Российский рынок оборота программного обеспечения и технологического оборудования многообразен и включает множество отечественных компаний. Они предлагают ряд решений для разных отраслей и нужд. Эти решения могут быть направлены, например, на оптимизацию бизнес-процессов, государственных услуг или включать целую экосистему для конечного пользователя. В особенности можно выделить направление развития государственных цифровых сервисов, финтех-решений и т. п.

Однако после распада СССР наряду с начинающими на тот момент свое развитие отечественными IT-компаниями в Россию пришло множество иностранных брендов (международных холдингов), реализующих IT-оборудование и программное обеспечение. Они работали во всем информационном сегменте и предоставляли свои услуги конечным пользователям. В частности, можно выделить такие компании, как Cisco, Microsoft, Intel и многие другие, чьим софтом также активно пользовался бизнес, государственные структуры и конечные потребители в России.

Из-за международных событий последнего времени и в связи с действиями недружественных стран многие из иностранных вендоров, пришедших на новый российский рынок в 90-е годы прошлого века, в настоящий момент объявили о своем уходе.

Так, за последние три года отечественный рынок покинули такие компании как Microsoft, Oracle, SAP, Dell, SAS, Huawei, IBM, Autodesk, Acronis, EPAM Systems, Cisco [1] и многие другие. Российские потребители услуг ряда указанных технологических компаний после их ухода столкнулись с такими проблемами, как:

— отсутствие технической поддержки;

— недоступность обновлений;

— лицензионные ограничения и аннулирование лицензий [2] и др.

Аналитики опросили 116 организаций из 19 отраслей, чтобы узнать, как на них сказался уход крупных иностранных разработчиков с российского рынка. Выяснилось, что 56 % компаний лишились доступа к техподдержке, для 16 % организаций критично выросла стоимость лицензий и услуг и только пятая часть опрошенных (21 %) не ощутила на себе никаких последствий [3].

Вышеперечисленное свидетельствует о наличии явных признаков, указывающих на потенциальные споры контрагентов в связи с рассматриваемым вопросом, а судебная практика подтверждает, что разрешить названные проблемы с целью получения российскими компаниями того, на что они рассчитывали, в ходе переговоров не всегда возможно.

Прежде чем рассматривать отдельные аспекты судебной практики, представляется важным указать, что зачастую реализация своих продуктов зарубежными компаниями происходит не напрямую конечным пользователям, а через систему посредников, и выглядит следующим образом [4]:

Указанная цепочка не является безусловной и может предполагать отсутствие какого-либо звена или, наоборот, наличие дополнительных субпродавцов в реализации технологических решений. Предполагаю, что причинами, которыми обусловлена указанная схема, могут быть:

— сложившиеся у правообладателя коммерческие отношения со своими партнерами и соответствующая механика продаж, связанная в том числе с объемами продукции и количеством клиентов, при которой быстрее или удобнее производить реализацию своей продукции именно таким способом;

— желание крупных иностранных компаний постараться переложить все возможные риски на последующих продавцов, а равно возложить распространение технологий на специализирующиеся в этой области организации.

Дополнительно можно отметить, что действующим законодательством не предусмотрено запрета на указанные договорные цепочки перепродаж, а легальных определений дистрибьютора или реселлера/интегратора в российском законодательстве нет. Вместе с тем фрагментарное регулирование отношений дистрибуции можно увидеть в рамках ЕАЭС. Например, решением Совета Евразийской экономической комиссии от 03.11.2016 № 80 «Об утверждении Правил надлежащей дистрибьюторской практики в рамках Евразийского экономического союза» установлены условия обеспечения качества при дистрибуции лекарственных средств [5].

В зависимости от предмета сделки и реализуемого продукта (оборудование, сервисные контракты, сертификаты, программное обеспечение, техническая поддержка и т. п.), а также от экспертности юридического отдела соответствующего звена (компании), между сторонами (контрагентами) заключаются дистрибьюторские (партнерские) соглашения, лицензионные и сублицензионные договоры, договоры поставки, договоры возмездного оказания услуг или смешанные и непоименованные договоры. В. А. Канашевский отмечает, что взаимоотношения между иностранными правообладателями, дистрибьюторами и пользователями строятся на основании разнообразных договорных моделей, которые могут подчиняться как иностранному, так и российскому праву, а также их различным сочетаниям [6].

