлайн-пространстве. Также отмечается 57,2 % респондентов то, что кибербуллинг приводит к ухудшению настроения, чем традиционный буллинг. 52,8 % опрошенных связывают кибербуллинг с острым чувством одиночества. 62,7 % жертв испытывают беспомощность при кибербуллинге по сравнению с традиционным буллингом. 60,5 % респондентов считают, что кибербуллинг значительно подрывает самооценку, чем традиционный буллинг. 59,4 % опрошенных считают, что кибербуллинг усиливает ощущение изоляции в онлайн-пространстве по сравнению с традиционным буллингом. По мнению 53,9 % респондентов, жертвы кибербуллинга испытывают чувство неспособности справиться с ситуацией по сравнению с традиционным буллингом. Но при этом стыд при традиционном буллинге испытывают значительно чаще (73,7 %). Гендерные различия проявляются в том, что мальчики более остро реагируют на долгосрочные психологические последствия, значимо сильнее акцентрируют тревожность (p<0,01) и изоляцию (p<0,01) как последствия кибербуллинга. В то время как девочки более чувствительны к влиянию на свою самооценку (p<0,001), также девочки чаще связывают традиционный буллинг со стыдом (p<0,05).

Анализ стратегий контроля и избегания показал, что 26,4 % респондентов рассматривают кибербуллинг как серьезную угрозу по сравнению с традиционным буллингом. При этом 34,5 % из них отмечают, что чувствуют себя небезопасно даже в домашних условиях. Большинство жертв кибербуллинга, по мнению респондентов (62,7 %), чувствуют потерю контроля над ситуацией. 56,1 % респондентов считают, что жертвы кибербуллинга предпочитают избегать Интернета, чем реального общения. 47,3 % жертв чувствуют, что не могут скрыться от кибербуллинга. По мнению опрощенных основные стратегии жертв кибербуллинга — игнорирование (63,8 %), блокировка обидчиков (85,7 %) и удаление следов кибербуллинга (82,5 %). 56,1 % опрошенных отмечают ограничение онлайн-активности у жертв кибербуллинга. 53,9 % респондентов считают, что от кибербуллинга сложнее уклониться, изменив свое поведение по сравнению от традиционного буллинга. Гендерные различия проявляются в том, что мальчики чаще сообщают о потере контроля (p<0,001). В то время как девочки более активно применяют стратегии избегания онлайн-пространства (p<0,05) и блокируют агрессоров, что отражает различия в копинг-стратегиях.

Исследование социальных последствий показало, что 52,8 % респондентов отмечают частое ухудшение отношений с друзьями из-за кибербуллинга, а 44 % указывают на его серьезное влияние на репутацию по сравнению с традиционным буллингом. 57,2 % респондентов считают, что большинство жертв кибербуллинга чувствуют себя особо уязвимыми именно в социальных сетях. 62,7 % полагают, что жертвы кибербуллинга начинают меньше доверять окружающим. 59,4 % жертв кибербуллинга по мнению опрошенных ощущают себя «как под микроскопом» в Интернете. Кибербуллинг вызывает чувство незащищенности даже в оффлайн-пространсттве, так считает 56,1 % опрошенных. 46,2 % респондентов, считают, что кибербуллинг приводит к тому, что жертвы сокращают личное общение. Гендерный анализ выявил, что мальчики чаще отмечают снижение доверия (p<0,01), больше беспокоятся о репутации (p<0,05), а также они чаще отмечают снижение реального общения из-за кибербуллинга (p<0,05).

Среди респондентов 56,1 % отметили непредсказуемость кибербуллинга, а 60,5 % указали на отсутствие пространственных границ. 63,8 % респондентов подтверждают, что общество не считает кибербуллинг серьезной проблемой. При этом мальчики чаще воспринимают кибербуллинг как непредсказуемый (p<0,01), а также они сильнее акцентрируют глобальность кибербуллинга (p<0,01).

Заключение

Подростки часто ассоциируют традиционный буллинг с рядом негативных последствий, среди которых наиболее распространены психологические проблемы, такие как снижение самооценки, тревожность, депрессия и суицидальные мысли. Кроме того, наблюдаются случаи физического насилия, социальной изоляции, трудностей в обучении и морального давления. Кибербуллинг, по мнению подростков, имеет свои особенности: он вызывает повышенную тревожность, страх, суицидальные мысли и социальную изоляцию из-за утраты доверия к окружающим. Важным аспектом является стигматизация, поскольку информация в интернете может навсегда повредить репутацию. Подростки также отмечают, что взрослые часто обесценивают кибербуллинг, воспринимая его как нечто незначительное.

Анализ показал наличие гендерных различий в восприятии последствий буллинга. В случае традиционного буллинга мальчики чаще подчеркивают физическое насилие и социальную изоляцию, в то время как девочки акцентируют внимание на глубоких психологических травмах, влиянии на учебу и стигматизации. Что касается кибербуллинга, мальчики чаще упоминают агрессивные реакции и избегание социальных контактов, тогда как девочки описывают сильное эмоциональное давление, риски для репутации и повышенную вероятность суицидальных мыслей.

