This article examines the phenomenon of inclusive practices for substance-dependent individuals through the lens of a working hypothesis about the need for participation in practices within social structures such as workplace organizations. Data from a pilot qualitative study using focus groups (n=7) is presented. Analysis of the empirical data confirms the working hypothesis, opening the possibility of strengthening it through an additional round of focus groups and subsequent testing using more rigorous quantitative methods.
Keywords: stigmatization, psychoactive substances, inclusion, exclusion, alcohol addiction, drug addiction.
Ситуация наркотизации в нашей стране и во всем мире не перестает быть актуальной. Данная ситуация осложнена тем, что усилия государства по многим причинам не приносят ожидаемых результатов при ресоциализации зависимых людей от ПАВ. Одни из ключевых причин — это сложный процесс трудоустройства, а также малая степень лояльного отношения коллектива к зависимым людям после реабилитации для их дальнейшего включения в общество. Любая программа ресоциализации подразумевает восстановление или приобретение новых профессиональных навыков для обретения коллективной идентичности и самоуважения. Безусловно, необходим индивидуальный подход, который обеспечивают социальные программы реабилитации, но они реализуются в отрыве от инклюзивных практик. Устойчивое неприятие обществом зависимых людей от ПАВ сопряжено с тем, что большое их количество были осужденными и являются носителями ВИЧ инфекции. Поэтому внимание государственных структур и научного сообщества сосредоточенно именно на этих подгруппах, а не на всей депривированной группе. Эксклюзия данных групп не только обсуждается научным сообществом, но и начинает решаться инклюзивными программами государства, которые, к сожалению, не могут с помощью законодательных предписаний изменить общественное мнение. [1]
Существуют обоснованные ограничения при трудоустройстве зависимых людей, особенно осужденных и стоящих на учете в наркологии в прошлом, недавно освободившихся и стоящих на учете в настоящее время. По принципу защиты и безопасности государства, а также людей, проживающих в нем, наложены законодательные ограничения на профессиональную пригодность зависимых. Ведомственные ограничивающие правовые акты отмечают 28 профессиональных видов деятельности, к которым не допускаются люди, позволяющие не медицинское употребление наркотиков. При существующих на сегодня правовых актах в РФ по противодействию наркотизму, очевидно, что под реабилитационные программы подпадают осужденные зависимые в большинстве своем ВИЧ положительные. Однако, такая тройная стигматизация бывает не с каждым зависимым и не одномоментно. То есть если человека впервые поставили на учет при освидетельствовании употребления ПАВ, он не подпадает под реабилитационные программы, но ограничен в трудоустройстве и становится общественно порицаемым. Как правило, отторжение обществом приводит к самостигматизации и рецидиву (возобновление употребление ПАВ), что приводит как к повторным правонарушениям, так и к приобретению неизлечимых заболеваний. [2]
Все вышеописанное происходит со всеми зависимыми людьми, вне зависимости от того, были у них проблемы с законом или нет. Они могли никогда не состоять в прошлом, и никогда не будут состоять в будущем на учете у нарколога. Эти индивиды сами или с помощью близких, осознают необходимость изменений своего образа жизни. Безусловно, нередко к этому приводят угрожающие жизни обстоятельства. Но именно они составляют основную массу членов сообщества АА и АН, где проходило исследование практик ресоциализации и инклюзии.
В ходе наблюдений, было отмечено, что появление некоторых новичков на собраниях программы «12 шагов» вызвано желанием сохранить рабочее место, а иногда и требованием руководства. Помимо того, что эти факты свидетельствуют об изменении отношения к проблеме зависимостей ПАВ частью общества, это говорит и о влиянии трудовой деятельности на выздоровление и как следствие на процессы ресоциализации и инклюзии.
Гипотеза сформировалась не только на основе наблюдений, но и из-за мероприятий, проводимых сообществом АА. А именно, первые в России, в городе Казань с 2024 года сообщество начало сотрудничать с руководителями предприятий с целью заручится поддержкой для своих членов и информирования о своей деятельности. [3] Следующими переняли опыт в Удмуртской Республике, что было озвучено на отчетном собрании сообщества в городе Сарапул. [4] Это трансформация основных принципов АА, и одновременно следование традициям, которые действуют во всем мире. Так в «главной» книге АА существует целая глава с обращением к руководителям предприятий. [5]
Чтобы проверить гипотезу, на одном из собраний АА, присутствующим зависимым, было предложено рассказать о своем опыте взаимодействия с работодателями. Присутствовало 7 мужчин с разным сроком чистого времени (полный отказ от употребления ПАВ), в основном со среднеспециальным образованием и возрастом от 38 до 56 лет. Первый говоривший, сразу подчеркнул значимость наличия работы, сказав:
«Было страшно потерять работу. Семью тогда практически потерял, и было страшно потерять еще и работу» (Информант №1. Мужчина, 41 год).
