Главенствующее значение в юридических науках занимает «теория государства и права». Она, по своей сути, является единственной наукой, которая направлена на изучение всех сфер правовой жизни общества прошлого и настоящего, заглядывая и прогнозируя возможное правовое будущее. На протяжении трех веков в юридической литературе отмечается высокая роль науки теории права и государства, являющейся «краеугольным камнем системы правоведения» [1], «первой и самой важной юридической наукой», которая в настоящий момент, судя по обилию научных публикаций, диссертационных исследований, принадлежит к числу самых динамично развивающихся отраслей научного знания ^. Ее целью являлось выявление закономерностей возникновения, развития и функционирования юридической формы общественных отношений и, в первую очередь, самого права, создание методологии познания права. Тем не менее, при такой глобальной по своему значению цели за три века ее существования таких объективных закономерностей представителями российской юридической науки выявлено не было. Исследователями этот факт объясняется полным отсутствием четких представлений о том, что же такое объективная закономерность, каковы ее критерии и какие именно элементы могут быть хоть как-то соотнесены с этой трудноуловимой частью предмета теории права.

Изначально она создавалась с целью выявления общих закономерностей развития государства и права, на основе которых законодатели должны создавать правовые акты и улучшать существующие для достижения общего блага. На заре ее формирования виделось, что «общая теория права является краеугольным камнем системы юриспруденции; он связывает отдельные дисциплины и их содержание в единое целое. Общая теория права, чтобы соответствовать своему назначению, должна применять к своему содержанию шкалы строгой объективности и избегать любой субъективной конструкции» [2]. Как и в XIX в., в настоящее время российскими учеными декларируется цель как для любой гуманитарной науки «понять основные закономерности возникновения, развития и функционирования государства и права как самостоятельных целостных явлений». Но при этом до сих пор нет какого-либо внятного понимания природы права как социокультурного феномена. Это связано с тем, что понимание права изменчиво, и его развитие зависит от множества факторов, влияющих прямо или косвенно на правоприменительную практику. Кроме того, изучение содержания права в целом представляет огромную сложность для научного сообщества, которое до сих пор не обладает необходимым инструментарием для такой деятельности, несмотря на разработанность этих понятий западной правовой мыслью (Ф. Р. Ауманн, Дж.В. Харст, A. Вайсон и др.). Современные исследования в области истории государства и права утверждают биологическую природу права, так как его отдельные проявления обнаруживаются и в животном мире [3]. Так, изучение поведения приматов в естественных условиях обнаружили признаки права собственности, договорного права и т. д. Дальнейшая эволюция социума привела к осознанию моральных оснований природных инстинктов, что привело к зарождению права как такового. Изучение захоронений и соотношения их с местом расположения жилищ указывает, что право стало социальной ценностью уже в первобытнообщинный период. Так, погребальный обряд уже включал в себя определенную ритуальную процедуру, которая неизменно соблюдалась всеми членами общества.

Долгое время данная тема находилась под запретом для изучения в связи с господствующей в социалистическом государстве марксистско-ленинской идеологии, которая определяла, что в первобытном обществе не могло быть ни письменности, ни права. Оно, по мнению классиков марксизма-ленинизма, возникает лишь с происхождением права, который является основным двигателем правового прогресса [4]. Классовость права приводила к тому, что отдельные открытия либо замалчивались, либо ученые, осмелившиеся утверждать о ненаучности марксизма в этих положениях, подвергались научным гонениям. Как видим, на понятие права влияет государственная идеология, открыто проявляющая себя в тоталитарных и авторитарных государствах. Данные типы государства формируют свое видение исторического процесса (правогенеза и политогенеза), которое должно подтверждать истинность идеологических постулатов.

