Восстановление городской жизни в период новой экономической политики происходило под знаком возрождения дореволюционной социальной структуры и модернизации образа жизни горожан. Всесоюзная перепись 1926 г. определила состав населения и основные занятия людей [1]. Некоторые города Поволжского региона, такие как Балаково, Мелекесс, Сызрань, Троцк были сосредоточением рабочего класса. В его внутренней структуре выделялись рабочие государственной и частной промышленности [2]. Частная промышленность представлена в этих городах мелкими маслобойнями, пивоваренными, кожевенными, стекольными заводами и мельницами.

В небольших поселениях, имевших статус города в Среднем Поволжье — Аткарске, Ртищево, Буинске пролетарские слои не играли определяющей роли в социальном облике. Фабрично-заводская промышленность здесь развивалась очень слабо, мелкие же промыслы имели лишь второстепенное значение. Основным занятием для горожан являлось земледелие.

В малых городах Ульяновской области выращивали в-основном картофель. В Пензенской области осуществлялось производство зерновых, крупяных, бобовых и фуражных культур. Такие города как Инсар, Краснослободск, Мокшан, Наровчат специализировались на производстве цельного молока, овощей, фруктов и ягод [3]. Скотоводство находилось в тесной связи с земледелием. Пережив большое сокращение за годы войны и голода, оно быстро восстанавливалось. В Николаевске, Кузнецке, Сызрани, Елабуге скотоводство догнало и даже превысило довоенный уровень [4].      Другим занятием горожан Среднего Поволжья в 1920-е годы было садоводство. За 1923–1925 гг. обработка почвы в садах, уход за деревьями, борьба с вредителями значительно улучшились. По сравнению с довоенным временем огородничество стало на уровень ниже. Причина — отсутствие чистосортных и доброкачественных семян. Пчеловодство имело распространение более всего в Самарской Луке, где наблюдался достаток в липовых лесах, появлялась возможность заниматься пчеловодством с промышленной целью [5].

Малые города Поволжья издавна отличались своей торговой деятельностью. Например, в 1925 г. в г. Сызрани было 1169 торговых предприятий [6]. В 1926 г. в Кузнецке находилось 95 торговых палаток. Развиты были базары и ярмарки: в Балашове «торги устраивались раз в неделю», в Сызрани — три раза в неделю. В Мелекессе регулярно проводились ежегодные выставки-продажи, традицией были многолюдные еженедельные базары [7]. На ярмарках торговали всевозможными товарами фабричного и кустарного производства, а также продуктами сельского хозяйства.          Ярмарки являлись не только торговыми, но и своеобразными культурно-просветительными и общественными центрами того или иного Поволжского города. Здесь всегда были народные гуляния. Там всегда стоял несмолкаемый шум, что придавало неповторимое своеобразие празднику. Принимали участие акробаты, танцовщицы, песенники и певицы, одетые в русские национальные костюмы.

В некоторых отраслях производства в процентном отношении кустарная промышленность до середины 1920-х гг. играла превалирующую роль, являясь монопольным поставщиком товаров на потребительский рынок. Например, ей производилось 97 % продукции швейного производства, 94 — обувного, 83 — деревоотделочного. По данным Татарского совета в 1924–1925 гг. объем производства трестированной промышленности составлял 18,5 млн. рублей, а кустарно-ремесленной — 8 млн. Причем, только за два года последняя цифра увеличивалась более чем в 2,5 раза.

Развитие ремесел в городах обуславливало многообразие занятий кустарей и ремесленников. Среди «хозяев-одиночек», связанных с кустарными промыслами, самыми распространенными в Елабуге, Вольске, Троцке были профессии сапожников, портных, ювелиров, часовщиков, парикмахеров [8]. В эту категорию входили и мелкие торговцы, занимавшиеся единолично торговлей, производимой с рук, из корзин, мешков, ведер. В Мелекессе в 1926 г. была развита кустарная промышленность, представленная различными отраслями — кузнечным, деревообделочным, корзиночным и др. [9]. В Сызрани различали три вида кооперации: потребительскую, сельскохозяйственную и кустарно-промысловую. Наиболее развитой была потребительская кооперация. Например, на 1 января 1926 года в городе имелось 65 кооперативов и 158 торговых лавок [10].

Формируется социалистический сектор торговли: в малых городах появляются государственные торговые предприятия. В Сызрани продажа населению товаров велась главным образом через потребительское общество и непосредственно из розничного магазина. В основном торговля осуществлялась мануфактурой, солью, оконным стеклом, мылом, спичками, посудой, кожевенными изделиями [11]. В Татарии потребкооперация начала развиваться сравнительно поздно. Но Елабужский кантон на фоне других выглядел достаточно выигрышно. Так уже в 1923 г. в нем действовало 20 потребительских обществ, причем только 7 из них были отнесены к работающим хорошо.

