В последние годы влияние интернет-СМИ на политические процессы стало неоспоримым фактором формирования общественного мнения. Избирательные кампании стремительно сместились в цифровую плоскость, где основными каналами коммуникации становятся Telegram-каналы, YouTube, социальные сети и блоги. Эта трансформация вызвала необходимость адаптации законодательства к новой информационной реальности, поскольку классические подходы, разработанные для телевидения и печатной прессы, оказываются недостаточными.

Российская правовая система предпринимает попытки регулировать медиаполе, включая интернет-форматы. Одним из первых шагов стал Федеральный закон от 5 мая 2014 г. № 97-ФЗ, который обязал блогеров с суточной аудиторией более 3 000 человек соблюдать те же правила, что и зарегистрированные СМИ. Это включало требования к маркировке рекламных и агитационных материалов, обязательность раскрытия источников финансирования, недопустимость распространения экстремистских сведений и уважение к частной жизни граждан.

В контексте избирательного процесса интернет-СМИ выполняют двойственную роль. С одной стороны, они являются важнейшим источником политической информации для широких масс, обеспечивая оперативное и разнообразное освещение событий. С другой — при отсутствии должного контроля они могут быть использованы для манипуляции общественным сознанием, распространения фейков и подрыва легитимности выборов. Наиболее уязвимыми остаются вопросы размещения скрытой агитации, нарушений «дня тишины» и отсутствие маркировки.

Федеральный закон № 67-ФЗ «Об основных гарантиях избирательных прав…» устанавливает требования к агитации, в том числе распространяемой через интернет. Однако правоприменение в этой сфере по-прежнему фрагментарно. Органы надзора, в первую очередь Роскомнадзор, не всегда оперативно реагируют на нарушения, особенно если нарушитель размещает контент на иностранных платформах. В таких случаях юридическое преследование затруднено, что создаёт неравные условия для участников выборов.

Прецеденты, связанные с нарушениями в сфере интернет-агитации, уже нашли отражение в судебной практике. В 2021 году суд признал незаконной публикацию анонимного Telegram-канала, содержащую сведения, порочащие честь одного из кандидатов. Канал был заблокирован, а его автор привлечён к административной ответственности. Подобные случаи поднимают вопрос об ответственности не только владельцев платформ, но и физических лиц, действующих вне регистрационного поля.

Проблема осложняется тем, что понятие «интернет-СМИ» в действующем законодательстве всё ещё не имеет чёткого закрепления. Как результат — неясно, в каких случаях блог может считаться средством массовой информации, а в каких — личным дневником. Это создаёт нормативную неопределённость, которая может быть использована в политических целях — как для давления на оппозиционные площадки, так и для ухода от ответственности тех, кто работает на грани закона.

Также существует проблема влияния больших бюджетов на цифровое медиаполе: экономико-правовой аспект и равные условия кампании. Масштабные финансовые ресурсы позволяют кандидату или политическому субъекту приобрести профессиональные услуги (SMM-агентства, медиабаеры, аналитические команды), организовать силу кампаний на платных площадках, выкупать таргетированную рекламу и обеспечивать широкую и высококачественную продукцию контента. Это создаёт структурное преимущество перед участником, ограниченным в ресурсах: неравенство доступа к аудитории превращается в неравенство возможностей донести программу и повлиять на электорат.

Нормативная база, регулирующая агитацию и финансирование кампаний (в том числе положения выборного законодательства о прозрачности и запрете «чёрного» финансирования), формально направлена на обеспечение равных условий, но она не полностью адаптирована к цифровой среде, где расходы маскируются через посредников, агентские схемы и «серые» закупки рекламы. В российском избирательном праве закреплены общие гарантии и правила агитации; однако детализация online-регулирования остается фрагментарной.

Практические трудности правоприменения.

1. Скрытое финансирование через третьих лиц и агентства: платежи проходят по цепочке, что затрудняет отследить конечного выгодоприобретателя.
2. Таргетированная реклама видна лишь узким аудиториям, поэтому нарушения проще скрыть и сложнее зафиксировать.
3. Коммерческие договоры между кандидатом и агентствами часто подпадают под режим коммерческой тайны; запросы выборных комиссий и правоохранительных органов наталкиваются на процессуальные и доказательственные барьеры.
4. Цифровые бюджеты легко перераспределяются между платформами и зарубежными подрядчиками, уменьшая эффективность национального контроля.

В связи с этим следует ввести обязанность платформ и медиабаеров вести реестр политической рекламы с указанием заказчика, суммы, целевой аудитории и периода показа; доступ к реестру — для ЦИК/территориальных избирательных комиссий и уполномоченных органов. Установить для политической рекламы минимальные требования к раскрытию (кто заплатил, кем утверждён креатив, дата и геотаргетинг). Включить в избирательное законодательство запрет на «скрытую» оплату политической рекламы через третьих лиц без раскрытия конечного бенефициара и предусмотреть штрафные санкции и декларирование расходов в аудиторской форме. Разработать процедуры оперативного аудита digital-закупок (в т. ч. право временно истребовать у платформ данные по кампаниям в упрощенном порядке). Рассмотреть механизмы государственно-частного контроля за крупными затратами (например, публичные каталоги платных кампаний в преддверии выборов) — при сохранении правовых гарантий коммерческой тайны в прочих сферах.

