Научная статья посвящена иммунитету адвокатского высказывания, анализируется правовая природа данного института, закрепленного в ст. 18 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ», и его значение для защиты прав доверителей. Автор исследует проблемы правоприменения иммунитета адвокатского высказывания, связанные с разграничением законных действий адвоката и возможных правонарушений.

Ключевые слова: адвокатский иммунитет, независимость адвокатуры, защита прав доверителей, клевета, оскорбление, судебная власть, адвокатская этика.

Провозглашенный в пункте 2 статьи 18 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» запрет на привлечение адвоката к какой-либо ответственности (в том числе после приостановления или прекращения статуса адвоката) за выраженное им при осуществлении адвокатской деятельности мнение, если только вступившим в законную силу приговором суда не будет установлена виновность адвоката в преступном действии (бездействии), имеет немаловажное значение в обеспечении независимости адвоката [1]. Данный запрет в юридической литературе носит название иммунитета адвокатского высказывания.

Иммунитет адвокатского высказывания непосредственно способствует реализации адвокатом своей основной обязанности, а именно представлять законные интересы своих доверителей, не опасаясь при этом быть подвергнутым любому из видов наказания за высказанное им мнение. Данная гарантия направлена на усиление защиты прав обвиняемого, подозреваемого, содействие справедливому отстаиванию адвокатом их интересов.

Несмотря на то, что данный иммунитет законодательно закреплен, именно то, как он закреплен, создает некоторые трудности с точки зрения его правоприменения.

Правоприменение иммунитета адвокатского высказывания напрямую зависит от того, попадают ли действия адвоката в каждом случае в категорию «законный» либо содержат в себе признаки правонарушения, которые попадают под действие Уголовного кодекса и относятся к категории «противоправно». Проблема о соотнесении действий адвоката к той или иной категории весьма сложна, так как у адвоката не может быть иммунитета от уголовной ответственности за защиту, осуществляемую путем совершения преступлений, таких, например, как оскорбление или клевета. Наряду с этим, любое ущемление либо попирание свободы адвокатского высказывания ставит под сомнение соблюдение права защищаемого адвокатом лица на беспристрастное, справедливое и независимое судебное разбирательство, гарантированное статьей 10 Всеобщей декларацией прав человека [2].

Российским законодательством предусматривается уголовная (статья 128–1, статья 298–1 Уголовного кодекса Российской Федерации) и административная (статья 5.60 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях) ответственность за клевету в отношении судьи, присяжного заседателя, прокурора, следователя, лица, производящего дознание, судебного пристава, в то время как за оскорбление предусмотрена лишь административная ответственность (статья 5.61 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях) [3].

Под клеветой законодатель понимает распространение заведомо ложных сведений, порочащих честь и достоинство другого лица или подрывающих его репутацию, а под оскорблением — унижение чести и достоинства другого лица, выраженное в неприличной форме. Основываясь на рекомендациях, которые ранее давал Верховный Суд Российской Федерации в своей практике по данному вопросу, можно сказать, что неприличной следует считать циничную, глубоко противоречащую нравственным нормам, правилам поведения в обществе форму унизительного обращения с человеком. Согласно Постановлению Пленума Верховного суда Российской Федерации № 3 от 24 февраля 2005 года, если субъективное мнение было высказано в оскорбительной форме, унижающей честь, достоинство или деловую репутацию истца, то на ответчика может быть возложена обязанность компенсации морального вреда, причиненного истцу оскорблением [4]. То есть, допускается возможность избрать и применить в отношении адвоката меру пресечения.

В силу того, что категория оскорбления есть достаточно абстрактное и оценочное понятие (исключение составляет лишь употребление непристойных выражений, оскорбительный характер которых достаточно очевиден), а клеветой могут быть только те сведения, очевидность которых не доказана, то будут ли считаться клеветой и оскорблением заявления адвоката, например, о недостаточности оснований, вынесенных прокурором для обвинения подсудимого, или заявление адвоката о фальсификации доказательств тем же следователем? Юридически, данного рода высказывания не должны попадать под категорию клеветы либо же оскорбления, если они выражены посредством приемлемых в обществе слов и выражений, не унижающих честь и достоинство человека, имеющих своей главной целью выразить, указать на присутствующие в деле неправомерные действия, доказанность которых подкрепляется соответствующими доказательствами, при наличии причинно-следственной связи между сделанными заявлениями и необходимостью обеспечить эффективную защиту прав подозреваемого, обвиняемого лица [5]. Но фактически, подобные высказывания не могут не задеть достоинство лица, которому они предназначены, так как они указывают на неправильность его деяний, а следовательно, могут сказаться на его репутации. В силу того, что некоторые элементы адвокатского иммунитета носят неопределенный, оценочный характер, а также взаимодействуют с субъективными категориями (например, мнение или взгляд того же прокурора на заявление адвоката против него), есть необходимость обозначить границы данного иммунитета.