 В городах Поволжья (Аткарск, Елабуга, Мелекесс, Сызрань, Балаково) существовал нэпманский слой, который состоял главным образом из хозяев ремесленных заведений с наемной рабочей силой, крупных торговцев, владельцев лавок, ресторанов, чайных [12]. Фактически вся мелкая торговля в будках, палатках сосредотачивалась в руках частного торговца, обеспечивающего значительную часть потребностей городского населения в бакалее, галантерее, скобяной, кожевенной, мясной, табачной, хлебной продукции.

В состав городского населения 1921–1936 гг. была включена и довольно своеобразная категория: иждивенцы государственных и общественных учреждений, куда относились студенты, получавшие стипендии, лица, живущие на пособия, беспризорные, находящиеся в детских домах [13]. Например, медленно развивавшаяся промышленность в г. Сызрани «не предъявляла значительного спроса на рабочие руки» [14], поэтому появлялось немало безработных. В газете «Красный Октябрь» в 1923 году отмечалось: «Безработица в городе растет и принимает угрожающие размеры. Безработные считаются тысячами…» [15]. Этот фактор ощутимо сказывался на материальном положении народных масс. Но при всех сложностях многие безработные получали пособие от профсоюзов. Создавались различные артели — пекарей, колбасников, рабочих по очистке города и т. д.

Среди нетрудящихся было много нищих и бродяг [16]. В основном это были люди, осуществлявшие в начале 1930-х годов миграцию из села в город. Втянутые в городскую жизнь эпохой первых пятилеток и форсированной индустриализации, они оказались наименее ценными кадрами для производства и, не имея средств к существованию, пополняли ряды бродяг, нищих, проституток и безработных. Много безработных было и среди «бывших» социальных слоев населения — детей дворян, нэпманов, торговцев.

Несмотря на преобразования в структуре городского населения в 1930-е гг. малый провинциальный город еще не успел до конца отделиться от деревни и во многом сохранял в себе ее уклад. Это проявлялось в социально-бытовых условиях, ментальности, образе жизни людей. Занятия горожан и сельских жителей имели плотное соприкосновение, традиционные культурные обычаи, духовные связи, схожие интересы и устремления.

Таким образом, с приходом новой власти изменился социальный состав населения малых городов Поволжья. С развитием «государственного капитализма» в СССР появились слои торгового населения («нэпманы»), кустари. Однако в народном хозяйстве страны сохранилось устойчивое преобладание сельскохозяйственных отраслей производства.

Литература:

1.                 Баскин, Г. И. Всесоюзная перепись населения [Текст] / Г. И. Баскин. — Самара: Самполиграфпром, 1926. — С. 4.

2.                 Классификация занятий для разработки переписи населения 1926 г. [Текст] — Курск: Полиграфобъединение, 1927. — С. 27.

3.                 Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. 2314. Оп. 8. Д. 68. Л. 9, 30.

4.                 Средняя Волга за 15 лет в цифрах 1917–1932 [Текст]. — Самара, 1932.

5.                 Государственный архив Самарской области (ГАСО). Ф. 76. Оп. 1. Д. 14. Л. 19.

6.                 Государственный архив г. Сызрани. Ф. 72. Оп. 1. Д. 28. Л. 36.

7.                 ГАРФ. Ф. 374. Оп. 23. Д. 18. Л. 18.

8.                 ГАРФ. Ф. 374. Оп. 15. Д. 58. Л. 28, 35.

9.                 ГАРФ. Ф. 374. Оп. 23. Д. 18. Л. 18.

10.             ГА г. Сызрани. Ф. 595. Оп. 2. Д. 2. Л. 9.

11.             ГАРФ. Ф. 482. Оп. 14. Д. 138. Л. 29.

12.             Воробьев, Н. Я. Всесоюзная перепись населения 1926 г. [Текст]: изд-е 2-е. — М.: Госстатиздат, 1957. — С. 54.

13.             Варешин, А. М. Город Сызрань [Текст] / А. М. Варешин, Б. П. Дедков, А. С. Пономарев. — Куйбышев, 1964.

14.             Красный Октябрь. — 1923. — 18 февраля.

15.             Сызрань [Текст]: годы и люди / cост. В. Морозенко, О. Портнягин. — Куйбышев, 1983.

16.             Гатауллина, И. А. Нэповская повседневность Поволжья [Текст]: социально-психологический анализ «массовой маргинальности» в контексте модернизационной перспективы / И. А. Гатауллина // НЭП: экономические, политические и социокультурные аспекты. — М., 2006. — С. 43.