Сделка как правовая категория является одним из центральных институтов гражданского права и представляет собой основное основание возникновения, изменения и прекращения гражданских правоотношений. Именно через сделки участники гражданского оборота реализуют свои имущественные и неимущественные интересы, осуществляют гражданские права и исполняют обязанности. Однако действительность сделки напрямую зависит от ее соответствия требованиям закона, добросовестности сторон и реальности их воли. Несоблюдение этих условий влечет признание сделки недействительной, что влечет за собой правовые последствия, предусмотренные законодательством.

Особое место среди недействительных сделок занимают мнимые и притворные сделки, поскольку они направлены на обход закона и подрыв правопорядка в сфере гражданского оборота. Мотивом к их совершению чаще всего выступает стремление достичь определенного экономического или правового результата, который невозможен при соблюдении норм права. Таким образом, мнимая и притворная сделки представляют собой попытку участников гражданских отношений внешне придать своим действиям форму правомерных, в то время как их подлинная воля направлена на достижение противоправной или фиктивной цели.

Согласно положениям ст. 170 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее — ГК РФ) [1], мнимой признается сделка, совершенная лишь для вида, без намерения создать соответствующие ей юридические последствия. Такая сделка ничтожна, то есть недействительна с момента ее заключения, и не порождает никаких прав и обязанностей для сторон. При этом мнимая сделка может быть оформлена всеми внешними признаками действительной — в письменной форме, с подписями сторон, с фиксацией условий. Однако отсутствие действительного волеизъявления, направленного на достижение правового результата, делает ее юридически несостоятельной.

Судебная практика по делам, связанным с признанием сделок мнимыми, демонстрирует, что формальное исполнение договора само по себе не исключает возможности признания его мнимым. Например, если стороны совершают действия, создающие лишь видимость исполнения, но не направленные на реальное возникновение прав и обязанностей, суд может квалифицировать такую сделку как мнимую. В ряде дел суды отмечали, что подписание документов, составление актов приема-передачи или оплата по фиктивным договорам не означают наличия намерения сторон создать юридические последствия, если фактически они действовали лишь для видимости.

Показательным примером является ситуация, когда стороны заключают договор поставки, но реального исполнения обязательств не происходит. Если одна из сторон утверждает, что техническое исполнение договора было невозможно, а действия участников сводились к формальному обмену документами, суд исследует, имели ли стороны подлинное намерение исполнять договор или стремились создать лишь видимость правомерных действий. В тех случаях, когда хотя бы одна сторона реально намеревалась исполнить обязательства, основания для признания сделки мнимой отсутствуют. Таким образом, мнимая сделка имеет место только тогда, когда обе стороны осознают фиктивный характер совершаемых действий и действуют согласованно с целью лишь создать внешнее впечатление законности [3, с. 38].

Схожие по своей сути, но обладающие иной правовой природой, являются притворные сделки. В отличие от мнимых, притворные совершаются с целью прикрыть другую сделку, отражающую подлинные намерения сторон. Например, стороны могут оформить договор дарения для сокрытия факта купли-продажи имущества, чтобы избежать налогообложения или обойти ограничения, установленные законом. При квалификации таких отношений суды исходят из того, что юридические последствия должны определяться в соответствии с действительной волей сторон, а не формой сделки, которая использована для сокрытия истинных намерений.

Пленум Верховного Суда РФ в Постановлении от 23 июня 2015 года № 25 особо подчеркнул, что для признания сделки мнимой необходимо установить отсутствие у сторон намерения создать юридические последствия, тогда как в случае притворной сделки устанавливается, какую именно сделку стороны фактически совершили [2]. Например, если стороны заключили договор купли-продажи квартиры, но продавец продолжает проживать в спорном жилом помещении, а покупатель не предпринимает никаких действий по реализации своих прав собственности, суд вправе признать такую сделку мнимой, так как стороны не стремились к реальному переходу прав на имущество.

Помимо правильной квалификации сделки как мнимой, особое значение приобретает доказательство ее мнимого характера. Квалификация сделки не может основываться лишь на формальном анализе документов; необходимо установить фактическую волю сторон и обстоятельства, при которых она была совершена. Доказательство мнимости сделки предполагает комплексный подход и использование различных источников информации, включая письменные документы, экспертные заключения, показания сторон и свидетелей. Например, экспертиза может выявить расхождение между датой заключения договора и фактическим временем исполнения его условий, что подтверждает фиктивный характер сделки и отсутствие намерения сторон создавать юридические последствия.

Следует подчеркнуть, что наличие судебного акта, подтверждающего реальность исполнения обязательств по сделке, обладает преюдициальным значением. Тем не менее само формальное исполнение обязательств не исключает возможности признания сделки мнимой. Ключевым моментом остается установление того, что стороны не преследовали цель реально выполнять условия договора, а действия, которые имели место, носили исключительно видимый характер и не отражали действительной правовой воли участников сделки. Без доказательства согласованного отсутствия намерения у обеих сторон реализовать условия договора невозможно обоснованно признать сделку мнимой.