Также необходимо отметить, что адвокат может открыто не соглашаться с позицией прокурора, следователя по делу, и в этом случае такое поведение не может быть квалифицированно как противоправное. Более того, адвокат обязан указывать на ошибки и недостатки, замеченные им. Исходя из этого адвокат свободен критиковать все, что имеет отношение к делу. Но, тем не менее, такого рода критика должна основываться на фактах и быть уместной и обдуманной [6].

В процессе исполнения своих обязанностей у адвоката может возникнуть необходимость акцентировать внимание суда на тех или иных его действиях, которые затрудняют производство защиты. Закон не запрещает адвокату возражать против действий судей и других участников процесса, но при условии делать это в корректной форме и в соответствии с законом (статья 12 Кодекса профессиональной этики адвоката) [7]. Но если адвокат понимает, что закон управомочивает суд наложить на него штраф или подвергнуть его тюремному заключению за использование не того стиля речи или не того тона голоса, то есть вероятность, что адвокат изменит свое поведение в суде, из-за чего будет нанесён ущерб интересам защищаемого им лица.

Таким образом, на основе выше представленных положений, можно прийти к выводу, что адвокат недостаточно защищен при осуществлении своей деятельности, он не может свободно, в полной мере выражать свое мнение при исполнении своих обязанностей, что делает работу адвоката наименее эффективной. Именно поэтому необходимо обозначить конкретные границы иммунитета адвокатского высказывания, соблюдая которые, адвокат будет иметь возможность должным образом исполнять свои обязанности без опасения быть подвергнутым мерам пресечения за какое-либо свое высказывание, которое в силу своего субъективизма может быть оценено судом как «противоправное». Р. Г. Мельниченко предлагает следующие ограничения, которые применимы к иммунитету адвокатского высказывания: во-первых, под иммунитет адвокатского высказывания не должен попадать настоящий факт оскорбления, под которым уголовное право понимает унижение чести и достоинства лица, выраженное в неприличной форме; во-вторых, необходимо исключить из иммунитета оскорбления судебной власти, когда они несут в себе серьезный, неотвратимый риск нарушения в отправлении правосудия и связаны с недобросовестностью адвоката; в-третьих, высказывание адвоката не может считаться неправомерным, если оно сделано исключительно в интересах его доверителя [8].

Литература:

1. Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации: федер. закон Рос. Федерации от 31 мая 2002 г. № 63 — ФЗ: (ред. от 31 июля 2022) // Собрание законодательства Российской Федерации. — 2002. — № 23. — Ст. 2102.
2. Всеобщая Декларация прав человека: принята Генеральной Ассамблеей ООН 10 дек. 1948 г. // Российская газета. — 1998.
3. Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях: федер. закон Рос. Федерации от 30 дек. 2001 г. № 195 — ФЗ: (ред. от 16 апр. 2022) // Собрание законодательства Российской Федерации. — 2002. –№ 1. — Ст. 1.
4. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 24 фев. 2005г. № 3. «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц» // Российская газета. — 2005. — № 50.
5. Дабижа Т. Г. Иммунитет адвокатского высказывания // Адвокатская практика. 2012. — № 5. — С. 25–27.
6. Астахов П. А. Адвокатский иммунитет как гарантия права на защиту: монография / П. А. Астахов. — М.: Изд — во Новая юстиция, 2005. — С. 37–42.
7. Кодекс профессиональной этики адвокатов: принят I Всероссийским съездом адвокатов от 31 янв. 2003 г.: (ред. от 15 апр. 2021) // Вестник Федеральной палаты адвокатов Российской Федерации. — 2017. — № 2.
8. Мельниченко Р. Г. Об иммунитете устного высказывания адвоката // Адвокат. 2005. — № 9. — С. 29–32.