Незаконный оборот оружия традиционно относится к числу деяний, несущих повышенную общественную опасность, так как затрагивает основы общественной безопасности и напрямую коррелирует с уровнем насильственной преступности. В российском правопорядке уголовно-правовой каркас противодействия складывается из норм Уголовного кодекса Российской Федерации (далее — УК РФ), прежде всего статей 222, 222.1, 223 и 223.1, а также специальных положений Федерального закона «Об оружии» № 150-ФЗ и подзаконных актов о правилах оборота гражданского и служебного оружия [1; 3; 2; 4; 5; 6]. Эти нормы детально регламентируют запрещенные действия с оружием, его основными частями, боеприпасами, взрывчатыми веществами и взрывными устройствами, очерчивают составы преступлений, устанавливают квалифицирующие признаки и предусматривают случаи освобождения от уголовной ответственности при добровольной сдаче предметов. При этом в правоприменении устойчиво выявляются узловые проблемы разграничения уголовной и административной ответственности, квалификации совокупности деяний, определения предмета преступления в условиях технологической эволюции (3D-печать, комплектующие), а также оценки малозначительности и добровольной сдачи как оснований, влияющих на судьбу дела.

Системообразующим предметным ориентиром служит статья 222 УК РФ, которая криминализирует незаконные приобретение, передача, хранение, перевозка, пересылка или ношение огнестрельного оружия, его основных частей и боеприпасов, а в части 2 — незаконный сбыт этих предметов [1]. Существенная для практики новация последней редакции состоит в том, что из предмета ч. 1 и ч. 2 исключены крупнокалиберное огнестрельное оружие, гражданское гладкоствольное длинноствольное, а также оружие ограниченного поражения и соответствующие патроны: их незаконный «сбыт» выведен в отдельную ч. 7 ст. 222 УК РФ, тогда как иные незаконные действия с такими предметами, как правило, подпадают под составы административных правонарушений (например, по ст. 20.8 КоАП РФ) [1; 9]. Такая дифференциация, с одной стороны, точнее ранжирует общественную опасность деяний, а с другой — порождает сложности разграничения уголовно наказуемого «сбыта» и административно наказуемых нарушений правил хранения, ношения, транспортирования, особенно когда речь идет о гражданском гладкоствольном оружии и патронах к нему. В практике встречаются споры о квалификации ситуаций, где фактическая передача или обмен оружия между гражданами маскируются под «временную передачу» либо «испытание», требующие от суда тонкой оценки направленности воли участников и наличия встречного предоставления.

Особое место занимает статья 222.1 УК РФ, адресующая незаконные действия со взрывчатыми веществами и взрывными устройствами. Правоприменитель сталкивается с необходимостью верно определить предмет преступления: к взрывчатым веществам, согласно разъяснениям Пленума Верховного Суда, относятся химические соединения или смеси, способные к быстрому самораспространяющемуся химическому превращению (взрыву), к которым прямо отнесены и пороха; под взрывными устройствами понимаются промышленные или самодельные изделия, функционально предназначенные для производства взрыва (мины, гранаты и т. п.), а также отдельные средства инициирования (запалы, детонаторы) [7; 8]. Это имеет практический смысл в делах о незаконном хранении или сбыте охотничьего пороха после утраты права на оружие: суды учитывают как сам факт оборота взрывчатого вещества, так и конкретную общественную опасность ситуации, сопоставляя ее с возможностью прекращения дела в связи с добровольной выдачей или оценкой малозначительности [8; 10].

Нормы о незаконном изготовлении (переделке, ремонте) составляют самостоятельную группу. Статья 223 УК РФ запрещает незаконное изготовление огнестрельного оружия, его основных частей и боеприпасов, а статья 223.1 — изготовление взрывчатых веществ, изготовление, переделку или ремонт взрывных устройств [2; 4]. Пленум Верховного Суда детально раскрывает содержание «изготовления» и «переделки», указывая, что уголовно значимыми являются создание предмета, приобретшего свойства оружия (боеприпаса, взрывного устройства), в том числе путем переделки пневматических, сигнальных, стартовых, строительно-монтажных пистолетов, иных предметов; под незаконной переделкой понимается изменение тактико-технических характеристик при сохранении поражающих свойств (например, укорачивание ствола, перевод под другой патрон) [7; 8]. Данные ориентиры помогают закрывать технологические лакуны, вызванные распространением 3D-печати и кустарных комплектов, когда в качестве «основных частей» рассматриваются ствол, затвор, барабан, рамка, ствольная коробка (а не иные аксессуары и прицелы), — это ключ к правильной квалификации как по 222, так и по 223 УК РФ [8].

