Настоящее исследование разработано в контексте такой церковной науки, как литургика, ставящая своей целью изучение истории богослужения и особенностей последований. Данная работа посвящена богослужебным текстам, посвященным Царственным страстотерпцам — императору Николаю II и его семье, прославленных в лике святых. Была предпринята попытка провести хронологию литургического почитания вышеупомянутых праведников, а также выявить особенности молитвословий, им посвященных, которые были созданы гимнографами Московского Патриархата и Русской православной церкви за границей.
Ключевые слова : литургика, богослужебное последование, Царственные страстотерпцы, история Русской православной церкви, Русская православная церковь за границей.
Введение . Одно из центральных мест в Соборе Новомучеников и Исповедников Церкви Русской занимают Царственные страстотерпцы — святые император Николай II, императрица Александра Феодоровна, княжны Ольга, Татиана, Мария и Анастасия и цесаревич Алексий. Вопрос их канонизации является важным историческим эпизодом: почитание мучеников началось практически сразу после их кончины.
Параллельно с почитанием Царственных страстотерпцев развивалось их литургическое почитание, выражавшееся сначала в формулах поминания об их упокоении, а затем в обращении к ним, как к прославленным святым. При этом богослужебные тексты, посвященные святому императору Николаю II, как в Отечестве, так и за ее границами, имели свое развитие в историческом и в литургическом смыслах. Здесь следует учесть, что гимнографы в последованиях использовали не только цитаты из Священного Писания и официальных исторических источников, но и проявляя здесь духовное творчество, влагая в уста праведников те слова, которые они в действительности не произносили, но которые четко свидетельствуют о духовном переживании в конкретные моменты жизни святых.
Рассмотрение литургического поминовения Царственных страстотерпцев в двух структурах — в Русской (Московский Патриархат) и в Русской зарубежной церквях (РПЦЗ) — предполагает и знакомство с двумя богослужебными традициями и составление церковно-исторической картины.
Развитие литургического почитания в РПЦЗ . В августе 1929 г. Н. М. Котляревский испросил благословения у Первоиерарха РПЦЗ митрополита Антония (Храповицкого) на сооружения храма праведного Иова Многострадального в Брюсселе в память императора Николая II и его семьи. При этом в определении Архиерейского Синода от 11 октября того же года последний правитель Российской империи именуется «царем-мучеником» [8, c. 25.], что является примером почитания до канонизации. Только 1 октября 1950 г. храм был освящен [8, c. 30], здесь же 17 июля 1968 г. состоялось заочное отпевание страстотерпцев и всех за веру и Отечество в годы лихолетья убиенных [8, c. 149–150]. На стенах были размещены четыре доски — с именами Царской семьи и принявших мученическую кончину, а в алтаре — сто сорок четыре умученных архиерея Русской Православной Церкви [8, c. 32.].
Сербская православная церковь поддерживала стремление чад Русской православной церкви за границей прославить Царскую семью в лике святых. Во-первых, в Комитет по строительству храма-памятника праведного Иова в Брюсселе вошли Святейший Патриарх Сербский Варнава [8, c. 26.], ставший ее почетным председателем, и будущий священноисповедник Досифей, митрополит Загребский, бывший ее почетным членом и возглавивший 2 февраля 1936 г. закладу самой церкви [8, c. 29]. Во-вторых, сам митрополит Антоний (Храповицкий) в своем слове свидетельствовал о поступившей просьбе сербов о канонизации императора: «Благодарные сербы в г. Лесковице требуют, чтобы Государь Николай II был причтен к сонму святых мучеников, но этого, конечно, нельзя сделать без особого откровения свыше…» [8, c. 47] Владыка отметил, что последний правитель Российской империи заслужил венца «на земле в памяти русского православного народа, который никого так высоко не чтит, как невинно убиенных, начиная со святых князей Бориса и Глеба…» [8, c. 48] Известно, что югославянский публицист и общественный деятель Неманья Павло́вич обращался 10 мая 1931 г. с прошением к РПЦЗ о канонизации царя Николая II, чтобы подобному примеру последовала и Сербская Церковь [8, c. 80]. По этой причине не удивительно, что в начале XXI столетия был известен акафист страстотерпцу, написанный на сербском языке [5, c. 65].
