Статья посвящена исследованию сложного и многоаспектного процесса интеграции заимствованных суффиксов имен существительных в словообразовательную систему русского языка. В работе рассматриваются лингвистические механизмы и этапы данного процесса, начиная от первоначального накопления лексики с иноязычными формантами и заканчивая их полной ассимиляцией, проявляющейся в продуктивном словообразовании от исконно русских основ. На материале конкретных суффиксов (таких как -инг, -ант-, -ист) анализируются условия, способствующие выделению иноязычной морфемы в сознании носителей языка, и факторы, определяющие её дальнейшую словообразовательную активность. Особое внимание уделяется критериям завершенности заимствования суффикса, среди которых ключевым является его способность участвовать в создании новых слов в принимающем языке. Делается вывод о высокой пластичности и динамизме морфологической системы русского языка, её способности к органичному усвоению иноязычных элементов, что расширяет её деривационный потенциал и обогащает лексический состав. Теоретической основой исследования послужили труды отечественных лингвистов А. В. Бобровой, Н. М. Шанского, В. В. Лопатина, И. С. Улуханова, И. Ф. Протченко.
Ключевые слова: русский язык, заимствования в русском языке, морфологическая ассимиляция, словообразовательная интеграция.
Заимствование слов является одним из ключевых механизмов обогащения словарного состава языка, что обусловило устойчивый научный интерес к этому явлению как среди отечественных, так и зарубежных лингвистов. Исследования активизировались с середины XIX века, когда появились многочисленные работы, анализирующие различные аспекты адаптации заимствованных слов и морфем. В этих исследованиях подчёркивается, что для комплексного описания словообразовательной системы необходимо учитывать как продуктивные, так и непродуктивные модели. Этот подход был реализован в трудах таких учёных, как С. И. Ожегов, В. Г. Костомаров, Н. А. Авилова и других, которые анализировали иноязычные слова, образованные по моделям с конкретными аффиксами.
Несмотря на значительное количество исследований, посвященных разнообразным проблемам заимствования и последующей адаптации иноязычной лексики, некоторые аспекты этой темы остаются недостаточно освещенными в научной литературе. Отдельные лексико-образовательные категории слов, например, пришедшие в русский язык преимущественно из английского языка, оказались вне поле зрения исследователей [1, с. 249].
Проникновение и последующая ассимиляция лексических единиц, содержащих иноязычный аффикс, в русский язык характеризуется длительным периодом времени. Формирование в языке-реципиенте устойчивой группы слов, объединенных общим формальным элементом, при наличии родственных лексем с идентичными корневыми морфемами приводит к ее постепенному вычленению в языковом сознании, что впоследствии создает предпосылки для ее самостоятельного заимствования. В связи с этим усвоение иноязычных морфем представляет собой процесс не менее сложный, чем заимствование целых слов. Как справедливо отмечается в научной литературе, «процесс заимствования суффиксов (как и служебных морфем в целом) не следует понимать как процесс перенимания самих суффиксов. Заимствуются слова, содержащие эти суффиксы» [5, с. 280].
Как отмечается в научной работе А. В. Бобровой, в процессе усвоения иноязычной морфемы целесообразно выделить три последовательных этапа [1, с. 249].
Первый этап связан с накоплением в языке-реципиенте определённого массива слов, содержащих иноязычный суффикс. На этом этапе эти лексические единицы могут восприниматься системой языка-заимствователя как немотивированные, морфологически неделимые образования.
Второй этап знаменуется появлением в русском языке суффикса. Этот процесс активируется наличием родственных слов, заимствованных позднее или уже существовавших в языке до появления данной лексемы. Наглядной иллюстрацией к вопросу об усвоении иноязычных морфем может служить суффикс -ант-, демонстрирующий в современном русском языке значительный семантический диапазон. Его функционирование характеризуется способностью передавать следующие значения: обозначение лица по производимому действию или роду занятий (адресант); по объекту владения или деятельности (дипломант, фабрикант); в качестве объекта действия (арестант); участника совместного действия (конкурсант); лица по отношению к месту учебы или работы (курсант, лаборант); члена определенного коллектива (оркестрант); а также лица, готовящегося к получению статуса (докторант). Однако, несмотря на столь широкую функциональную нагрузку, сфера употребления данного суффикса остается ограниченной иноязычными основами, за исключением редких окказионализмов, таких как содержант, что свидетельствует о его недостаточной степени интеграции в исконную словообразовательную систему.