Практически значимым квалифицирующим признаком как в статьях 222, 222.1, так и в ряде смежных составов выступает совершение деяния с использованием информационно-телекоммуникационных сетей, в том числе сети «Интернет». Это отражает эмпирическую реальность «онлайн-рынков» оружия и комплектующих, а также закрытых чатов и даркнета. Закрепление данного признака прямо в диспозициях («с использованием ИКТ-сетей») переводит вопрос в плоскость доказывания канала совершения сбыта/передачи (переписка, цифровые следы платежей, записи переговоров и т. п.) и влияет на санкции по частям 3 и 5 ст. 222 и соответствующим частям ст. 222.1 УК РФ [1; 3]. Это же обусловило у судов необходимость учитывать специфику «электронной сделки»: переписка в мессенджерах и перевод денег через электронные кошельки рассматриваются как элементы объективной стороны «сбыта» и «передачи».

Острой остается проблема разграничения единичного состава и совокупности преступлений при одновременном незаконном обороте оружия (боеприпасов) и взрывчатых веществ (взрывных устройств). Пленум Верховного Суда прямо предписывает квалифицировать такие ситуации по совокупности статей 222 (или 223) и 222.1 (или 223.1) УК РФ, исключая поглощение специальными нормами и тем самым обязывая суд давать каждую оценку самостоятельно [7]. На практике это означает, что лицо, одновременно незаконно хранившее пистолет, патроны к нему и гранату, несет ответственность по двум составам: за оружие и боеприпасы — по ст. 222, за взрывчатое устройство — по ст. 222.1. Та же логика применима к изготовлению (переделке): изготовление самодельного взрывного устройства плюс переделка оружия требуют квалификации по совокупности ст. 223.1 и 223 УК РФ [7]. Дополнительно Пленум указывает на необходимость дополнительной квалификации по ст. 226.1 УК РФ, если имел место незаконный ввоз/вывоз через таможенную границу, что особенно актуально для «почтовых» каналов перемещения комплектующих [8].

Существенным инструментом гуманизации выступают примечания к статьям 222, 222.1, 223 и 223.1 УК РФ о добровольной сдаче предметов: добровольная сдача освобождает от уголовной ответственности по соответствующей статье [1; 3; 2; 4]. Пленум подчеркивает, что добровольной признается именно выдача «по своей воле» при реальной возможности продолжать хранение, а изъятие при задержании, в ходе оперативно-розыскных мероприятий или следственных действий добровольной сдачей не является. В то же время выдача иных не обнаруженных предметов (если об их наличии органам не было известно) может квалифицироваться как добровольная сдача в отношении этих предметов. При этом прекращение дела по данному основанию не влечет реабилитации — это не означает отсутствия состава преступления [7; 8]. В современных делах суды иногда дополнительно сопоставляют добровольную выдачу с оценкой малозначительности (например, хранение небольшого количества пороха в сейфе при наличии навыков безопасного обращения), хотя требование к «малозначительности» как к исключению из уголовной ответственности остается высокими и применяется крайне выборочно [8].

Неоднократно встает вопрос о квалификации «передачи» и «сбыта». Верховный Суд разъясняет, что «передача» — предоставление предмета другому лицу для временного использования или хранения, тогда как «сбыт» — безвозвратное отчуждение (продажа, дарение, обмен и т. п.). Для разграничения необходимо исследовать содержание договоренности, направление потока выгод и судьбу предмета после действий сторон. При этом многократные незаконные действия с одним и тем же предметом (приобретение — хранение — перевозка — ношение) не образуют множественности квалификаций: содеянное охватывается единым составом, поскольку объективная сторона альтернативна [7]. Указанные критерии призваны снимать типичные споры, когда фигурант настаивает на «передаче» другу «для хранения», а следствие квалифицирует деяние как «сбыт».