С 1931 г. во временном храме стали совершаться поминовения на заупокойной ектении за Божественной литургии имен «Царственных Мучеников и их детей» — вместе с ними стали возносить имена замученных членов Императорского дома, архиереев и иных погибших за веру и Отчество [8, c. 60]. 15 марта того же года Архиерейский Синод РПЦЗ выпустил послание, в котором отметил: «Паче солнца просияла Церковь Христова в России бесчисленным сонмом священномучеников: тут и Благочестившейший из Царей Император Николай II со своей семьей, и Великие князья, и митрополиты, и епископы, иноки, иереи, воины, миряне всякого звания…» [8, c. 63]
На Архиерейском Соборе 1938 г. в храмах-памятниках, устроенных в память Царственных мучеников, было позволено совершать их поминовение на Великом входе [9, c. 472]. 22 августа 1939 г. на Архиерейском Соборе Русской православной церкви за границей было установлено особое молитвенное поминовение императора Николая II и его семьи трижды в год: в день рождения государя 19 мая, в день его тезоименитства 19 декабря и в день кончины — 17 июля. На заупокойной ектении указывалось произносить следующим образом: «Еще молимся о упокоении душ усопших рабов Божиих: убиенных Благочестивейших Государя Императора Николая Александровича, Государыни Императрицы Александры Феодоровны, Благоверных Цесаревича и Великого Князя Алексия Николаевича и Великих Княжен Ольги, Татианы, Марии и Анастасии…» [1, c. 55–56], а 19 апреля 1951 г. было вынесено постановление, которое напоминало подведомственному духовенству о необходимости в указанные выше даты совершать панихиды и заупокойные литургии [1, c. 56].
В начале 1930-х гг. клирик Русской православной церкви за границей протоиерей Иоанн Андреевич Аносов (1893–1953) написал акафист Царственным страстотерпцам, который был даже опубликован в № 646 журнала «Царский вестник» за 1937 г. Однако Синод Зарубежной Церкви так и не благословил его для богослужебного использования [2, c. 17].
На Архиерейском Соборе РПЦЗ 1967 г. за богослужениями было установлено поминать императора Николая II как «убиенного Царя-мученика» [9, c. 472.]. На Третьем Всерубежном Архиерейском Соборе 1974 г., что было впоследствии подтверждено резолюцией Комиссии по прославлению Новомучеников 16 сентября 1978 г., на Панихиде по ним стали на отпусте добавлять следующую формулу: «Бог, да ублажит их и упокоит и с праведными причтет, и нас святыми их молитвами и помилует, яко Благ и Человеколюбец» [8, c. 170]. В Послании Третьего Всерубежного Собора РПЦЗ 1974 г. есть такое молитвенное обращение к еще непрославленным лицам: «Ей, Господи, услыши сие моление недостойных рабов Твоих по предстательству бесчисленного сонма святых мучеников, пострадавших от Твоих врагов… <…> Царем-Мучеником Николаем Вторым и Его Семейством…» [8, c. 171]
В ночь на 17 июля 1981 г. в последний раз была совершена заупокойная Литургия о Царской семье, предваряемая строгим постом и чтением Полунощницы [8, c. 175]. 1 ноября того же года император Николай II и его семья вместе с пострадавшими слугами были прославлены в лике святых в Соборе Новомучеников и Исповедников Российских [8, c. 177–178]. В тропаре сонму святых страстотерпцы упоминаются после святителей («…Новомученицы и Исповедницы безчисленнии: святителие, царственнии страстотерпцы и пастырие…») [6, c. 5], что имеет под собой тоже историческую основу. Архиепископ Антоний (Бартошевич) считал, что имена императора Николая II и с ним пострадавших должны упоминаться в тропаре Новомучеников после иерархов, а епископ Нектарий (Концевич) был противоположного мнения, считая, что государь должен быть прославлен в лике святых, как глава Собора Новомучеников [9, c. 472–473].
