В статье анализируется природа феномена «условный адвокат», выявляются его системные причины, описываются юридические и практические последствия, а также формулируются критерии разграничения эффективной и неэффективной защиты на основе правовых позиций Конституционного и Верховного судов РФ с привлечением актуальной судебной практики.

Ключевые слова: право на защиту, условный адвокат, формализм, неэффективная защита, судебная практика, системная проблема.

Право на защиту, будучи ключевым гарантийным институтом уголовного процесса, закреплено как на конституционном уровне (ст. 48 Конституции РФ), так и в отраслевом законодательстве. Однако провозглашенное наличие защитника в деле de jure далеко не всегда тождественно реальному соблюдению прав обвиняемого de facto. На практике наблюдается феномен так называемого «условного адвоката» — ситуация, когда защитник формально участвует в процессе, подписывая протоколы и присутствуя на заседаниях, но фактически не осуществляет полноценной защиты. Его деятельность характеризуется рядом типичных проявлений: поверхностное ознакомление с материалами дела без выработки защитной стратегии; отказ от заявления ходатайств о привлечении свидетелей, назначении экспертиз или производстве иных следственных действий; пассивность в судебных заседаниях, включая отсутствие выступлений и возражений против доказательств обвинения; необжалование решений следствия и суда, нарушающих права подзащитного; отсутствие регулярного информирования доверителя о ходе процесса и возможностях защиты. Важно подчеркнуть, что сам по себе формализм в работе защитника не является автоматическим доказательством нарушения права на защиту, поскольку суды, как отмечено в доктрине, оценивают конкретные обстоятельства и действия, а не общие впечатления [1].

Причины формализации защиты носят комплексный характер

Во-первых, ключевым фактором выступает низкая оплата труда адвокатов по назначению и системные проблемы с возмещением их затрат, что снижает мотивацию к интенсивному труду. Хотя Конституционный Суд РФ признал недопустимым произвольное уменьшение размера возмещения и подтвердил право на проценты за просрочку выплаты, экономическая невыгодность качественной защиты остается серьезным стимулом к минимизации усилий [2].

Во-вторых, значительное влияние оказывает перегрузка адвокатов, ведущая к дефициту времени для глубокой проработки каждого дела.

В-третьих, проблема усугубляется недостаточной квалификацией или отсутствием специализации части адвокатов в уголовном процессе, что заставляет их выбирать пассивную тактику во избежание ошибок [3].

В-четвертых, существенную роль играют процессуальные барьеры со стороны органов следствия и суда, такие как необоснованные отказы в доступе к материалам дела, ограничения в свиданиях с подзащитным и немотивированные отказы в удовлетворении ходатайств.

В-пятых, в ряде случаев пассивность может быть элементом сознательной тактики, однако такая позиция требует согласования с подзащитным и не должна служить оправданием бездеятельности. Наконец, проблему усугубляет недостаточная нормативная определенность критериев неэффективной защиты, оставляющая широкий простор для судейского усмотрения.

Последствия формализма в деятельности защитника являются серьезными и многоуровневыми. Они приводят к нарушению фундаментального права обвиняемого на справедливое судебное разбирательство, гарантированного статьей 46 Конституции Российской Федерации. Это создает риски внесудебного закрепления недоказанных или сомнительных доказательств и смещает баланс сторон процесса в сторону обвинения. Систематическая формальность защиты подрывает доверие к правосудию со стороны обвиняемых и общества в целом, а также провоцирует рост числа жалоб, кассационных представлений и обращений в международные инстанции, что в конечном счете может привести к отмене приговоров и необходимости пересмотра дел.

Правовые позиции высших судебных инстанций формируют ориентиры для разграничения эффективной и формальной защиты. Конституционный Суд РФ в своей практике настаивает на том, что право на защиту включает не только формальное наличие адвоката, но и его реальную возможность действовать в интересах доверителя. КС РФ подчеркивает, что любые ограничения прав адвоката должны быть нормативно закреплены и обоснованы, а не произвольны, и что государство обязано обеспечивать превращение формальных гарантий в практические возможности [4].