Современная наука теории государства и права, зародившись три века назад, и имеющая своей целью выявление общих закономерностей возникновения и функционирования права и государства, так и не смогла их выявить, постоянно находясь под идеологическим прессингом со стороны государства. В результате перехода от социалистического проекта к капиталистическому, весь советский опыт был признан в качестве исторической ошибки и за эталон была взята западная традиция права. Она формировалась совсем в иных условиях, которые определялись крайне ограниченной территорией, что позволяло государству устанавливать тотальное влияние на принуждение населения к исполнению любых законов. Но тем не менее, даже в этих условиях право сохраняло свой компромиссный характер, о чем свидетельствует феномен обычного права, просуществовавшего также вплоть до XIX в. В теории права определено, что правовая традиция — это совокупность глубоко укоренившихся в сознании людей их исторически обусловленных отношений к роли права в обществе, природе права и политической идеологии, а также к организации и функционированию правовой системы [5]. Правовую традицию еще можно рассматривать и как исторически сложившееся в рамках входящих в нее правовых систем и обусловленный схожими базовыми правовыми принципами, нормами и ценностями, порядок функционирования и взаимодействия правовых учреждений и иных субъектов правовой жизни. Правовая традиция основывается на правовых идеях, а также идеях права. Представляется верным мнение Ж. Бюрдо, что заимствуемая «правовая идея», «идея права» — это система общих взглядов, «верований» отдельных сообществ людей либо общества в целом относительно основ (принципов) социального, политического, правового порядка. В существующих в российской науке определениях западной традиции права не включаются такие особенности, из-за которых она используется в качестве объекта рецепции другими странами. Здесь акцент идет только на содержании и значении западной традиции права для западных стран. И хотя сама по себе западная традиция права представляет собой общетеоретическую и культурологическую значимость, но ценность ее в современных условиях не в этом. Главная ее ценность, что она положена в основу любой модернизационной модели незападного общества, наряду с экономическими механизмами. Совокупность таких правовых и экономических механизмов регулирования обществом, разработанных на Западе, по мнению идеологов модернизации, позволят преодолеть «застойные» явления и занять свое место в цивилизованном мире [6]. Этот феномен получил название вестернизации. Он непосредственно связан с тем, что теория модернизации возникла в 1950–1960-е гг. для обслуживания идеи о догоняющем развитии бывших колониальных стран, и первоначально модернизация понималась как вестернизация, т. е. копирование западных устоев во всех областях жизни. Так, идеолог учения модернизации П. Штомка отмечал, что «можно указать еще одно специфическое значение термина «модернизация», относящееся только к отсталым или слаборазвитым обществам и описывающее их социальное движение, направленное на то, чтобы догнать развитые страны мира. В этом смысле понятие модернизации описывает движение от периферии к центру современной цивилизации». Однако, еще ни одной стране, освободившейся от колониализма и принявшей вестернизацию как основную модель модернизации, не удалось не только сравняться с западными державами, но хоть сколько-нибудь преодолеть бедность населения и коррупцию государственной власти. Можно с полным правом признать вестернизацию как новую форму колонизации, не только не позволяющей выйти «модернизирующейся» стране из кризиса, продолжающегося не одно десятилетие, но и несущей различного рода выгоды стране (странам), в пользу которой идут такие преобразования.

Говоря о западной правовой культуре, исследователи рассматривают ее в качестве мировой правовой традиции, ведь термин западная правовая культура не является проявлением национальной принадлежности, а выражает собой духовную предрасположенность. В результате доказывается, что такая концепция модернизации в целом развивалась как попытка переосмысления опыта США и стран Западной Европы. Ведь эти страны, принадлежащие к так называемому «первому миру», прошли длинный путь эволюции, в ходе которой был приобретен уникальный опыт, который мог быть передан развивающимся странам, чтобы последние могли быстрыми темпами идти по пути буржуазно-демократического развития.

Таким образом, можно сформулировать следующее определение: западная правовая традиция — совокупность правовых идей, характерных для западной цивилизации и предназначенной для модернизации незападных государств, т. е. иными словами, это идеология новой формы неоколониализма в современных условиях.

Запад представляет собой цивилизацию, включающую в себя 36 государств. Это 25 государств Европы — Австрия, Бельгия, Хорватия, Чехия, Дания, Эстония, Финляндия, Франция, Германия, Венгрия, Исландия, Ирландия, Италия, Латвия, Литва, Мальта, Нидерланды, Норвегия, Польша, Португалия, Словения, Испания, Швеция, Швейцария, Великобритания, Словакия, Люксембург, Лихтенштейн. Два расположены в Северной Америке — США и Канада. Одно находится в Азии — Филиппины, четыре в Океании — Австралия, Фиджи, Новая Зеландия, Папуа — Новая Гвинея. Он имеет общую идеологию, общую религию, культуру, историю, правовую традицию. Лидером Запада выступает США, в настоящее время возглавившим западный геополитический проект. Именно он принимает решения, связанные с внешнеполитическими отношениями Запада со странами, не входящими в западный мир.

Современная ситуация с введением в отношении России санкций странами, входящими в Западный проект, с очевидностью показывает особую управляемость этих стран. В литературе справедливо замечается, что в связи со своей специфичностью характера, западная правовая традиция ориентирована именно на Homo economicus, поэтому очевидно, что оно отвечает западному типу цивилизации и чуждо культурам, основанным на иных ценностях [7].

Стоит отметить, что стойкая убежденность в превосходстве своей модели развития, характерная для Западной цивилизации, обусловила нежеланием понимать и принимать как должное особенности и отличия, имеющиеся у других цивилизаций и культур. В отношениях с ними Западная цивилизация всегда выбирает самый простой подход: сталкиваясь с иной культурой, Запад, как правило, пытается изменить ее в соответствии со своей системой ценностей; если это не удается, такая культура объявляется «тупиковой ветвью» и подлежит изоляции или уничтожению. Так, политика Запада в отношении России во многом обусловлена именно непониманием особенностей исторического развития нашей страны, структуры российского общества, менталитета коренных народов России. Насаждение западной традиции права как единственно верной является характерной особенностью правовой культуры Запада и вытекает из влияния протестантизма, сформировавшей в США идеологему об исключительности и избранности американского народа. Она, как справедливо замечается в литературе, изначально стала цементом американской общенациональной идеологии.