В службе Новомучеников и Исповедников Российских, составленной архиепископом Западно-Американским и Сан-Францисским Антонием (Медведевым; 1908–2000), неоднократно встречаются фигуры царя-страстотерпца и его семьи. Первое упоминание Царственных страстотерпцев встречается в четвертой стихире на «Господи, воззвах» на Великой вечерни, где подчеркивается, что они были «неблагодарными едини оставленнии», а также, «сострадальцы четыре с собою привлекшая», молятся Богу о людях земли Российской [6, c. 8]. Далее они упоминаются в перечислении праведных в стихире на литии [6, c. 13].
В третьем тропаре первой песни канона идет обращение к страстотерпцу, «Царства земнаго лишенный, Царю же Небесному и в бедствиих своих до конца верный», у которого испрашивается «тушения благодатнаго в бедах наших» [6, c. 20]. В шестой песни описывается, как страстотерпица Александра вместе с дочерями в изгнании утешалась в чтении Священного Писания, а цесаревич Алексий взошел на личную Голгофу на руках родного отца [6, c. 28].
В третьей стихире на хвалитех упоминаются Царственные страстотерпцы вместе с «послужившии вам сострадальцы вернии», которые, «яко жертвы правды всесожжени ходатаи есте о нас» [6, c. 34]. В конце этого же богослужебного текста, где упоминаются также преподобномученицы Великая княгиня Елисавета Феодоровна и инокиня Варвара, страстотерпец император нарекается «новым Иовом» [6, c. 34], отсылая ко Многострадальному праведнику, в день памяти которого родился государь.
После прославления Новомучеников и Исповедников Российских появляется в Русской Православной Церкви за границей служба и Царственным страстотерпцам [7], написанная архиепископом Лос-Анджелесским и Южно-Калифорнийским Антонием (Синкевичем; 1903–1996). Однако следует учесть, что в данном последовании есть тексты, обращенные к преподобномученице Великой княгине Елисавете Феодоровне, так как в РПЦЗ память ее совершается совместно с Царской семьей (в Русской Православной Церкви отдельно — в день ее убиения — 18 июля). По этой причине в седальне по третьей песни канона упоминаются прославленные в лике святых в РПЦЗ пострадавшие с ней не только инокиня Варвара, но и князья Сергий Михайлович, Иоанн Константинович, Константин Константинович, Игорь Константинович, Владимир Павлович Палей и Феодор Михайлович Ремез, неканонизированные в Московском Патриархате.
В первой стихире на Великой вечерни на «Господи, воззвах» демонстрируются страстотерпец Николай с супругой и слугами в качестве центральных фигур в сонме новых Российских мучеников: «…Предаде Бог прежде благочестивую землю Русскую велиим гонением на веру, яко да грешныя вразумит, верныя же возвеличит и прославит чрез терпение, страдания и смерть за Христа, являя сонм святых Новомучеников, от нихже великий бысть страстотерпец царь мученик Николай с царицею и чады и слуги, яже ныне молятся о душах наших». Здесь же четвертая стихира посвящена уже непосредственно царице Александре, где подчеркивается ее переход из лютеранства в Православие («Прешла еси от иноверия к вере православней, юже восприяла еси всем сердцем твоим…») и подвиг материнства и воспитания чад («…Возрастивши чада твоя во благочестии…»). В пятой стихире во уста страстотерпицы-царицы влагаются следующие слова, демонстрирующие ее готовность принять мученическую кончину за Христа: «Да уготовим себе к сретению Небеснаго Жениха, Бог исполняет и озаряет душу мою неизглаголанною радостию и тишиною, душа моя ликует, разумеющи, яко Жених приближается, душа моя трепежет, яко Бог близ есть, да просим у Господа себе и всему миру прощения, помолимся о забывающих молитися и о всех людех…»
Шестая стихира посвящена святому царевичу Алексию, где подчеркивается перенесение им неисцелимого недуга и мученической кончины, а седьмая — великим княжнам, где прославляется их чистота и любовь, воспринятая от благочестивых родителей, и исполнение ими Заповеди Христовой о посещении страждующих (см. Мф.25:35–36).
