С точки зрения функционально-прагматического аспекта дискурс радиообмена гражданской авиации (далее РГА), состоящий в основном из запросов и команд, является формальным и кодифицированным, т. к. формы речевых произведений жанра команд, обладая сигнальной функцией, «фиксируются в письменных источниках и воспроизводятся в устной речи стандартизированно, без изменений» [2, 38]. Стандартизированность профессионального дискурса объясняет феномен воспроизводимости в сообщениях РГА.

Феномен воспроизводимости является неотъемлемой чертой не только отдельных коммуникативных действий при ведении авиационной радиосвязи, но и целых коммуникативных эпизодов, являющихся цельными речевыми произведениями. Субъект, попадая в конкретную социальную ситуацию, способен находить наиболее уместные ключевые слова и схемы поведения, зафиксированные в соответствующих фреймах. Если бы феномены речи не повторялись, то «общение лишалось бы привычного автоматизма и вызывало бы излишнее интеллектуальное напряжение у собеседников» [4, 3]. В процессе стандартной коммуникации говорящий оперирует автоматизмами, т. е. «готовыми формулами и рутинными оборотами», таким образом постоянно «цитируя себя» [3, 73].

Коммуниканты, участвующие в ведении авиационной радиосвязи, переходят на официальный регистр речи и руководствуются принципами формальности и этикета, которые без труда обнаруживаются в речи. Формальная речь характеризуется следующим набором признаков: структурной предопределенностью; лексической и синтаксической нормативностью; высоким уровнем связности; фиксированностью обсуждаемых тем. Стандартизированность формальной речи не означает, что речевое поведение коммуникантов всегда строго предопределено.

Мера свободы, предоставленная говорящему, достаточна для реализации основных функций языка и достижения основной цели коммуникации: «даже в, казалось бы, жесткой системе фразеологизмов, клише, прецедентных текстов, логоэпистем свобода говорящей личности просматривается в том, как она приспосабливает их к конкретным условиям общения» [1, 13]. Свобода говорящего проявляется также в проявлении им своего отношения к сказанному, делая вставки в звучащую речь и придавая ей эмоциональность. Основным фактором, обеспечивающим свободу речевого поведения, является вариативность сценарных сюжетов, вербализующихся в конкретных речевых произведениях, реализация которой в большинстве случаев зависит от самих коммуникантов.

Однако эта относительная свобода говорящего ограничена социальными ожиданиями и стереотипами поведения в каждой конкретной ситуации: типично пилот не задает пустых, не относящихся к теме разговора, вопросов в эфире, а авиадиспетчер не шутит при выдаче инструкций экипажу ( курсивом выделены именно такие высказывания) . Обманутые коммуникативные ожидания могут вызвать у участников общения негативные эмоции: гнев, раздражение, удивление и т. п. Примером тому является следующий коммуникативный эпизод:

Пилот: « Сколько приблизительно времени ждать взлета ?»

Диспетчер (раздраженно): « Да вообще не надо ждать, взлет разрешаю !»

Пилот: «Взлет?! Да тут передо мной девять бортов!»

Диспетчер: « Наконец-то дошло до идиота, и хватит уже отнимать мое время!» [7].

Таким образом, коммуникативный эпизод включает двух коммуникантов, находящихся на рабочем месте, неожиданную сюжетную линию развития речевого взаимодействия собеседников, выбранный ими неуместный вариант поведения в рамках официальной ситуации общения, непродуктивные стратегии и тактики общения. Приведенный эпизод не обнаруживает коммуникативной тактики ведения результативного диалога, типично характеризующей стратегию кооперации, используемой при стандартном ведении полета . Следовательно, для интерпретации ситуации реального общения необходимо выявлять причины деформации речевых стереотипов.

Данный коммуникативный эпизод разворачивается по косвенному сценарию, поскольку значение команды диспетчера не выводится из буквального значения составляющих ее слов: на самом деле, он не может дать пилоту разрешения на взлет, когда тот стоит десятым в очередности. Следовательно, для интерпретации сказанного диспетчером требуются дополнительные когнитивные действия, выявляющие косвенный смысл всего высказывания в целом.

Внешние обстоятельства задают характер общения и определяют, было ли значение высказывания прямым или косвенным, говорит ли собеседник серьезно или иронизирует. Дж. Серль выделяет 2 типа значений: значение слова или предложения, т. е. буквальное значение, и значение говорящего, т. е. то, что значат для говорящего произносимые слова, причем «переносное, метафорическое значение — всегда значение говорящего» [6, 305].

Коммуниканты, обладая достаточным речевым опытом, который означает, что обстоятельства общения многократно встречались на их пути, четко осознают, что нарушили правила поведения в данной ситуации, поскольку не соблюли ни предписанные лексико-грамматические правила построения фраз РГА, ни социальные конвенции и правила этикета.

Социоличностными параметрами, повлиявшими на неудачный исход общения, явились эмоциональные и психологические состояния партнеров, обусловившие коммуникативную неудачу. Основным когнитивным механизмом интерпретации иронического смысла инструкции диспетчера является сравнение того, что он имел в виду, с буквальным значением его слов. Выявляется кардинальное расхождение между базовым значением фразы авиадиспетчера и ее косвенным семантическим значением, что является нарушением всех норм.

Несоблюдение стандартного сценария общения в режиме пилот — диспетчер по вине коммуникантов может вызвать психологические последствия (негативные эмоции), коммуникативные последствия (непонимание, ведущее к катастрофам) и социальные последствия (отстранение от работы на определенный срок или увольнение с должности).

Коммуникативные неудачи в профессиональном общении могут быть вызваны недоходчивым или размытым изложением информации собеседниками, за которым логично последует переспрос со стороны адресата. Сложность информации является одним из факторов, увеличивающих возможность возникновения коммуникативного сбоя в процессе общения «пилот — диспетчер», и исследование показало, что «недопонимание является причиной более 70 % эксплуатационных ошибок» [5, 2008].

Литература:

1. Бурвикова Н. Д., Костомаров В. Г. Что же такое логоэпистема? // Вестник Российского университета дружбы народов. — М.: Российский ун-т дружбы народов, 2006. — С. 13–17.
2. Гарбовский Н. К. Сопоставительная стилистика профессиональной речи: на материале русского и французского языков. Изд 2-е. — М.: ЛИБРОКОМ, 2009. — 144 с.
3. Караулов Ю. Н. Русская речь, русская идея и идеостиль Достоевского // Язык как творчество. К 70-летию В. П. Григорьева. — М.: 1996. — С. 237–249.
4. Шляхов В. И. Речевая деятельность: феномен сценарности в общении. Изд. 2, испр. — М.: ЛИБРОКОМ, 2010. — 200 с.
5. Emery H., Roberts A. Aviation English for ICAO Compliance. — London: The Macmillan Group, 2008. — 128 p.
6. Searle J. Metaphor // Researching and Applying Metaphor / Ed. By L. Cameron, G. Low. — Cambridge: Cambridge University Press, 1999. — 263 p.
7. http://www.russianskyteam.ru/forums.