Так, идеологическая составляющая современной науки теории государства и права определяет содержание права как совокупности правовых норм, регулирующей общественные отношения. Но даже такое безликое определение, внешне освободившееся от принципа классовости, ничего не дает современному исследователю в рамках объяснения закономерностей права и политогенеза, выставляя лишь государство основным законодателем. Как мы уже видели на ранее приведенных примерах, этот взгляд является ошибочным, так как общество первичнее государства, и характерной его способностью является социальная регуляция общественных отношений на основе правовых норм, входящих в обычное право. Так, в ранних формах государства — протогосударствах, вождь должен был прислушиваться к мнению «мира», общины, которая определяла его суждения в этой области с позиции социальной справедливости [8].

Также необходимо отметить, что право находит свою полноценную реализацию в правовой системе. Данный термин, несмотря на широкое определение, практически не разъяснен в научной среде. Кроме того, существует лишь десяток определений правовой системы, хотя понятие права раскрывается в сотне определений. Но в связи с устаревшим российским воззрением на право, такое же наполнение получает и правовая система, родоначальником которой является исключительно государство. Несмотря на то, что она занимает ключевое значение в науке теории государства и права, использование данного термина в научной литературе достаточно неоднозначно, вызывает многочисленные вопросы, ответы на которые остаются не востребованными ни научным сообществом, ни государством.

Исследователи, констатируя, что понятие правовой системы требует своего уточнения, что категория правовой системы еще не разработана в юридической науке должным образом, а мнения научного сообщества по содержанию этого понятия весьма противоречивы, либо полностью отражают позицию официальной науки. Кроме того, в существующих подходах к определению содержания понятия «правовая система» нередко смешиваются различные методологические уровни, отсутствуют единое основание, велико разнообразие мнений. Исследователи в области науки теории государства и права выявили чуть более 10 определений понятия «правовая система», что свидетельствует об отсутствии практического интереса к данной теме. Такая неразработанность понятия «правовая система», неопределенность его содержания заставляет российский научный мир использовать другие термины, такие как «правовая надстройка», «механизм правового регулирования», «система права», «правовая сфера» [9]. Но такие вновь вводимые в общую теорию государства и права понятия не только не должны приводить к недооценке научно обоснованного категориального аппарата, но и не подменять другие устоявшиеся в теории государства и права понятия [10]. Это обусловлено тем, что правовая система — сложное социальное явление, многогранность которого можно определить только с помощью системы устоявшихся, апробированных научных категорий.

Несмотря на наличие многочисленных научных трудов, существующих, в том числе, в западном правовом пространстве, в настоящее время остается открытым вопрос об отсутствии точного понятия «правовой системы государства», что позволяет наполнять его несвойственным содержанием, упрощая его в соответствии с интересами государственной власти. Соответственно, в научных работах и нормативных источниках термин «правовая система» употребляется применительно к самым разнообразным правовым явлениям и является общеуниверсальным.

Литература:

1. Золотарев С. П. Политико-правовая доктрина как один из источников права // Сборник научных трудов. 2013. Т. 29, № 1. С. 68–72. Курашвили А. Ю. Правовая система государства и ее значение в вопросах имплементации // Юридическая наука 2017. № 1. С. 82.
2. Кучумова Е. В. Рецепция зарубежного права как форма социокультурной интеграции России в мировое сообщество // Культура России и международные отношения. К 1150-летию российского государства / отв. ред. И. Д. Осипов, С. Н. Погодин. СПб.: изд-во политехн. ун-та, 2022. С. 27.
3. Лавров В. В. Некоторые вопросы взаимодействия теологии и юриспруденции в познании правовых явлений // Российский журнал правовых исследований. 2019. Т. 6, № 3 (20). С. 98–103.
4. Михайлов А. М. Понятие правовой идеологии и его место в составе теоретико-правового знания // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Юридические науки. 2017. Т. 21, № 3. С. 357.
5. Михайлов А. М. Правовая идеология: проблемы теории // Проблемы методологии и философии права. Сборник статей международного круглого стола; под общ. ред. С. Н. Касаткина. 2024. С. 111.
6. Мишина Е. В. К вопросу о генезисе и эволюции отечественной системы революционной (социалистической) законности // Великая Российская революция 1917 года в истории и судьбах народов и регионов России, Беларуси, Европы и мира в контексте исторических реалий ХХ — начала XIX века: материалы международной научной конференции. Витебский государственный университет имени П. М. Машерова. 2017. С. 91, 93.
7. Рыбаков В. А. Развитие национального права: генетический аспект // Вестник Омского университета. Серия: Право. 2017. № 2 (11). С. 15–20.
8. Саймон В. К. Принципы международного права. М., 2015. С. 65.
9. Селюков А. Л. Финансово-правовые механизмы государственного управления // Финансовое право. 2019. № 7. С. 2.
10. Ткаченко С. В. Правовые реформы в России: проблемы рецепции западного права: монография. Самара, 2018. С. 16–24.