В первой стихире на стиховне повествуется, что святой Николай является помазанником на царство, занятие трона он воспринимал не как земную ступень, а как труд ради достижения Небесного Царства. Далее гимнограф вложил в уста праведника следующую молитву, обращенную к Творцу: «Владыко мой и Господи, настави мя и вразуми в великом служении сем, да будет со мною Твоя Божественная премудрость посли ю с Небес святых Твоих, да разумею, что есть угодно пред очима Твоима, и что есть право по заповедем Твоим, буди сердце мое Тобою управлено, ее устроити ко славе Твоей, и к пользе душевней врученных мне людей». Здесь же на «Славе» праведник уподобляется не только праведному Иову Многострадальному, в день памяти которого родился, но и кроткому Авелю («…Да явит благочестие твое, показуя миру терпение твое, яко многострадальнаго Иова, да получиши славный мученический венец на Небесех, Авелеву венцу подобный…»). В седальне по первом стихословии, где подчеркивается, что он отверг престол ради народа, но не отрекся от Христа, император сравнивается с первыми русскими страстотерпцами («…Кротко вся претерпев, прият неповинно мученическую смерть за Христа, якоже сродницы его благовернии князи Борис и Глеб…»), а по втором седальне говорится, что он исполнил заповедь Христову о любви (см. Ин.15:13): «Больше сея любве никтоже имать, кто душу свою положит за други своя». В седальне по полиелей государь сравнивается уже с Соломоном, испросившим у Бога только премудрости («Егда ты, царю мучениче Николае, царский престол восприял еси, не просил еси у Бога богатства имений, ни славы… <…> … Но от сердца просил еси, якоже премудрый Соломон, глаголя: “Даждь ми, Господи Боже, премудрость и разум”»).
Привлекает внимание стихира на хвалитех на «Славе», где идет ряд имен: «Молитвами, Христе, святых мученик Твоих, убиенных за веру в Тя, великих князей Михаила, Павла, Димитрия и Георгия, и верных царских слуг: Илии, Василия и Евгения, Анастасии, Екатерины и Анны, Алексия, Иоанна, Климента, Иоанна и Николая, помилуй и спаси души наша, яко Благ и Человеколюбец». Здесь подразумеваются следующие лица (согласно перечислению в богослужебном тексте): великие князья Михаил Александров, Павел Александрович, Димитрий Константинович, Георгий Михайлович, генерал-адъютант Илья Леонидович Татищев, князь Василий Александрович Долгоруков, лейб-медик Евгений Сергеевич Боткин, графиня Анастасия Васильевна Гендрикова, гоф-лектрисса Екатерина Адольфовна Шнейдер, Анна Степанова Демидова, Алексей Егорович Трупп, Иван Михайлович Харитонов, Климентий Григорьевич Нагорный, Иван Дмитриевич Седнев и Николай Николаевич Джонсон. Таким образом служба Царственных страстотерпцев повторно прославляет тех лиц, которые входят в Собор Новомучеников по версии Зарубежной Церкви, тем самым повторяя мысль о том, что императорская семья является центральной в сонме Российских исповедников.
Развитие литургического почитания в Русской православной церкви . Изначальное заупокойное поминовение Царственных страстотерпцев, которое было благословлено святителем Тихоном, Патриархом Всероссийским, после его проповеди в Казанском соборе на Красной площади г. Москвы, сказанной 21 июля 1918 г., и совершавшееся изначально открыто, быстро приобрело тайный характер: священнослужителей арестовывали за совершение панихиды о почивших Царственной династии. Почитание продолжалось в закрытой форме, при этом оно приобрело не политический характер, как порой это интерпретируют негативно относящиеся к личности святого императора Николая II, а именно религиозный — Царскую семью почитали именно в качестве христианских мучеников [9, c. 473].
Однако нельзя исключить, что в советское время вовсе не было почитания Царской семьи в лике святых келейно: 6 июня 1981 г. архиепископ Женевский и Западно-Европейский Антоний утверждал, что анонимный его знакомый из России, который сам был в заключении шесть лет, ему рассказывал: «Нас потрясла весть о том, что ваш Архиерейский Собор будет канонизировать новых русских святых мучеников. Это неожиданная, нечаянная радость для нас. Мы глубоко убеждены в том, что это событие коренным образом повлияет на дальнейший ход исторических событий и сыграет ключевую роль в дальнейших судьбах России и всего мира» [8, c. 189].