Верховный Суд РФ в Постановлении Пленума № 29 от 30 июня 2015 года и последующих обзорах судебной практики детализирует эти принципы, обязывая суды обеспечивать защитнику реальный доступ к материалам дела, время для подготовки, а также тщательно и мотивированно рассматривать все его ходатайства. ВС РФ указывает, что суд не вправе подменять адвоката в выборе защитной тактики, но обязан проверять, была ли у защиты объективная возможность использовать предоставленные законом средства [5]. На практике при оценке доводов о неэффективности защиты суды исследуют конкретные действия (или бездействие) адвоката, наличие у него возможности для активной работы, документальное подтверждение его усилий, а также факт согласования тактики с подзащитным.

Анализ судебной практики иллюстрирует реакцию высших судов на случаи формальной защиты. Так, в Обзоре судебной практики ВС РФ № 3 (2021) был отменен приговор, поскольку суд первой инстанции не учел возражения защиты и не обеспечил ее полноценного участия [6]. Публикации также фиксируют многочисленные примеры, когда следователи ограничивали доступ адвокатов к ключевым процессуальным документам, что парализовало возможность построения защиты. В то же время, как показывает практика, простых заявлений о «плохой защите» без предоставления конкретных доказательств ее неэффективности недостаточно для отмены судебного акта [7].

В целях минимизации феномена «условного адвоката» представляется необходимым комплекс дальнейших мер.

Во-первых, требуется законодательное закрепление стандарта «минимальной эффективной защиты», устанавливающего перечень обязательных действий адвоката.

Во-вторых, может быть введена обязательная краткая отчетность адвоката по назначению для контроля со стороны адвокатского сообщества и суда.

В-третьих, необходим усиленный судебный контроль за отказами следственных органов в предоставлении информации защите.

В-четвертых, ключевым является решение финансовой проблемы через повышение и гарантированное возмещение оплаты труда адвокатов по назначению.

В-пятых, целесообразна разработка практических инструкций и чек-листов для судов по оценке качества защиты.

В-шестых, важно развитие специализированного обучения и обмена практикой среди адвокатов. Наконец, необходимо дальнейшее формирование единообразной судебной практики, основанной на позициях КС и ВС РФ.

В заключение следует констатировать, что феномен «условного адвоката» представляет собой системную проблему, подрывающую основы конституционного права на защиту. Его причины имеют как объективный (экономический, организационный), так и субъективный (квалификационный, тактический) характер. Правовые позиции Конституционного и Верховного судов создают необходимую основу для противодействия этому явлению, однако для его преодоления требуется целенаправленная законодательная и ведомственная работа, направленная на трансформацию формальных гарантий в реально действующий институт эффективной юридической помощи.

Литература:

1. От пассивности до экстравагантности // Адвокатская газета. — 2020. — № 23 (328).
2. Адвокатам по назначению платят несправедливо // Федеральная палата адвокатов Российской Федерации: сайт. — URL: https://fparf.ru/news/media/advokatam-po-naznacheniyu-platyat-nespravedlivo/ (дата обращения: 12.10.2025).
3. Вознаграждение за оказание юридической помощи по гражданским делам: проблемы определения размера // Федеральная палата адвокатов Российской Федерации: сайт. — URL: https://fparf.ru/news/law-chambers/voznagrazhdenie-za-okazanie-yuridicheskoy-pomoshchi-po-grazhdanskim-delam-problemy-opredeleniya-razm/ (дата обращения: 12.10.2025).
4. КС напомнил свои выводы о праве на справедливое судебное разбирательство по уголовным делам // Адвокатская газета: сайт. — URL: https://www.advgazeta.ru/novosti/ks-napomnil-svoi-vyvody-o-prave-na-spravedlivoe-sudebnoe-razbiratelstvo-po-ugolovnym-delam/ (дата обращения: 12.10.2025).
5. О практике применения судами законодательства, обеспечивающего право на защиту в уголовном судопроизводстве: Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 30.06.2015 № 29 // Российская газета. — 2015. — № 150. — 10 июля.
6. Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации № 3 (2021) // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. — 2022. — № 2.
7. Следователи не откажутся от процессуальных игр с адвокатами // Федеральная палата адвокатов Российской Федерации: сайт. — URL: https://fparf.ru/news/media/sledovateli-ne-otkazhutsya-ot-protsessualnykh-igr-s-advokatami/ (дата обращения: 12.10.2025).