Цифровизация миграционного контроля в РФ за последние годы приобрела системный характер: на границе и внутри страны внедряются биометрические процедуры, формируются цифровые профили иностранцев и используются платформенные решения для мониторинга легальности пребывания и трудовой деятельности. Одновременно с улучшением эффективности контроля возникают вопросы обеспечения и защиты конституционных прав иностранцев — права на личную неприкосновенность, защиту персональных данных, справедливую процедуру, равенство перед законом и право на эффективную правовую защиту.
Российская Конституция и международные обязательства, ратифицированные РФ, закрепляют ряд базовых гарантий, релевантных миграционной цифровизации:
1. Защита личности и частной жизни (ст. 23–24 Конституции РФ) — персональные данные, включая биометрию, относятся к особо чувствительной информации [1].
2. Равенство перед законом и судом (ст. 19, 46) — меры контроля не должны носить дискриминационный характер.
3. Гарантии прав при административных процессах — право на обоснованное решение, право на обжалование и на защиту (ст. 46–48) [1].
4. Соответствие закона и пропорциональность ограничений — любое ограничение прав должно иметь законную основу и быть пропорциональным целям обеспечения безопасности.
В контексте цифровых технологий это означает: прозрачность алгоритмов, законность сбора и обработки данных, адекватная защита данных, возможности оспаривания автоматизированных решений и отсутствие дискриминации.
Проанализируем технологические тенденции в миграционном контроле.
1. Сбор биометрии при пересечении границы и формирование цифровых профилей. С конца 2024 года в РФ начаты экспериментальные этапы по принудительной сдаче биометрических данных (фото, дактилоскопия) у въезжающих иностранцев в ряде аэропортов, планируется расширение практики на другие пункты пропуска и массовое внедрение в 2025–2026 гг. Цель — формирование централизованных цифровых профилей для быстрого сопоставления личности и истории пересечений [4].
2. Интеграция биометрической базы с другими государственными реестрами и услугами. Существуют инициативы по расширению применения Единой биометрической системы (ЕБС) и связке её с операторами связи (в контексте оформления SIM-карт), банковскими сервисами и цифровыми платформами занятости, что создаёт мультиплексный доступ к данным иностранцев по разным операторам.
3. Платформенные инструменты мониторинга занятости и статуса. Предложения об обязывании цифровых платформ (маркетплейсы, сервисы доставки, HR-платформы) контролировать соблюдение миграционного законодательства при найме иностранной рабочей силы — передача части контрольно-надзорных функций крупным цифровым игрокам [6].
4. Автоматизированные правила выдворения и «реестры контролируемых лиц». С 2025 года обсуждаются и частично вводятся регламенты, упрощающие учет и отслеживание лиц в специальном реестре (включая механизмы ограничения выезда или автоматического оповещения), что усиливает административный контроль и ускоряет процедуры [8].
Приведенные тенденции обещают повышение оперативности и масштабируемости контроля, но одновременно создают устойчивые риски нарушений прав.
Проанализируем соответствие новых технологий конституционным гарантиям. К положительным сторонам можно отнести повышение оперативности идентификации, уменьшение бюрократической нагрузки и ускорение пропуска на внешних границах, потенциальное снижение нелегальной миграции и рост национальной безопасности.
Выделим риски и несоответствия:
1. Непрозрачность алгоритмов и отсутствие процедурной защиты. Внедрение систем распознавания лиц и объединённых профилей без публичных стандартов оценки точности и устойчивости к ошибкам увеличивает риск ошибочных идентификаций и последующих ограничений прав. При отсутствии аудита алгоритмов гарантии защиты прав снижены.
2. Информационная безопасность и доступность данных. Межведомственная интеграция расширяет поверхность атаки — утечки биометрических данных критичны, поскольку биометрия необратима и при компрометации восстановлению не подлежит. Отмечены случаи расширения сбора биометрии и планов на все пункты пропуска.
3. Процедурная несогласованность и правовой вакуум. Быстрое технологическое внедрение опережает развитие детализированных процессуальных норм (права на оспаривание результатов идентификации, сроки хранения, критерии удаления данных). Это создаёт правовую неопределённость для иностранцев.
4. Дискриминация и технические погрешности. Алгоритмы распознавания лица исторически хуже работают на некоторых этнических группах — это может привести к неравному обращению. Отдельно — невозможность сдавать биометрию из-за отсутствия смартфонов/интернета ставит часть лиц в неравные условия.
5. Социальная и экономическая маргинализация. Требования, например, по биометрии для SIM-карт, приводят к отключениям связи и фактическому ограничению доступа к рынкам труда и услуг, усугубляя вред для уже уязвимых групп [5].