На начало XXI столетия Рабочей группой по кодификации акафистов и выработке норм акафистного творчества Русской православной церкви было выявлено четырнадцать известных акафистов, посвященных именно святому Николаю. Также были написаны богослужебные тексты этого жанра каждому из мучеников — царице, царевичу, царевнам и даже почившим слугам — всего около сорока гимнов [5, c. 65]. При этом для употребления в Русской православной церкви утверждены только два богослужебных текста — служба и акафист.
Решением Священного Синода Русской православной церкви от 26 декабря 2001 г. была утверждена служба Царственным страстотерпцам [3, c. 203], некоторые моменты которой будут освещены далее.
На Великой вечерни восемь стихир на «Господи, воззвах» можно разделить на две части: первые обращены только к страстотерпцу Николаю, а вторые — к Царственной семье в общем.
В двух первых стихирах святой император Николай II демонстрируется гимнографами в качестве правителя, который в своих действиях всегда прибегал к молитвенной помощи: «Егда на царство Российское венчашеся, помазанниче Николае, тогда усердно молился еси…», «Егда на Святей Руси тяжкаго испытания время наста, тогда ты, страстотерпче святый Николае, молился еси о спасении ея…» В третьей стихире объясняется особый подвиг праведника — желая избежать братоубийства он «власть земную, славу и почесть оставил еси, все упование возлагая на Бога».
Четвертая и пятая стихиры обращены ко всем Царственным страстотерпцам: в первой из них воспевается их заточение, лишения и твердая вера, надежда на Бога, чистая любовь, терпение, всепрощение и кроткая молитва за врагов, а во второй — те же самые добродетели и, особенно, «убиение и телес поругание». Пятая стихира посвящена страстотерпице Александре, в которой вспоминается ее переход из лютеранства в Православие («…прешла бо еси от лютеровы веры к Православию, егоже восприяла еси всем сердцем твоим…»), а также ее подвиг материнства («…И яко мати добронравная, во благочестии возрастила еси чада твоя…»).
Шестая стихира обращена к цесаревичу-страстотерпцу Алексию, где особо выделяется молитвенная помощь его родителей ко преподобному Серафиму Саровскому перед его рождением («Плод благославен молитв Саровскаго чудотворца…»), терпение телесного недуга («…Божиим же промышлением многия скорби и недуги измлада безропотно терпел еси…») и мученичество («…убиение от злочестивых приял еси…»). Седьмая стихира является молитвой ко святым царевнам Ольге, Татиане, Марии и Анастасии, которые сравниваются с мудрыми евангельскими девами (см. Мф.25:1–13) — «…Вы, яко мудрыя Евангельския девы… <…> в чертозех Жениха Небеснаго вселилися есте…», — которые «елей милосердия в душах присно хранящия», что выражается в их добродетелях, венчающиеся мученичеством: «…Страждущим, нищим и болящим усердно послужили есте, и за гонящих вас даже до смерти Господа молящия…» В восьмой стихире, предлагаемой для исполнения на «Славе», подчеркивается, что Царственные страстотерпцы как бы возглавляют Собор новоявленных святых («…Первии, яко Новомученицы, за Русь Святую от безбожных пострадасте…»), что и в дальнейшем подчеркивается (например, в стихире на литии на «Славе» — «…Ты же, царю мучениче, яко начаток страстотерпцев новых…»).
На литии предлагаются три стихиры. Первая поднимает тему особого чина Помазанника на Царство, давая фрагмент из сто четвертого псалма (см. Пс.104:15): «”Не прикасайтеся помазанным моим”, — глаголет Господь Вседержитель, богопротивницы же боговенчаннаго царя убиша…» Во второй стихире дается несколько измененная богодухновенная песнь матери пророка Самуила Анны (см. 1Цар.2:1–7), которая демонстрирует, что Господь даже по мученической кончине восстановил добрую память святого Николая («…Сего ради призре Господь на смирение возлюбленнаго помазанника Своего Николая и жива в Небесных обителех содела его…»). На «Славе» же во уста не только Царственных страстотерпцев, но и верных слуг (из них был прославлен только мученик-врач Евгений Боткин, но только 3 февраля 2016 г., т. е. позже, чем была составлена и благословлена для использования служба, что является уникальным для богослужебного текста, т. к. таким образом показывается подвиг не только канонизированных, но и непрославленных в лике святых) вкладываются слова, с которыми они претерпели скорби и лишения, а затем и саму кончину: «Приидите, принесем себе Богу в жертву живую и тако веру православную свидетельствуим, да Царствия Небеснаго сподобимся».