Таким образом, результаты исследования подтвердили первую гипотезу о том, что кибербуллинг вызывает более серьезные негативные эмоциональные последствия, чем традиционные формы буллинга. Эмпирические данные показывают, что жертвы кибербуллинга испытывают более сильные чувства беспомощности, страха, тревоги, депрессии и социальной изоляции. Качественный анализ выявил ключевые факторы, способствующие повышенной психологической нагрузке: постоянный характер киберагрессии, отсутствие пространственных и временных границ, публичность травли и невозможность эффективного избегания. Эти особенности цифровой среды создают условия для хронического стресса у жертв, что объясняет более тяжелые психологические последствия кибербуллинга по сравнению с традиционным буллингом.

Проведенное исследование выявило значительные различия в восприятии кибербуллинга подростками разного пола, при этом результаты оказались неожиданными. Наблюдения показали, что мальчики реагируют на кибербуллинг более эмоционально, чем девочки, испытывая глубокие чувства одиночества и беспомощности перед цифровыми угрозами. Особенно примечательно, что мальчики воспринимают кибербуллинг как масштабную и непредсказуемую опасность, что значительно увеличивает их психологическую уязвимость. В то же время девочки, вопреки ожиданиям, демонстрируют относительную эмоциональную устойчивость, хотя остаются более чувствительными к аспектам травли, затрагивающим их самооценку и вызывающим чувство стыда. Именно представительницы женского пола чаще используют активные защитные стратегии, стараясь минимизировать контакты с агрессорами и ограничивать свое присутствие в потенциально опасных виртуальных пространствах. Что касается поведенческих реакций, исследование подтвердило предположение о более выраженных внешних проявлениях у мальчиков. Они чаще сокращают реальное общение, испытывают трудности в доверительных отношениях и проявляют повышенную озабоченность по поводу своей репутации. Эти поведенческие особенности хорошо согласуются с традиционными представлениями о мужской гендерной социализации.

Полученные результаты позволяют сделать несколько важных выводов, которые дополняют наши представления о кибербуллинга. Установлено, что психотравмирующий эффект кибербуллинга обусловлен не только его содержанием, но и особенностями цифрового взаимодействия, которые создают условия для формирования уникального виктимного опыта. Ключевым отличием кибербуллинга от традиционного буллинга является его способность вызывать «эффект постоянной угрозы» — состояние постоянного ожидания возможной агрессии. Это подтверждается данными о том, что чувство безопасности нарушается даже в отсутствие непосредственного контакта с агрессором. Это существенно отличает кибербуллинг от традиционного, где угроза возникает в конкретных ситуациях. Особое внимание следует уделить феномену «цифровой ретравматизации», который проявляется в повторном переживании психологической травмы при столкновении с оставшимися следами киберагрессии, такими как оскорбительные сообщения или компрометирующие материалы. Этот аспект требует пересмотра существующих моделей посттравматического стресса в контексте цифровой среды.

В дальнейшем для изучения особенностей кибербуллинга в подростковой среде следует сделать большой упор на более глубокое исследование возрастных и гендерных особенностей восприятия кибербуллинга.

Литература:

1. Бочавер, А. А. Кибербуллинг: травля в пространстве современных технологий [Текст] / А. А. Бочавер, К. Д. Хломов // Психология. Журнал ВШЭ. — 2014. — № 3. — С. 177–191.
2. Кривцова, С. Буллинг в школах мира: Австрия, Германия, Россия [Текст] / С. Кривцова. А. Шапкина, А. Белевич // Образовательная политика. — 2016. — № 3 (73). — С. 97–119.
3. Мониторинг кибербуллинга среди несовершеннолетних в Российской Федерации в 2022 году (Отчет № 12–2022) [Электронный ресурс] // Национальный координационный центр по компьютерным инцидентам. — 2023. — Режим доступа: https://safe-internet.ru/reports/monitoring_cyberbullying_2022.pdf, свободный (дата обращения: 10.07.2025). — Загл. с экрана.
4. Назаров, В. Л. Буллинг и кибербуллинг в современной школе [Текст] / В. Л. Назаров, Н. В. Авербух, А. В. Буйначева // Образование и наука. — 2022. — № 2. — С. 169–204.
5. Солдатова, Г. У. Кибербукллинг: особенности, ролевая структура, детско-родительские отношения и стратегии совладания [Текст] / Г. У. Солдатова, А. Н. Ярмина // Национальный психологический журнал. — 2019. — № 3 (35). — С. 17–31.
6. Cyberbullying Statistics [Электронный ресурс] // Cyberbullying research center. — 2023. — Электрон. дан. — Режим доступа: https://cyberbullying.org, свободный (дата обращения: 10.07.2025). — Загл. с экрана.
7. Heinemann P.-P. Mobbning — gruppvåld bland barn och vuxna. Stockholm: Natur och Kultur, 1972. 183 s.
8. Olweus, D. Bullying at school: What we know and what we can do. Malden, MA: Blackwell Publishing, 1993. 140 p.
9. Patchin J. W., Hinduja S. Cyberbullying: Identification, Prevention, and Response. — 2021. — Электрон. дан. — Режим доступа: https://cyberbullying.org/ (дата обращения: 10.07.2025). — Загл. с экрана.
10. Teens and cyberbulling 2022 [Электронный ресурс] / Emily A. Vogels // Pew Research Center. — 2022. — Электрон. дан. — Режим доступа: https://www.pewresearch.org/internet/2022/12/15/teens-and-cyberbullying-2022/, свободный (дата обращения: 20.04,2025). — Загл. с экрана.