Таким образом, в рамках рассмотрения споров с зарубежными вендорами предусматривается систематическое привлечение третьих лиц — российских компаний, перепродававших решения вендора конечному покупателю. Также указанные дела явным образом могут быть осложнены смешанными договорными правоотношениями сторон, обусловленными техническим многообразием решений, находящихся в IT-обороте, в частности продуктов, предполагающих акцептирование Лицензионного пользовательского соглашения (EULA), и в целом иностранным элементом.

Для анализа судебной практики в связи с обширным количеством споров по делам, связанным с иностранными правообладателями, покинувшими российский рынок, интерес представляют дела с участием дочерней компании Cisco — ООО «Сиско Солюшенз» в роли ответчика после объявления американской компании о своем уходе с российского рынка 23 июня 2022 года (в марте 2022 года объявлено о приостановке деятельности в России) [7].

В картотеке арбитражных дел в настоящий момент 19 споров [8], в которых ООО «Сиско Солюшенз» выступает в роли ответчика, на общую сумму примерно 280 миллионов рублей. Большинство дел связано с неисполнением или ненадлежащим исполнением ответчиком своих обязательств, вытекающих из договоров с различными правовыми конструкциями. Истцами выступают российские компании из различных отраслей. В подавляющем большинстве дел к участию привлечены третьи лица, не заявляющие самостоятельных требований относительно предмета спора: дистрибьюторы и реселлеры/интеграторы, заключившие соответствующие договоры с российской дочерней компанией иностранного правообладателя, между собой и с конечными пользователями.

Доводы ответчика в основном сводятся к следующему:

— дело неподсудно российскому суду в связи с наличием пророгационной оговорки в EULA, которая предполагает рассмотрение спора в иностранном суде;

— ответчик не может контролировать договорные отношения между дистрибьютором и реселлером, а также между реселлером и конечным пользователем;

— ответчик не принимал на себя обязательств перед конечным пользователем, так как они исполняются на основании условий договора между конечным пользователем и реселлером/интегратором, а приобретенные права конечного пользователя, отраженные (закрепленные) в письменном виде в каком-либо документе, не создают договорных взаимоотношений между конечным пользователем и ответчиком, что прямо отражено в таком документе (сертификате);

— в рамках структуры правоотношений по оказанию услуг технической поддержки истцу эмитент сертификата, то есть ответчик, является субсубподрядчиком. В связи с этим заказчик (истец) имеет право предъявлять требования не к кому иному, кроме как к своему подрядчику, то есть реселлеру.

Особый интерес представляет вывод суда апелляционной инстанции относительно пророгационной оговорки в EULA. Так, отменяя решение суда первой инстанции, апелляционный суд заключил, что предоставление доступа к программному обеспечению Cisco в силу лицензионного соглашения с конечным пользователем осуществляется через сайт правообладателя Cisco посредством ключей активации (последовательность символов) в личном кабинете на сайте https://id.cisco.com/. Лицензионное соглашение считается заключенным между истцом и ответчиком в момент активации истцом (конечный пользователь) в личном кабинете сервисных контрактов Cisco. По мнению апелляционного суда, при таких обстоятельствах истец не мог повлиять на содержание лицензионного соглашения, в том числе на положение п. 12.9. о рассмотрении споров в судах Англии. У истца не было воли на заключение пророгационного соглашения о рассмотрении споров в судах Англии, поскольку он стал участником лицензионного соглашения автоматически (путем активации). На основании изложенного апелляционный суд приходит к выводу, что пророгационное соглашение (п. 12.9. лицензионного соглашения) является неисполнимым, поскольку отсутствует истинное намерение (действительная воля) истца на передачу споров в суды Англии [9].

Представляется, что разработка параметров установления истинных намерений (действительной воли) сторон при акцептировании объемных смешанных соглашений автоматическим способом путем активации (проставление галочки в соответствующем поле) может в дальнейшем с учетом цифровизации представлять особый научный интерес, например с позиций определения цифровой воли, ее категоризации, взаимосвязи с конклюдентными действиями стороны, возможности алгоритмизации воли (техноправовая сигнатура) в условиях развития искусственного интеллекта и машиночитаемого права, а также платформенного правосудия.

При этом можно заключить, что квалификация правоотношений, связанных с технологическими продуктами (сложными IT-решениями), осложненных иностранным элементом, может вызывать определенные сложности при синтезировании истинных следствий и выводов для верного разрешения спора, в частности в силу специфики — различных обстоятельств дела, где важны детали как правовых соглашений сторон, так и технических аспектов их взаимодействия.