Следующий участник фокус-группы сделал акцент на то, как помогает в выздоровлении поддержка руководства:
«Не говорил, что хожу на собрания АА. Соврал, что хожу к врачу три раза в неделю. Руководитель отнесся очень серьезно, потому что ему выгодно, чтобы я работал, а не шатался. И когда у меня были собрания, мы переносили замеры» (Информант №2. Мужчина, 40 лет).
И, хотя третий высказывающийся, обратился за помощью в АА, стимулом послужила угроза потери рабочего места:
«Написал заявление без даты. Все прокатило, и слава богу, попал на группу». (Информант №3, мужчина)
Участвовал в обсуждении проблемы и руководитель предприятия, которое в масштабах города Сарапула, можно считать средним бизнесом. Сам являясь зависимым человеком, он видел ситуацию с другой стороны, и не позволяет манипулировать собой:
«Для употребляющих работников говорю о сообществе. Могу помочь, могу рассказать. Неоднократно привозил на собрания. Ни разу не задерживались в сообществе. Пришлось увольнять». (Информант №4. Мужчина, владелец магазина и автосервисов, 40 лет)
Этот же информант подчеркивал, что на первых шагах выздоровления необходима поддержка и понимание коллектива:
«Я сам руководитель. И получается, что это не только работники, команда — это еще и собутыльники. Мне пришлось на первых шагах открыть в другом районе магазин, чтобы избегать мест употребления».
Для следующего участника фокус группы страх потери работы стал стимулом для изменения своей жизни:
«Перед последним заплывом поставили условие — кодировка или увольнение. Отказался кодироваться сказал пойду другим путем, если что до первого запоя. Согласились. Начальство пошло на встречу» (Информант №5. Мужчина, охранник. 56 лет)
Опыт следующего говорившего не слишком положителен из-за частых срывов (возобновление употребления ПАВ), но его высказывания подчеркивали важность отношения окружающих и взятых на себя обязательств:
«Последние время подбирал работы такие, чтобы поработать один день, получить зарплату и ни за что не беспокоится. Не хочется подводить людей, чтобы можно было просто не выйти на работу» (Информант №6. Мужчина, бывший учитель. 47 лет).
Также пожелал высказаться гость из Ижевска (столица Удмуртской Республики):
«Когда спросили при приеме на работу — «как дела с алкоголем?», я сказал, что у меня нет проблем с алкоголем. Я уж не стал говорить, что я алкоголик. Первоначально было стыдно за столом не пить. На корпоративах краснел. Потом перестали предлагать». (Информант №7. Мужчина, 43 года).
Все выше рассмотренные эпизоды, возникли из разных жизненных ситуаций информантов, и все они участники программы АА, что не может дать полной картины проблемы, но указывает на необходимость дальнейших исследований. Также данные изыскания позволяют отметить некоторые ключевые точки для более подробного изучения. Такие как необходимость индивидуального подхода при повторном включении в общество людей с зависимостями, а также очевидную потребность участия руководителей предприятий в инклюзивных мероприятиях, но с учетом специфики заболевания, выражающеюся через манипуляции, которые могут привести к отрицательным результатам процесса ресоциализации.
Литература:
- Козловская, О. В. Социологический анализ феномена инклюзии как модели ресоциализации граждан, освободившихся из мест лишения свободы / О. В. Козловская // Вестник Майкопского государственного технологического университета. — 2020. — № 2(45). — С. 107–113. — DOI 10.24411/2078–1024–2020–12011. — EDN YFEJNX;
- Тихомиров, С. М. Векторы возможного трудоустройства наркозависимых лиц / С. М. Тихомиров // Вестник Нижегородского университета им. Н. И. Лобачевского. Серия: Социальные науки. — 2023. — № 1(69). — С. 181–187. — DOI 10.52452/18115942_2023_1_181. — EDN NGEOVR;
- Официальный веб-сайт сообщества АА в г. Казань. URL: https://aakazan.ru/rabota-s-rabotodatelyami/ (Дата обращения: 05.08.2025);
- Официальный веб-сайт сообщества АА в Удмуртской Республике. URL: https://aaudmurtiya.ru/ (Дата обращения: 05.08.2025);
- Официальный веб-сайт сообщества АА в г. Воронеж, страница с основной литературой. URL: https://aavrn.ru/project/literatura/ (Дата обращения: 05.08.2025).