Притворные сделки представляют собой отдельную категорию недействительных сделок и характеризуются иной правовой природой. Их сущность заключается в том, что стороны намеренно заключают сделку, которая формально порождает правовые последствия, но эти последствия не соответствуют их действительной воле. Главная цель притворной сделки — прикрытие другой сделки, отражающей истинные намерения сторон. Таким образом, притворная сделка выступает как внешняя оболочка, маскирующая реальные правоотношения. В отличие от мнимой сделки, где воля сторон направлена исключительно на создание видимости, притворная сделка формально создает юридические последствия, но эти последствия не совпадают с теми правовыми эффектами, которые стороны действительно стремились реализовать [4, с. 451].

Различие между мнимой и притворной сделкой заключается в характере правовых последствий и реальной воле сторон. Мнимая сделка нацелена лишь на формальное существование, не порождая реальных юридических последствий. Притворная сделка, напротив, создает определенные юридические последствия, но они не соответствуют подлинной воле сторон, так как служат лишь прикрытием другой сделки. Это различие имеет фундаментальное значение, поскольку неправильная квалификация сделки может привести к существенным ошибкам в правоприменении. Наличие взаимоисключающих выводов о мнимости и притворности сделки в судебном акте может служить основанием для признания такого акта незаконным, поскольку нарушается принцип точного определения правовых последствий конкретной сделки.

Квалификация сделки как притворной требует внимательного анализа реальной воли сторон и обстоятельств ее совершения. Притворная сделка характеризуется тем, что внешне она создает видимость законных юридических последствий, однако истинная воля участников направлена на прикрытие другой сделки, отражающей их реальные намерения. Центральным моментом в этом контексте является выявление несоответствия между формально выраженным волеизъявлением сторон и их действительными намерениями. Важно определить, сознательно ли стороны использовали сделку как инструмент для сокрытия истинных правовых последствий [5, с. 46].

На практике возникают ситуации, когда формальные признаки сделки не соответствуют ее внутреннему содержанию. Например, сделка может быть оформлена в виде дарения имущества с одновременным условием выполнения определенных обязанностей другой стороной, что, на первый взгляд, создает видимость законного распоряжения имуществом. Однако при внимательном рассмотрении становится очевидно, что стороны не имели цели использовать формальный договор для реализации настоящей сделки, а совершили его для прикрытия иной договоренности. В подобных случаях необходимо тщательно анализировать волю сторон, чтобы установить, был ли юридический акт лишь внешней оболочкой или же отражал подлинные намерения участников.

Сложность квалификации притворной сделки усугубляется тем, что для ее признания важно определить, какую именно сделку она прикрывает. Без ясного понимания скрытых правоотношений вывод о притворности остается недостоверным. Часто наблюдается, что формальные действия сторон создают видимость исполнения обязательств, при этом истинная сделка может быть иной по своей сути. Например, если денежные средства передаются по договору займа, но последующее поведение участников указывает на отсутствие реального намерения исполнять обязательства, необходимо установить, какой именно договор или намерение стороны пытались замаскировать с помощью формальной сделки. Без такой реконструкции правовых отношений суд не может достоверно квалифицировать сделку как притворную.

Важно подчеркнуть, что наличие формальных нарушений в договоре, таких как отсутствие встречного предоставления или частичное невыполнение обязательств, само по себе не свидетельствует о притворном характере сделки. Для правомерного признания сделки притворной критически важно выявить сознательную направленность действий сторон на прикрытие другой сделки, а также убедиться, что обе стороны осознавали фиктивный характер совершаемых действий. В этом заключается фундаментальное отличие притворной сделки от иных форм недействительных сделок, таких как мнимые, где отсутствие реальной воли направлено на создание лишь видимости самой сделки, без стремления к прикрытию другой правовой сделки.

Следует также отметить, что ошибочная квалификация притворной сделки как мнимой не влечет автоматического признания судебного акта недействительным, если это не повлияло на решение по существу спора. Основной критерий оценки заключается в установлении действительной воли сторон и соответствия достигнутых юридических последствий их намерениям. Только комплексная оценка этих факторов позволяет корректно определить правовую природу сделки и правильно применить нормы гражданского законодательства.

Таким образом, мнимая и притворная сделки объединяет одно фундаментальное свойство — они не преследуют цель создания реальных юридических последствий в рамках формальной сделки, а направлены на обход закона. Однако между ними существует принципиальное различие: мнимая сделка служит исключительно для видимости, тогда как притворная создает формальные последствия, которые не соответствуют действительной воле сторон. Правильная квалификация таких сделок требует глубокого анализа их содержания и внутренней воли участников, что является ключевым условием обеспечения законности гражданского оборота и защиты прав добросовестных участников правоотношений.

Правовые последствия мнимых и притворных сделок непосредственно связаны с их недействительностью и играют ключевую роль в обеспечении законности гражданского оборота. Признание сделки недействительной означает, что она не порождает для сторон юридически значимых прав и обязанностей, поскольку отсутствует действительное волеизъявление, направленное на создание соответствующих последствий. В случае мнимой сделки основной эффект заключается в том, что никакие имущественные или иные обязанности, формально предусмотренные договором, не возникают, а стороны остаются в исходном положении, существовавшем до совершения сделки. Это позволяет восстановить справедливое положение участников и предотвратить злоупотребления правом, направленные на обход закона.