Разработаем рекомендации по минимизации рисков и приведению практик в соответствие с конституционными гарантиями
1. Принять единый нормативно-правовой акт о порядке сбора, хранения и доступе к биометрическим данным иностранцев. Закон должен явно определять цели, сроки хранения, основания для передачи третьим лицам, перечень уполномоченных субъектов и санкции за нарушения. Это восстановит требование предсказуемости и законности. (см. практику и рекомендуемые стандарты в заявлениях профильных ведомств).
2. Внедрить принципы privacy by design и data minimization. Собирать только те данные, которые необходимы для конкретной и доказуемой цели, и хранить их не дольше, чем обосновано. Для массовых баз — сегментация и шифрование с минимальным набором доступов.
3. Обеспечить прозрачность и объяснимость алгоритмов. Для автоматизированных решений вводятся требования: возможность получить объяснение (why-and-how) принятого решения, публичная документация об используемых моделях и механизмы независимой аудиторской проверки. Это обеспечит право на судебную защиту.
4. Гарантировать доступ к эффективному обжалованию и независимому надзору. Вся операция по включению в реестры и административное ограничение статуса иностранца должна предусматривать обязательную фазу человеческой проверки и доступ к судебной защите/омбудсмену.
5. Разработать специальные меры защиты уязвимых групп. Для беженцев, вынужденных мигрантов и лиц без гражданства — особые протоколы доступа к информации и запрет на автоматическое использование данных в целях депортации без судебного контроля. Правозащитные отчёты подчёркивают необходимость таких мер.
6. Регулировать взаимодействие государства и частных платформ. Заключения о передаче функций надзора платформам должны проходить оценку влияния на права (privacy impact assessment) и сопровождаться жёсткими контрактными гарантиями по защите данных и правам субъектов.
7. Повышение цифровой грамотности и информирование иностранцев. Предоставление информации на основных языках мигрантов о их правах, процедурах сдачи биометрии и возможностях обжалования — элемент соблюдения права на доступ к правосудию.
Таким образом, цифровые технологии дают государству инструменты эффективного миграционного контроля, но при отсутствии прозрачных правил, технических гарантий и механизмов правовой защиты повышение эффективности риска превращается в системный риск нарушения конституционных прав иностранных граждан. Для балансирования интересов безопасности и правовой защиты необходимы целенаправленные нормативные меры, усиление защиты персональных данных, прозрачность алгоритмов и независимый контроль. Только комплексный подход позволит сохранить законность, пропорциональность и справедливость в условиях цифровой трансформации миграционного контроля.
Литература:
1. Конституция Российской Федерации: принята всенародным голосованием 12 декабря 1993 г. (ред. от 01.07.2020) // СЗ РФ. — 2014. -№ 31. -Ст. 4398.
2. Указ Президента РФ от 30.12.2024 № 1126 «О временных мерах по урегулированию правового положения отдельных категорий иностранных граждан и лиц без гражданства в Российской Федерации в связи с применением режима высылки» (ред. от 28.04.2025) // СПС «КонсультантПлюс».
3. Булгаков, А. Э. Цифровые платформы и обеспечение соблюдения миграционного законодательства: перспективы развития российской системы государственного контроля в сфере миграции / А. Э. Булгаков // Миграционное право. — 2025. — № 3. — С. 22–25.
4. В России проведут эксперимент по сдаче биометрии иностранными гражданами при пересечении государственной границы / Минтранс России. — 28.11.2024. — Режим доступа: https://mintrans.gov.ru/press-center/news/11605 (дата обращения: 27.10.2025).
5. Жеребцов, А. Н. Применение цифровых технологий в процессе публичного управления миграционными процессами в Российской Федерации / А. Н. Жеребцов // Lex Russica. — 2023. –№ 12 (205). — С. 101–112.
6. Основные изменения в миграционном законодательстве РФ с января 2025 года / Lexpat. — 30.12.2024. — Режим доступа: https://lexpat.ru/news/osnovnye-izmeneniya-v-migracionnom-zakonodatelstve-rf-s-yanvarya-2025-goda.html (дата обращения: 27.10.2025).
7. Попова, С. М. Трансформация миграционной политики России: этапы, особенности, проблемы (1989–2023) / С. М. Попова, А. А. Яник, С. Ф. Карпова // Административное и муниципальное право. — 2023. — № 4. — С. 24–44.
8. Сейфетдинова, Е. И. Вопросы миграционной стратегии Российской Федерации на ближнесрочную перспективу (2023–2025 гг.) / Е. И. Сейфетдинова, А. А. Гулый // Международное публичное и частное право. –2023. — № 2. — С. 11–13.