Третий, заключительный этап — развитие суффикса, связанное с осознанием его деривационного потенциала и, как следствие, с началом продуктивного образования новых слов от исконно русских корней с участием этого ранее иноязычного, а теперь заимствованного, аффикса. Показательным примером этой динамики является суффикс -ист-, полностью вошедший в систему русского языка. Этот формант зарекомендовал себя как высокопродуктивная словообразовательная единица, специализированная для номинации лиц, характеризующихся разнообразными характеристиками — от профессиональной принадлежности до идеологической ориентации. Широта его семантического применения стала основополагающей предпосылкой развития устойчивой многозначности этой морфемы. [2]
Можно констатировать, что усвоение языковой системой иноязычных структурных элементов представляет собой сложный и протяженный во времени многоаспектный процесс. Его успешная реализация детерминирована совокупностью лингвистических условий. К числу ключевых факторов относится, во-первых, наличие семантической лакуны, то есть отсутствия в языке компактного средства для выражения определенного значения, что и заполняется заимствованной морфемой (например, формант -дром- для обозначения специализированной площадки или -гейт- для номинации скандала). Во-вторых, активизацию иноязычного элемента стимулирует функциональная необходимость в синонимическом варьировании для выражения определенных отношений, что иллюстрируется суффиксами отвлеченного действия (-ниj-, -ни-е и -инг-). В-третьих, существенную роль играет наличие словообразовательного гнезда — ряда однокоренных слов, на основе которых выстраивается мотивационная структура заимствованной лексемы [3, c.340]. Далее, важнейшим этапом является наращивание собственно деривационной активности морфемы, которая начинает продуктивно сочетаться не только с иноязычными, но и с исконно русскими основами. Наконец, закономерным результатом высокой продуктивности становится развитие у иноязычной морфемы полисемии, то есть системы производных значений, возникающих уже в системе принимающего языка.
Проникнув в систему языка-реципиента, значительное количество лексем, содержащих иноязычный суффикс, обретает устойчивость и закрепляется в его лексиконе. Однако даже при количественном росте таких образований фаза выделения суффикса (второй этап) не является неизбежной. Вычленение словообразовательного аффикса оказывается невозможным без параллельного распознавания его производной основы, что подразумевает не только его формальную идентификацию, но и семантическое понимание. Понимание семантики иноязычного форманта служит предпосылкой для его превращения в продуктивный словообразовательный элемент (третий этап), который начинает использоваться для образования новых единиц от исконных основ заимствующего языка. Для этого заимствованный формант должен приобрести чёткое значение, определяющее его деривационный потенциал, знаменуя возникновение нового словообразовательного типа. Таким образом, критерием полного заимствования иноязычного суффикса следует считать не просто его вычленение в структуре заимствованных слов, а его активную ассимиляцию, проявляющуюся в участии в образовании неологизмов на базе собственной лексики языка-реципиента. В противном случае аффикс сохраняет статус неассимилированного, периферийного элемента иноязычного происхождения.
Количественный анализ именной словообразовательной системы русского языка показывает, что её структуру образует совокупность примерно из 160 суффиксальных морфем. По данным исследователя И. Ф. Протченко, доля суффиксов иноязычного происхождения в этой системе составляет около пятнадцати единиц [4]. Примечательно, что из этого ограниченного числа лишь небольшая часть приобрела подлинную, устойчивую словообразовательную активность. К этим высокопродуктивным формантам относятся, в частности, суффиксы -ист, -изм и -ация. Критерием их полного усвоения языковой системой является их способность свободно сочетаться с исконно русскими корневыми морфемами, способствуя тем самым образованию новых лексических единиц.
Проведенный анализ позволяет заключить, что интеграция заимствованных суффиксов в словообразовательную систему русского языка представляет собой последовательный и сложный процесс. Его сущность заключается в поэтапной трансформации статуса иноязычного форманта: от его пассивного восприятия как нечленимого компонента заимствованных лексем до активного освоения и полнофункционального использования в качестве продуктивного средства деривации от исконно русских основ.
Данный феномен является ярким свидетельством фундаментальных свойств морфологической системы русского языка, а именно ее высокой пластичности и динамического характера. Способность к органичной интеграции иноязычных структурных элементов не только обогащает лексический состав языка, но и расширяет его деривационный потенциал, обеспечивая эффективные механизмы для создания номинаций, отвечающих актуальным коммуникативным потребностям.
Литература:
1. Боброва А. В. Имена существительные на -инг в русском языке (происхождение и функционирование): Автореферат дисс.... канд. филол. наук. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1982. 300 с.
2. Боброва А. В. Суффиксы — иноязычный, освоенный, заимствованный (на примере истории группы слов на ‑инг, заимствованных из английского языка) // Stephanos. 2018. № 2 (28). 106 с.
3. Лопатин В. В., Улуханов И. С. Словарь словообразовательных аффиксов современного русского языка. — М.: Издательский центр «Азбуковник», 2016. — 812 с.
4. Протченко И. Ф. Лексика и словообразование русского языка Советской эпохи. М., 1952. 90 с.
5. Шанский Н. М. Очерки по русскому словообразованию. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1968. 308 с.
