В статье представлен анализ отражения монгольского нашествия и ордынского ига в памятниках русского фольклора — воинских повестях, былинах и исторических песнях. Рассматриваются механизмы переработки коллективной исторической травмы в художественные образы, позволяющие выразить народную оценку событий. Центральное внимание уделяется исследованию ключевых текстов: «Повести о разорении Рязани Батыем» с её пафосом героического сопротивления, былины о гибели богатырей как метафоры конца эпохи и песни «Татарский полон», воплотившей личную трагедию плена. Особое значение придаётся выявлению общего идейного посыла этой традиции, заключающегося не в фиксации поражения, а в утверждении несломленности национального духа и воли к жизни.
Ключевые слова : славянский эпос, русский фольклор, русская поэзия, татаро-монгольское иго, фатализм, народное творчество, историческая память, средневековая литература, средневековая поэзия, былины
Монгольское нашествие середины XIII века явилось для русских земель катастрофой невиданного ранее масштаба, положившей конец целой исторической эпохе и определившей на столетия вперёд суровые условия выживания и борьбы за развитие целых народов. Походы войск Батыя 1237–1240 годов привели к тотальному разорению и демографическому коллапсу. Были стёрты с лица земли цветущие городские центры — Рязань, Владимир, Киев, что подорвало экономическую и культурную жизнь. Летописи, как отмечает историк В. В. Каргалов, фиксируют не просто военные поражения, а именно «всеобщее разорение» и «пленение земли Русской» [1, с. 45]. Гибель значительной части дружинников, ремесленников и писцов, систематический угон населения в рабство («полон») нанесли непоправимый урон генофонду и традициям нашей Родины. Установившееся затем ордынское иго, выражавшееся в политической зависимости и ежегодной выплате огромной дани, стало «долговременным фактором унижения и истощения» [1, с. 78], наложившим глубокий отпечаток на национальное самосознание.
Народное сознание, столкнувшись с событием такой разрушительной силы, не могло осмыслить его лишь в рамках летописной фактографии. Фольклор стал той психологической и культурной средой, где историческая травма перерабатывалась в систему образов, позволяющих не только выразить боль и скорбь, но и найти духовные силы для продолжения роковой борьбы с сильнейшим из врагов. Как верно отмечает фольклорист В. Я. Пропп, эпос и песня «не отражают историю с хронологической точностью, но отражают исторические события в их народной оценке, в их народном осмыслении» [2, с. 285]. Таким образом, фольклор даёт нам не хронику нашествия, а его «эмоциональную историю», показывая, как коллективная психика переживала шок, утрату и искала в себе новые силы, чтобы, вопреки всякой силе, продолжить жить.
Наиболее близким к историческому нарративу жанром, вобравшим в себя народные сказания, являются воинские повести. «Повесть о разорении Рязани Батыем», созданная, по мнению академика Д. С. Лихачёва, на основе устных преданий, сочетает летописную основу с фольклорной гиперболой и эпическим пафосом [3, с. 112]. В ней с документальной скорбью перечисляются жертвы и разрушения: «И не оста во граде ни единъ живых: вси равно умроша и едину чашу смертную пиша» [4, с. 138]. Однако центральным эпизодом, имеющим чисто фольклорные корни, становится месть богатыря — военачальника Евпатия Коловрата, который с малою дружиной «начать сещи без милости» вражеские полки, так что сами татары дивятся его «удалству и храбрости» [4, с. 140]. Этот сюжет трансформирует тотальное поражение в акт высшего духовного противостояния, утверждая, что даже смерть не сломит дух русского человека.
Былинный эпос осмыслил катастрофу через грандиозную метафору конца героической эпохи. В былине «Как перевелись богатыри на Святой Руси» прямо говорится о наступлении «силы татарской чёрной», против которой старые защитники земли Русской оказались бессильны. Богатыри, не желая служить князю, едущему на поклон в Орду, покидают собственный народ, находят пристанище в горах и обращаются в камень. В. Я. Пропп видит в этом сюжете глубоко трагическое осмысление истории: «Гибель богатырей есть эпическое осмысление исторической катастрофы — татарского нашествия... Это конец Киевской Руси, конец целой исторической эпохи» [2, с. 287]. Былина фиксирует не физическое уничтожение, а смену веков: уход героического прошлого и наступление времени бедствий и унижений.
Если былины и повести говорят о коллективной судьбе, то историческая песня «Татарский полон» (или «Плач пленников») передаёт личную, общечеловеческую трагедию. Её текст, сохранившийся в сборнике Древних Русских стихотворений Кирши Данилова, представляет собой пронзительный монолог уводимого в рабство человека, обращённый к родной земле: «Уж ты гой еси, мать сыра земля! Ты прости-прощай, да свет-Русь святая! Уж я еду в полон к басурманину» [5, с. 114]. Исследователь Б. Н. Путилов подчёркивает, что эта песня — «не просто констатация факта, а выражение общенародного чувства оторванности и горя», которое стало массовым переживанием в эпоху нашествия и постоянных набегов [6, с. 53]. Это голос не воина, а жертвы, воплощение тоски по утраченной свободе и разорванной связи с родиной.
Суммируя смысловое наполнение этих разнообразных фольклорных произведений, можно сделать вывод, что их общий посыл заключается не в фиксации поражения, а в утверждении несгибаемости духа. Через метафору, гиперболу и лирическую песню народное творчество донесло до нас не только память о боли, но и идею сопротивления, которая в конечном счёте стала залогом национального выживания и будущего освобождения Руси от гнёта степной орды. Точную формулу этого наследия дал историк и филолог А. Н. Веселовский, который писал, что в подобных текстах «народная поэзия... сохранила не столько историю внешних событий, сколько историю народного сердца, его скорбь и его надежды» [7, с. 98]. Именно эта «история сердца» — стойкого, скорбящего, но не сломленного — и является главным уроком и завещанием тех страшных лет современному русскому человеку — герою, что придет на помощь своему народу час тяготы и несправедливости.
Литература:
- Каргалов, В. В. Монголо-татарское нашествие на Русь. XIII в. / В. В. Каргалов. — М.: Просвещение, 1966. — 135 с.
- Пропп, В. Я. Русский героический эпос / В. Я. Пропп. — 2-е изд. — М.: Лабиринт, 1999. — 416 с.
- Лихачёв, Д. С. Поэтика древнерусской литературы / Д. С. Лихачёв. — 3-е изд. — М.: Наука, 1979. — 352 с.
- Повесть о разорении Рязани Батыем // Библиотека литературы Древней Руси. В 20 т. Т. 5: XIII век / РАН. ИРЛИ; Под ред. Д. С. Лихачёва, Л. А. Дмитриева, А. А. Алексеева, Н. В. Понырко. — СПб.: Наука, 1997. — С. 130–143.
- Древние российские стихотворения, собранные Киршею Даниловым / Изд. подгот. А. П. Евгеньева и Б. Н. Путилов. — М.–Л.: Наука, 1966. — 286 с.
- Путилов, Б. Н. Древняя Русь в лицах: боги, герои, люди / Б. Н. Путилов. — СПб.: Азбука, 1999. — 368 с.
- Веселовский, А. Н. Историческая поэтика / А. Н. Веселовский. — Л.: Художественная литература, 1940. — 325 с.