Соглашаясь с выводами В. А. Канашевского, указывающего на противоположные позиции судов, а также на необходимость вмешательства Верховного суда Российской Федерации для обобщения практики рассмотрения дел о прекращении технической поддержки программного обеспечения иностранными правообладателями [6], полагаем, что высшей надзорной инстанцией могла бы быть обобщена вся практика рассмотрения дел с иностранными правообладателями, покинувшими российский рынок.

Также следует отметить, что в ближайшее время Верховному суду Российской Федерации предстоит рассмотреть вопрос о том, должен ли российский дистрибьютор иностранной IT-компании компенсировать своему отечественному контрагенту-посреднику последствия ухода иностранных компаний с российского рынка. Заседание назначено на 26 ноября 2025 года [10].

Вероятно, в будущем при сохранении динамики цифровизации и дальнейшем развитии информационных технологий, платформенных решений, а также исходя из заявляемых иностранными компаниями в суде доводов, можно рассмотреть вопрос о необходимости:

— специальной легализации отдельных категорий указанных правоотношений;

— рамочного законодательного закрепления ключевых особенностей цепочек продаж технической продукции (правовом регулировании цифровой дистрибуции);

— разработки какой-либо специальной дефиниции для, например, реализуемых сертификатов сервисной поддержки (сервисных контрактов) в новых цифровых условиях.

Литература:

1. Что изменилось спустя год после ухода западных вендоров ПО на рынке информационных технологий — Текст: электронный // Agora: [сайт]. — URL: https://www.agora.ru/blog/chto-izmenilos-spustya-god-posle-ukhoda-zapadnykh-vendorov-po-na-rynke-informatsionnykh-tekhnologiy/ (дата обращения: 23.10.2025).

2. Уход зарубежных ИТ-вендоров: последствия для российского бизнеса и поиск решений. — Текст: электронный // Astra Cloud: [сайт]. — URL: https://astracloud.ru/articles/uhod-zarubezhnyh-it-vendorov-posledstviya-dlya-rossijskogo-biznesa-i-poisk-reshenij (дата обращения: 23.10.2025).

3. Родионова, Е. Уход иностранных IТ-вендоров оставил больше 50 % российских компаний без техподдержки / Е. Родионова. — Текст: электронный // Forbes: [сайт]. — URL: https://www.forbes.ru/tekhnologii/479623-uhod-inostrannyh-it-vendorov-ostavil-bol-se-50-rossijskoj-kompanij-bez-tehpodderzki (дата обращения: 23.10.2025).

4. Нозикова, Е. Без программ и обновлений: споры из-за ухода вендоров / Е. Нозикова. — Текст: электронный // Право.ru: [сайт]. — URL: https://pravo.ru/story/249344/ (дата обращения: 23.10.2025).

5. Сыскова, Ю. Дистрибьюторский договор / Ю. Сыскова. — Текст: электронный // Время бухгалтера: [сайт]. — URL: https://www.v2b.ru/articles/distributorskiy-dogovor/ (дата обращения: 23.10.2025).

6. Канашевский, В. А. Судебные споры о прекращении технической поддержки программного обеспечения иностранными правообладателями / В. А. Канашевский. — Текст: непосредственный // Журнал российского права. — 2024. — Т. 28. № 12. — С. 76–87.

7. Анисимова, Н. Cisco решила уйти из России и Белоруссии / Н. Анисимова. — Текст: электронный // РБК: [сайт]. — URL: https://www.rbc.ru/technology_and_media/23/06/2022/62b473de9a79473038491339 (дата обращения: 23.10.2025).

8. Электронное правосудие. — Текст: электронный // КАД Арбитр: [сайт]. — URL: https://kad.arbitr.ru/ (дата обращения: 23.10.2025).

9. Постановление 9-го ААС № 09АП-48187/2024 по делу № А40–290187/23 от 09.09.2024. — Текст: электронный // КАД Арбитр: [сайт]. — URL: https://kad.arbitr.ru/Document/Pdf/8a0580f0-e9a8-441d-b50a-1ea11a60633c/d37efa40-19b9-4d53-92b5-456fcf4f8664/A40-290187-2023_20240909_Postanovlenie_apelljacionnoj_instancii.pdf?isAddStamp=True (дата обращения: 23.10.2025).

10. ВС РФ определит ответственных за прекращение IT-поддержки российских пользователей из-за рубежа. — Текст: электронный // Интерфакс: [сайт]. — URL: https://www.interfax.ru/russia/1055360 (дата обращения: 23.10.2025).