Также алгоритмы распределяют видимость контента — они ранжируют, рекомендуют и демотивируют публикации. В результате частный алгоритм платформы фактически определяет информационное поле, влияя на избирательный процесс не через прямую агитацию, а опосредованно — через усиление или приглушение тех или иных сообщений. В ЕС это признано системным риском: Digital Services Act вводит требования по прозрачности рекомендательных систем и обязует платформы раскрывать основные параметры их работы и предоставлять опции управления персонализацией. В частности, DSA предусматривает раскрытие принципов работы recommender systems и опций для пользователей по изменению параметров рекомендации. Эти меры направлены на сокращение невидимого алгоритмического влияния на политическую коммуникацию.

Процессуальные и нормативные решения.

1. Ввести обязательства по аудиту рекомендательных систем для платформ с высоким охватом в период выборов (периодический внешний аудит, отчетность в ЦИК).
2. Установить обязанность по сохранению и предоставлению логов ранжирования и показов для официальных расследований (с гарантиями защиты персональных данных).
3. Записать в избирательном законодательстве принцип «равных возможностей представления» для оплачиваемой и органической политической коммуникации (чтобы исключить ситуацию, когда алгоритм по умолчанию даёт преимущество определённым спонсируемым сообщениям без прозрачных оснований).
4. Предусмотреть механизм временного отключения/ограничения персонализированных рекомендаций для политического контента в предвыборный период и обязать платформы предоставлять пользователю возможность деактивировать персонализацию политических лент.

Существует также угроза вмешательства через взлом аккаунтов кандидатов и распространение компромата: уголовно-процессуальные и доказательственные вопросы. Неправомерный доступ к учетным записям, кража приватной переписки, публикация компрометирующих материалов — это классический инструмент подрыва репутации кандидатов. В цифровой среде атаки становятся масштабными и оперативными: размещённый компромат быстро распространяется и консолидирует негативное представление у электората. Неправомерный доступ к компьютерной информации квалифицируется по ст. 272 УК РФ; сопутствующие деяния (несанкционированный сбор, использование и распространение персональных данных) — по ст. 272.1 и смежным нормам, а распространение заведомо ложной информации о лице может подпадать под иные составы (административная или уголовная ответственность в зависимости от содержания и последствий).

В условиях цифровизации избирательного процесса особую опасность представляют кибератаки на аккаунты кандидатов, штабы и избирательные комиссии. Взломы, публикация похищенной переписки, распространение фейковых материалов способны моментально исказить общественное восприятие и повлиять на исход кампании. Для противодействия этим угрозам необходимо формирование особого правового режима реагирования и укрепление институциональной инфраструктуры цифровой экспертизы. Предлагаемые ниже меры направлены на обеспечение оперативного реагирования, повышения достоверности доказательств и укрепления международного сотрудничества в сфере расследования цифровых инцидентов, затрагивающих выборы:

1. Создать упрощенный механизм экстренного реагирования в предвыборный период: при поступлении заявления о взломе — предписание платформе в ускоренном порядке блокировать распространение сомнительного материала до проведения предварительной экспертизы (при обеспечении судебного контроля в последующем).

2. Усилить институт цифровой судебной экспертизы: централизованные экспертные центры, стандартизованные методики, сертификация экспертов.

3. Внести поправки в УПК/административное законодательство о приоритете оперативного доступа к логам платформ при угрозе публичной безопасности выборов (с оговорками по защите ПДн).

4. Разработать правила международного сотрудничества для истребования данных от платформ, расположенных за рубежом (требование к заключению двусторонних соглашений и оперативных каналов взаимодействия с крупнейшими провайдерами).

Опыт зарубежных государств также демонстрирует сложность балансирования между свободой слова и безопасностью избирательного процесса. В странах Европейского союза действует так называемый «Закон о цифровых услугах» (Digital Services Act), направленный на прозрачность алгоритмов платформ и борьбу с дезинформацией. Германия пошла дальше, обязав интернет-платформы удалять запрещённый контент в течение суток. Однако и там возникают вопросы о цензуре, чрезмерном контроле и ущемлении прав пользователя.

Россия, как и другие государства, стоит перед необходимостью найти компромисс между интересами государства, общества и медиасреды. Потенциал интернет-СМИ огромен, но только при условии, что они функционируют в рамках правовых норм, обеспечивая объективность и равные условия для всех участников выборов.

Таким образом, регулирование участия интернет-СМИ в избирательном процессе требует комплексного подхода: как с точки зрения нормотворчества, так и через развитие независимой судебной практики и цифровой правовой экспертизы. Только в этом случае возможно построение справедливой, транспарентной избирательной среды в условиях стремительно меняющейся информационной реальности.

Литература:

1. Федеральный закон от 05.05.2014 № 97-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» и отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросам упорядочения обмена информацией с использованием информационно-телекоммуникационных сетей».
2. Федеральный закон от 12.06.2002 N 67-ФЗ «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации».