В статье представлены результаты эмпирического исследования эмоционального выгорания, связанного с профессиональной деятельностью у практикующих юристов и адвокатов.

Ключевые слова: эмоциональное выгорание, профессиональное выгорание юристов, специфика работы юристов.

Постоянное реформирование и изменение законодательства, регулирующего различные сферы общественных правоотношений, является характерной особенностью условий труда специалистов юридической сферы в Российской Федерации. За последние тридцать лет кардинальное изменение претерпели нормативно-правовые акты во всех областях отечественного права. В некоторых отраслях за этот период законодательство изменялось не единожды, из-за чего юристы, осуществляя свою трудовую деятельность, вынуждены постоянно адаптироваться к изменяющимся условиям труда, своевременно реагировать на новеллы в области процессуального и материального права, непрерывно изучать и оценивать издаваемые нормативно-правовые и подзаконные акты, а так же анализировать правоприменительную практику, для определения влияния нововведений на их деятельность.

Для работников юридической сферы характерны: постоянное взаимодействие с людьми (переговоры, представительство в судах, следственных и иных государственных органах и организациях); высокий уровень ответственности (от работы юриста может завесить как экономическое благосостояние бизнеса так и свобода или жизнь человека); работа в конфликтных условиях (защита и преставление интересов в судах, на переговорах, разрешение спорных ситуаций с государственными органами и т. д.); ненормированный рабочий день; завышенные требования со стороны доверителей; социальная и материальная нестабильность; высокая конкуренция.

Работа юристов проходит преимущественно в конфликтных условиях и постоянном стрессе, что провоцирует развитие синдрома эмоционального выгорания. Однако в отечественной науке традиционно наиболее подверженными эмоциональному выгоранию считаются педагогические работники и сотрудники правоохранительных органов. Особенности эмоционального выгорания у юристов остаются недостаточно изученными.

Эмоциональное выгорание — это долговременное состояние физического, эмоционального и умственного истощения, вызванного продолжительным стрессовым воздействием, связанным с профессиональной деятельностью.

В отличии от стресса, который характеризуется повышенной эмоциональной активностью и чрезмерной реакцией на ситуацию, эмоциональному выгоранию присущи пониженная эмоциональная реакция, отстранённость, ощущение безысходности и бессмысленности борьбы с обстоятельствами.

В обществе бытует мнение, что выгорание характерно для лиц, занятых «не любимым» делом. Данная позиция противоречит не соответствует действительности. Матиас Буриш в своих работах отмечал «…тот, кто «выгорает», когда-то должен был «загореться» [1]. Согласно его мнению эмоциональному выгоранию подвержены люди с высоким уровнем мотивации, вложившие в работу очень много сил, но не получившие ожидаемого результата или вознаграждения.

То есть выгорание напрямую связано с высокой эмоциональной вовлеченностью работника в профессиональную детальность, его внутренними переживаниями относительно результата.

Некоторые авторы называют синдром эмоционального выгорания, связанного с профессиональной деятельностью, психологическим выгоранием или профессиональным выгоранием.

Исследование профессионального выгорания юристов имеет теоретическое и прикладное значение, поскольку симптомы данного синдрома оказывают прямое влияние на трудоспособность специалистов, их отношение к работе и качество ее исполнения, а так же на социально-психологическое благополучнее работников в целом, влияющее на качество жизни.

Основной целью исследования стало изучение профессионального выгорания юристов.

Его эмпирическую базу составили юристы (адвокаты и практикующие юристы без такого статуса), имеющие высшее профильное образование со всех регионов Российской Федерации в возрасте от 23 до 50 лет. Всего в исследовании приняли участие 170 человек, из них 59 адвокатов (44 женщины и 15 мужчин) и 111 юристов, не имеющих адвокатского статуса (84 женщины и 27 мужчин).

Проведенное с помощью опросника выгорания (перегорания) Маслач (англ. Maslach Burnout Inventory, сокр. MBI) [2] исследование представленной выборки специалистов юридической сферы показало наличие симптомов эмоционального выгорания у значительной части респондентов.

Высокое или крайне высокое значение по шкале «Психоэмоциональное истощение» выявлено у 38,24 % респондентов. То есть для каждого третьего юриста, принявшего участие в тестировании, в той или иной степени характерны снижение эмоционального тонуса, быстрая утомляемость, неконтролируемая смена настроения, равнодушие, неспособность испытывать сильные эмоции, как положительные, так и отрицательные, потеря интереса к работе и окружающим, неудовлетворенность жизнью в целом.

У 21,18 % опрошенных выявлен высокий или крайне высокий уровень по шкале «Деперсонализация» (личностное отдаление), что может выражаться в безразличии и формальном выполнении профессиональных обязанностей, без личностного включения в процесс, а порой и раздражительности по отношению к коллегам или доверителям.

Высокие показатели по шкале «Редукция личных интересов» (профессиональная мотивация) выявлен всего у 7 респондентов (4,12 % от общего числа опрошенных). У них может наблюдаться снижение самооценки, обесценивание собственного труда и профессиональных достижений. На практике деперсонализация может проявляется в негативном отношении к работе, желании избежать ответственности, путем перекладывания обязанностей на других.

Тестирование показало высокие или крайне высокие значения по всем шкалам в сумме у 26 респондентов (15,29 % от общего числа опрошенных), что дает основание говорить о наличии у данной группы юристов синдрома профессионального выгорания.

Одновременно на представленной выборке специалистов юридической сферы было проведено исследование с применением опросника «Диагностика уровня эмоционального выгорания» В. В. Бойко (в модификации Е. П. Ильина) [3], которое показало наличие синдрома у 19,41 % респондентов. Согласно результатам тестирования у 33,53 % участников исследования синдром профессионального выгорания только формируется.

Проведенное исследование не выявило существенного влияния наличия или отсутствия статуса адвоката на выгорание юриста. При этом было бы преждевременно делать выводы о различии процесса эмоционального выгорания женщин и мужчин, занятых в юридической сфере, из-за неравномерности гендерного состава данной выборки.

Данные, полученные в результате проведенного исследования, свидетельствуют о высоком уровне распространения синдрома профессионального выгорания среди юристов, что оказывает негативное влияние на производительность их труда и качество жизни в целом.

При этом в процессе исследования многие респонденты отмечали что ранее не знали о существовании такого синдрома и степени его негативного влияния на профессиональную деятельность и эмоциональный фон человека. Некоторые так же указали, что вопросы в предложенных участникам исследования тестовых методиках, не в полной степени соответствуют особенностям организации труда российских юристов, большинство из которых работают самостоятельно, а не в больших коллективах с системой подчинённости. Что заставляет задуматься о необходимости разработки новых диагностических методик или адаптации существующих, с учетом особенности труда данной категории лиц.

Обобщая результаты проведенного исследования, можно сделать вывод о необходимости дальнейшего комплексного изучения синдрома профессионального выгорания у работников юридической сферы, выявления особенностей организации труда в данной отрасли, влияющих на развитие указанного синдрома, разработки методических рекомендаций для юристов по профилактике и преодолению профессионального выгорания, а так же информированию лиц, занятых в правовой отрасли о риске развития этого синдрома.

Литература:

1. Burish M. Burnout-Sundrom-Theorie der innern Erschopfung. Berlin, 1989.
2. Водопьянова Н. Е. Психодиагностика стресса. — СПб.: Питер, 2009.
3. Ильин Е. П. Работа и личность. Трудоголизм, перфекционизм, лень. / Е. П. Ильин. — СПб.: Питер, 2011.