Стихиры на стиховне на Великой вечерни полностью посвящены царю-страстотерпцу Николаю. В первой из них перечисляются хвалебные наречения, во второй — вспоминается его рождение в день праведного Иова Многострадального, что связывают с дальнейшего его непростой жизнью («Радуйся, царю Николае, Богом от рождества на мучение вольное посвященный, и якоже Иов Многострадальный, праведность во страдании явивый…»), в третьей — ставится в один ряд с другими русскими страстотерпцами (благоверные Борис и Глеб и Андрей Боголюбский), принявшие смерть от своих же единоплеменников: «…Якоже святии страстотерпцы и мученицы Борис, Глеб и Андрей, от ближних твоих предан быв, убиение от клятвопреступников безбожных приял еси…» Четвертая стихира, помещенная на «Славе» свидетельствует о Небесном прославлении святого, при этом испрашивается о принятии им и земной — церковной — славы: «…Ныне же славу Небесную от Христа приемый, прими и земное прославление…»
На утрени привлекает внимание седален по втором стихословии. В уста праведного Николая вкладываются слова первого стиха сто тридцать первого псалма — «Помяни, Господи, Давида и всю кротость его», — после чего идет, как и в третьей стихире на литии, сравнение с благоверными князьями — страстотерпцами («…Послан бысть тебе, царю Николае, кроткому и смиренному сердцем, венец мученический, якоже святым Борису, Глебу и Андрею…»).
Канон Царственным страстотерпцам представляет из себя сплетение цитат Священного Писания и самих слов святых, а также эпизодов из их жития.
Во втором тропаре первой песни канона уделяется внимание словам преподобного Серафима Саровского, который, согласно преданию, говорил, что тот, кто сохранит его память, будет сам прославлен Богом («Ныне проречение Саровскаго старца, яко прославльшаго мя прославит Бог, исполнися…»). Третий тропарь той же песни начинается с фрагмента из книги Притчей: «…Сердце царево в руце Божией…» (см. Притч.21:1) И здесь же во уста царя-страстотерпца Николая влагаются следующие слова: «Не токмо жизнь моя, но и путие страны Российския в руце Господней суть».
Второй тропарь третьей песни канона демонстрирует, что исполнение одной из Заповедей Блаженства (см. Мф.5:6) явилось возведением праведного в Небесные чертоги: «На земли алкал и жаждал еси правды Божия, за нюже душу кротце положил еси… <…> обаче в Горнем Царствии насытился еси…» Данная тема продолжается в первом тропаре четвертой песни, где вспоминается первая Заповедь Блаженства (см. Мф.5:3) — «Нищетою духовною обогатился еси, святе Николае…», — а затем в первом тропаре пятой песни, где говорится уже об исполнении приснопамятным седьмой заповеди (см. Мф.5:9) — «Миротворец явился еси, царю Николае святый, неся мир миру, спасая и защищая тысящи…» — и во втором тропарей той же песни о восьмой Заповеди (см. Мф.5:11–12): «Изгнание, поношение, гонение и всяк глагол ложный, на вы реченный, претерпесте, святии Царственнии мученицы. Радуйтеся убо и веселитеся, яко мзду вашу на Небеси приясте».
Отдельная тема в каноне — пример христианского супружества. Так в третьем тропаре шестой песни канона показывается, что крепкая семья страстотерпцев Николая и Александры была основана на вере в Господа: «В житии вашем и в делех любве образ христианом бысте, боговенчаннии царие Николае и Александро, полагасте бо во главу угла камень, Христа Бога нашего». Во втором тропаре седьмой песни отмечается бытовавшее в домашней Церкви благочестие, которое транслируется и на вечную жизнь: «Вы есте образ супружества добродетельнаго и детей воспитания благочестиваго, святии царие Николае и Александро. Дом ваш, яко цветник духовный, соделавше, на Небесех ныне вкупе со чады ликуете».