Общие положения о последствиях недействительности ничтожной сделки определены в ст. 167 ГК РФ, в соответствии с которой недействительная сделка не влечет юридических последствий, за исключением тех, которые связаны с ее недействительностью, и недействительна с момента ее совершения. Исходя из данной формулировки применение последствий недействительности сделки законодатель связывает с двумя видами реституции: реституцией владения (возврат полученного в натуре) и компенсационной реституцией (выплата денежной компенсации).

Верховный Суд РФ дает разъяснения, что правовые последствия у мнимых сделок бывают, когда стороны такой сделки для вида осуществляют ее формальное исполнение. К таким последствиям относятся «осуществление сторонами для вида государственной регистрации перехода права собственности на недвижимое имущество», что «не препятствует квалификации такой сделки как ничтожной» [2].

Таким образом, в случае мнимой сделки это означает необходимость возврата всех фактически переданных материальных ценностей, денежных средств или иных выгод, полученных одной стороной за счет другой. Принцип реституции преследует цель восстановления первоначального имущественного положения участников, что обеспечивает экономическую справедливость и предотвращает возникновение необоснованного обогащения. При этом закон допускает случаи, когда реституция может быть ограничена или модифицирована, если стороны действовали добросовестно и не могли предвидеть недействительность сделки.

Для притворных сделок правовые последствия носят более сложный характер. Поскольку притворная сделка создает формальные юридические последствия, которые не соответствуют действительной воле сторон, необходимо установить, какую именно сделку она прикрывает. В случае признания притворной сделки недействительной юридические последствия формальной сделки аннулируются, а истинная сделка рассматривается как основа гражданских правоотношений. Это позволяет восстановить баланс интересов и правильно определить права и обязанности сторон, исходя из их подлинной договоренности, а не из формального документа, использованного для сокрытия правовой сути отношений.

Защита добросовестных третьих лиц является ключевым аспектом правового регулирования мнимых и притворных сделок. Законодательство Российской Федерации закрепляет принцип, согласно которому последствия признания сделки недействительной не могут ущемлять права тех участников гражданского оборота, которые вступили в правоотношения с её сторонами, действуя добросовестно и не имея информации о фиктивном характере сделки. Это положение отражает стремление правовой системы к справедливости и балансу интересов, позволяя защитить экономические интересы и правовую безопасность лиц, которые не причастны к попыткам обхода закона. Таким образом, законодатель создает гарантию того, что недействительность сделки не приведет к необоснованной потере прав добросовестного третьего лица, что особенно важно в сфере гражданского оборота, где активное взаимодействие участников предполагает участие множества сторон.

Недействительность мнимых и притворных сделок также влечет ограничения по судебной защите. Поскольку такие сделки изначально не способны порождать реальные юридические последствия, стороны не могут ссылаться на них для реализации своих прав или защиты интересов. Это предотвращает искусственное создание юридических оснований для требований, не соответствующих действительной воле участников. Одновременно суды вправе установить фактические обстоятельства и восстановить права участников, исходя из реальной волеизъявленной сделки, если она существует.

Важным аспектом является и возможность привлечения к ответственности за злоупотребление правом или причинение ущерба в результате совершения мнимой или притворной сделки. Поскольку такие сделки направлены на обход закона, их совершение может повлечь гражданско-правовую, а в отдельных случаях административную или даже уголовную ответственность. Законодательное регулирование предусматривает возможность возмещения убытков и защиты интересов пострадавшей стороны, что создает дополнительный механизм контроля и стимулирует участников к соблюдению правовых норм.

Наконец, правовые последствия мнимых и притворных сделок имеют системное значение для гражданского оборота в целом. Они способствуют укреплению принципов добросовестности, прозрачности и законности в сфере гражданских правоотношений. Признание сделок недействительными и применение соответствующих последствий создает правовую основу для противодействия попыткам обхода закона, защиты интересов участников и предотвращения формирования фиктивных правоотношений. Таким образом, институт мнимых и притворных сделок является не только инструментом регулирования конкретных отношений, но и элементом поддержания стабильности и предсказуемости гражданского оборота в Российской Федерации.

Литература:

1. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30.11.1994 № 51-ФЗ (в ред. от 31.07.2025) // СПС КонсультантПлюс.
2. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса» // СПС «КонсультантПлюс».
3. Белобородов М. В., Евтягина В. Ф. Особенности признания недействительными мнимых либо притворных сделок в гражданском праве // Закон и право. 2021. № 5. С.38–41.
4. Гражданское право: учебник / отв. ред. А. П. Сергеев. — М.: Проспект, 2020. — 880 с.
5. Шичко А. Р., Хачатурова А. С., Савватеев С. В., Сурков А. Н. Правовая природа совершения мнимых и притворных сделок // Право и управление. 2024. № 12. С.46–49.