Введение

В XXI веке геополитическая борьба сместилась в сферу «мягкой силы» (soft power) — способности добиваться желаемого через привлекательность, а не принуждение, как ее определил Джозеф Най [3]. Классическая теория Ная, разработанная до цифровой эпохи, столкнулась с вызовом: появление социальных сетей дало государствам прямой доступ к зарубежной аудитории [1]. Актуальность темы в том, что соцсети не просто усилили «мягкую силу», но и трансформировали ее, обнажив «темного двойника» — «острую силу», основанную на манипуляции.

Трансформация «мягкой силы» в цифровую эпоху

Переход «мягкой силы» в онлайн-пространство привел к появлению «цифровой дипломатии» (digital diplomacy) — использованию интернета и соцсетей для достижения дипломатических целей. Это адаптация методов публичной дипломатии к новым интерактивным платформам [1].

Однако здесь возникает парадокс. Классическая «мягкая сила» наиболее эффективна, когда она аутентична и производится гражданским обществом, а не государством [3]. «Цифровая дипломатия», напротив, — это целенаправленная государственная политика [1]. Когда государство активно продвигает свой образ в соцсетях, оно рискует быть воспринятым как пропагандист. Как заметил Най, «лучшая пропаганда — это не пропаганда» [3]. В информационную эпоху главным дефицитным ресурсом становится доверие (кредибильность) [3].

Механизмы влияния: «Твипломатия» как витрина

Самым заметным проявлением цифровой дипломатии стала «Твипломатия» (Twiplomacy) — использование Twitter (X) главами государств и МИДами. Подавляющее большинство (86 %) мировых лидеров присутствуют в этой сети [4]. Они используют ее для прямых контактов с гражданами и формирования глобальной повестки [4].

Теоретически, соцсети должны были перевести дипломатию из режима вещания в режим диалога (engagement) для построения доверия [4]. Однако на практике многие используют Twitter лишь как «мегафон» для трансляции информации [4].

При этом стратегии использования «Твипломатии» разительно отличаются, что демонстрирует разное понимание «мягкой силы»:

1. Стратегия диалога (Франция). Это классический подход «мягкой силы». МИД Франции целенаправленно запускает иноязычные версии своего сайта и аккаунты в социальных сетях, включая русскоязычные. Заявленная цель — «помочь вам узнать современную Францию». Это открытое приглашение, апеллирующее к привлекательности своей культуры. Важно, что эти инструменты также используются для противодействия дезинформации [2].
2. Стратегия контроля (Китай). Китай демонстрирует двойственную и гораздо более прагматичную стратегию. Внутри страны западные платформы, такие как Twitter и Facebook, заблокированы. Для «домашней» аудитории используются локальные аналоги (Weibo, WeChat), которые находятся под полным контролем. Снаружи Китай активно использует те же самые заблокированные западные платформы для «ребрендинга» своего имиджа на мировой арене. Целью этих усилий часто является не столько привлекательность, сколько «влияние и манипулирование» иностранной аудиторией для продвижения своих нарративов, например, в вопросах кризисного управления или технологического лидерства [4].

От «мягкой» к «острой» силе

Этот переход от привлекательности к манипулированию подводит нас к ключевой проблеме цифровой эпохи. Социальные сети — это «обоюдоострый меч» [4]. Они не только дают платформу для «мягкой силы», но и создают идеальную среду для «враждебных акторов, использующих те же цифровые инструменты для распространения дезинформации».

Когда «мягкая сила» становится агрессивной, скрытой и манипулятивной, она перестает быть «мягкой». Для описания этого явления эксперты, в частности Кристофер Уокер из Национального фонда демократии, ввели термин «острая сила» (sharp power).

«Острая сила» не стремится «завоевать сердца и умы». Ее цель — «проколоть, проникнуть, перфорировать» (pierces, penetrates) информационную и политическую среду целевой страны. Она основана на «отвлечении и манипуляции». В этой модели зарубежная аудитория — уже не субъект, которого нужно обаять, а жертва, которую нужно дезориентировать. Социальные сети являются идеальным вектором для «острой силы» по нескольким причинам:

1. Камуфляж. «Острая сила» полагается на маскировку. В соцсетях это государственные проекты, замаскированные под «независимые» СМИ, «низовые» (grassroots) движения или просто поддельные аккаунты (фермы троллей и ботов).
2. Дезинформация. Платформы позволяют мгновенно распространять фейковые новости и теории заговора, которые подрывают доверие к институтам, разжигают ненависть и насилие.
3. Усиление расколов. Это самый эффективный механизм. Авторитарным режимам не нужно создавать раскол в чужом обществе (например, политическую поляризацию или расовую напряженность). Им достаточно обнаружить существующие линии разлома и усилить их (amplifying existing divisions), используя алгоритмы соцсетей и таргетированную рекламу для доставки «токсичного» контента уязвимым группам.

Заключение

Социальные сети превратились в сложную арену геополитической борьбы, доказав, что являются «обоюдоострым мечом». С одной стороны, они демократизировали дипломатию, позволив странам открыто демонстрировать свою привлекательность [2]. С другой стороны, их архитектура создала идеальные условия для «острой силы», позволяющей сеять раздор и манипулировать общественным мнением.

В этой новой реальности, перегруженной дезинформацией, подтверждается тезис Джозефа Ная: «кредибильность (доверие) — это самый дефицитный ресурс» [3].

Тактические победы, одержанные с помощью «острой силы» (ботов и фейков), краткосрочны. В стратегической перспективе они разрушают доверие. Долгосрочная победа останется не за тем, кто хитрее манипулирует, а за тем, кто сможет создать, сохранить и защитить этот дефицитный ресурс — кредибильность.

Литература:

1. Кишуева, И. А. Цифровая дипломатия США как инструмент «мягкой силы» на постсоветском пространстве / И. А. Кишуева // Вестник МГПУ. Серия «Филососфские науки». — 2018. — № 3 (27). — С. 91–97.
2. МИД Франции создал сайт и аккаунт в Twitter на русском языке [Электронный ресурс] // Inbusiness.kz. — 10.02.2018. — URL: https://www.inbusiness.kz/ru/last/mid-francii-sozdal-sajt-i-akkaunt-v-twitter-na-russkom-yazy
3. Най, Дж. С. Soft power: The means to success in world politics / J. S. Nye. — New York: Public Affairs, 2004. — 208 p.
4. Sevin, E. Public Diplomacy Through Social Media: The Chinese Way [Электронный ресурс] / E. Sevin // China Currents. — 2024. — Vol. 23, No. 1. — URL: https://www.chinacenter.net/2024/china-currents/23–1/public-diplomacy-through-social-media-the-chinese-way/