Во второй стихире на хвалитех страстотерпец Николай сравнивается с праведным царем Юстинианом («…Великаго Иустиниана подобниче…»): здесь следует предположить, что гимнографы имели в виду схожесть двух правителей в благочестии и чистоте и их взгляде в важности присутствия христианской Церкви в жизни государства (так называемая «симфония», получившая формирование в раннем периоде Византийского государства).
В третьей стихире на хвалитех, которая обращена ко святым Александре и ее дочерям-мученицам, сравниваются, как и в одной из стихир на «Господи, воззвах», с мудрыми девами, которые достойно встретили Господа: «…Чающи смерти за Христа, вкупе с четверицею дев мудрых, дщерей своих, “Се, Жених”, — глагола, — “Уготовим светильники своя, да внидем в чертог Его и облецемся вси одеждею славы его”». Четвертая стихира, посвященная цесаревичу-страстотерпцу Алексию, уникальна тем, что демонстрирует слова, сказанные праведником при жизни: «…Во смирении сердца ты глаголал еси: “Внегда мне царствовати, да не обрящутся нищии и убозии”».
В молитве Царственным страстотерпцам, помещенной в посвященных им службе и акафисте, испрашиваются духовные блага, но присутствует распространенное сравнение жизни святого императора Николая с праведным Иовом Многострадальным, в день памяти которого родился («Господь же, испытуя тя, яко Иова Многострадальнаго, попусти тебе поношения, скорби горькия, измену, предательство, ближних отчуждение и в душевных муках земнаго царства оставлени…»).
Решением Священного Синода Русской православной церкви от 10 октября 2009 г. к употреблению благословлен акафист Царственным страстотерпцам [3, c. 232], некоторые моменты которого будут освещены далее.
Первая особенность данного богослужебного текста — начало прославления мучеников от их предков. Так во втором кондаке вспоминается, как после Смутного времени царь Михаил Федорович был благословлен образом Пресвятой Богородицы «Федоровская» («Видя Господь покаяние народа нашего, егда Смутная времена насташа, умилосердия и яви милость Свою во избрании Михаила царя, егоже иконою Пречистыя Богородицы, Феодоровская именуемою, чрез родительницу благослови…»). Во втором икосе данная тема продолжается через упоминание вышеупомянутого правителя: «Радуйся, патриарха Российскаго Филарета святое прозябение… Радуйся, великия старицы инокини Марфы благословенное наследие…»
Акафист как служба подчеркивает сходство жизни страстотерпца Николая с праведным Иовом Многострадальным, но дополняет картину молитвенным покровительством святителя Николая, в честь которого и был наречен государь в Святом Крещении, что отражается в третьем икосе: «Имея сугубыя заступники и покровители в рождении твоем, Иова Многострадальнаго и Николая чудотворца, державный страстотерпче…»
Как и в службе, в жизни Царственных страстотерпцев показывается их семья в качестве христианской и образцовой. Так в шестом кондаке читаем: «Проповедует житие ваше брака святаго чистоту, благовернии Николае и Александро… <…> …Даже до мученическия кончины верность Христу и любовь друг ко другу сохранили есте…» Такие же слова продолжаются и в шестом икосе: «Возсия в стране Российстей, яко прекрасная светила, благоверная царственная чета Николай и Александра, супрзи, союзом любве Христовы свящуемии…» В седьмом кондаке вновь подчеркивается их твердый брак («…Брак честен добре соблюли есте…»), а их дочери сравниваются с мудрыми девами из Евангельской притчи (см. Мф.25:1–10): «Темже дщери ваша, яко мудрыя Евангельския девы воспитавше, в невесты Христу уготовали есте…» Восьмые кондак и икос посвящены цесаревичу Алексию — его чудному рождению после обращения его родителей ко преподобному Серафиму Саровскому и болезни, которую «измлада… яко крест, от Господа данный, безропотно понесл еси…»
В службе Новомученикам и Исповедникам, принятая для использования решением Священного Синода Русской Православной Церкви от 13 марта 2002 г. [3, c. 24], только дважды упоминаются Царственные страстотерпцы — в тропаре и молитве, что логично: само последование носит общий характер, конкретно не выделяя никого (кроме святителя Тихона Московского и священномучеников Владимира Киевского и Вениамина Петроградского в стихирах на «Господи, воззвах» на Великой вечерни).
В ночь с 16 на 17 июля традиционно совершается Божественная Литургия в храме-памятнике всех святых, в земле Русской просиявших, в Екатеринбурге, построенный на месте Дома Ипатьева, где были расстреляны Царственные страстотерпцы со своими слугами. После нее совершается Крестный ход до Ганиной ямы (примерно — двадцать пять километров) — места, где в тела мучеников были сброшены в шахту, — который сопровождается песнопениями и прославлением духовного подвига императорской семьи [4, c.125–139].
Заключение . Почитание императора Николая II и его семьи в качестве христианских мучеников началось сразу после их кончины: если в Русской церкви, вследствие начавшихся гонений, оно носило скрытый характер, то за границей оно активно развивалось — и через строительство храмов-памятников, и через составления специальных заупокойных формул. Однако официальная канонизация в РПЦЗ, несмотря на просьбы православных сербов еще в 30-е гг. ХХ столетия, состоялась только в 1981 г. вместе с Собором Новомучеников.
Существует две службы Царственных страстотерпцев — созданная в Зарубежной церкви в начале 1980-х гг., и в Русской церкви, одобренная в начале ХХI столетия. Первая совмещена с памятью преподобномученицы Великой княгини Елизаветы Феодоровны. Также было создано более десятка акафистов (в лоне Московского Патриархата утвержден для использования только один). Во всех названных богослужебных последованиях царь-страстотерпец Николай сравнивается с праведным Иовом Многострадальным, благоверными князьями Борисом и Глебом и Андреем Боголюбским, подчеркивается его наречение в честь святителя Николая, архиепископа Мир Ликийского.
Святая Александра прославляется не только за мученический, но и за материнский подвиг в качестве достойной воспитательницы своих чад, а также подчеркивается ее выбор в пользу Православия после ухода из лютеранства. Вместе с дочерями она неоднократно сравнивается с мудрыми девами из Евангельской притчи. Великие княжны прославляются за свою активную социальную деятельность. Святой Алексий воспевается за свое долготерпение в неизлечимой болезни и доброе сердце.
Таким образом можно увидеть, что развитие литургического почитания Царственных страстотерпцев обусловлено не только напоминанием нам отдельных эпизодов из их жития и мученической кончины, но и демонстрация разных добродетелей для духовного назидания и вразумления. Создание же последований влечет за собой уже напоминание о создании молитвенных текстов, о времени, в которое они были написаны, авторах-гимнографах.
Литература:
- Законодательство Русской Православной Церкви Заграницей (1921–2007) / сост. Д. П. Анашкин. — М.: Издательство ПСТГУ, 2014. — 620 с.
- Любимов А. Из прошлых лет о протоиерее Иоанне Аносове (1883–1953) // Православная Русь. — 2017. — Март. — С.16–18.
- Минея общая новомученикам и исповедникам Церкви Русской. — М.: Издательство Московской Патриархии Русской Православной Церкви, 2018. — 300 с.
- Мясникова Л. А., Калужникова Е. А., Андреева Е. В. Религиозное и светское паломничество: ритуал и практика / монография. — Екатеринбург: Гуманитарный университет, 2008. — 208 с., илл.
- Плякин М., свящ. Гимны Богу, соединяющие века: об акафистном творчестве как популярном жанре современной гимнографии // Журнал Московской Патриархии. — 2019. — № 7. — С.62–69.
- Служба святым Новомучеником и Исповедником Российским. — Джорданвилл: Типография преподобного Иова Почаевского, 2006. — 40 с.
- Служба святым Царственным мученикам. — Монреаль: Monastery Press, 1982. — 30 c.
- Храм-памятник в Брюсселе: документальная хроника / сост. А. М. Хитров, О. Л. Соломина; под рук. гр. М. Н. Апраксиной; введение А. М. Хитрова; оформление С. В. Егорова. — М.: Паломник; Град Китеж, 2005. — 464 с., илл.
- Черникова Н. В., Никитин Д. Н., Зверева О. А., Зверев А. С. Николай II Александрович // Православная энциклопедия. Том L. — М.: Церковно-научный центр «Православная энциклопедия», 2018. — С.450–485.