Ключевую роль в тонких случаях играет категория «малозначительности» (ч. 2 ст. 14 УК РФ). Пленум Верховного Суда обращает внимание, что при оценке малозначительности по делам о незаконном обороте оружия необходимо учитывать, например, количественные характеристики (хранение нескольких патронов), качественные свойства предмета, мотив и цель поведения, предшествующее и последующее поведение лица [8]. Это не «автоматическая» оговорка: учитывая высокую опасность предмета преступления, признание деяния малозначительным возможно только при совокупности факторов, демонстрирующих отсутствующую общественную опасность, и, как правило, в связке с добровольной выдачей и процессуальным поведением, исключающим риск. Практика последних лет показывает, что суды точечно применяют данную конструкцию, в том числе в делах о порохе и капсюлях после утраты права на оружие, но такое решение всегда строится на тщательной конкретизации обстоятельств дела [8; 10].

Регулирование незаконного оборота оружия не может быть эффективно без ясной «стыковки» с административной юрисдикцией. Статья 20.8 КоАП РФ предусматривает ответственность за нарушения правил производства, торговли, хранения, ношения, коллекционирования и экспонирования оружия и патронов, вводит специальные составы (например, ношение оружия в состоянии опьянения; нарушение правил хранения, повлекшее утрату; нарушение правил хранения порохов и капсюлей для самостоятельного снаряжения патронов), прямо оговаривая, что речь идет о случаях, не содержащих признаков уголовно наказуемого деяния [9]. В практическом плане это означает: незаконный «сбыт» гражданского гладкоствольного длинноствольного оружия и оружия ограниченного поражения подпадает под ч. 7 ст. 222 УК РФ; нарушения правил хранения/ношения таких категорий оружия при отсутствии иных уголовно-правовых признаков — зона КоАП РФ. Вопросы возникают при квалификации действий с «инициирующими и воспламеняющими веществами» (порох, капсюли) для самостоятельного снаряжения патронов: административный состав «работает» лишь постольку, поскольку в действиях нет признаков преступлений по ст. 222.1, 223.1 УК РФ. Здесь важен учет выводов КС РФ о том, что право на владение конкретным видом оружия корреспондирует с правом на приобретение и хранение соответствующих боеприпасов, но прекращение такого права меняет правовую оценку последующих действий с порохом и капсюлями [10].

Технологическая трансформация оборота оружия выдвигает на первый план проблему квалификации «основных частей» и комплектующих. Пленум ВС РФ закрепил закрытый перечень «основных частей» огнестрельного оружия (ствол, затвор, барабан, рамка, ствольная коробка), обладание которыми имеет самостоятельное уголовно-правовое значение по ст. 222 УК РФ; вместе с тем для хищения (ст. 226 УК РФ) важны и «комплектующие детали», конструктивно обеспечивающие функционирование образца (например, прицелы), хотя они не всегда образуют предмет преступления по ст. 222 УК РФ [8]. На этом фоне 3D-печать рамок и ствольных коробок, продажа «80 %-рам» и наборов «do-it-yourself» явно попадают в зону риска по 223 УК РФ при доведении предмета до состояния, обладающего поражающими свойствами. Тонкая грань проходит по линии того, приобрел ли продукт в результате действий свойства оружия/основной части оружия: именно это, по разъяснениям Верховного Суда, определяет, какие составы подлежат инкриминированию [8].

Не менее важной является корректная идентификация предмета преступления при действиях с «неоружием»: пневматикой с дульной энергией до 7,5 Дж, сигнальными и стартовыми пистолетами, электрошоковыми устройствами. Верховный Суд однозначно исключает эти предметы из круга оружия, ответственность за действия с которым предусмотрена ст. 222, 223, 224, 226.1 УК РФ, — до тех пор, пока они не переделаны и не приобрели свойств оружия. Здесь дополнительную сложность создает оборот охолощенных и учебных патронов: не имея поражающего элемента, они не относятся к боеприпасам для целей статей 222, 222.1, 223, 223.1 УК РФ, что требует от следствия и суда точного экспертного установления состава и функционального предназначения предмета [7]. Устойчивое следование этим ориентирам позволяет снижать риски необоснованной криминализации.

Еще один «актуальный» контур — это трансграничный оборот комплектующих и взрывчатых материалов посредством международных почтовых отправлений. Пленум ВС РФ предписывает при выявлении незаконного перемещения через границу дополнительно квалифицировать содеянное по ст. 226.1 УК РФ, что принципиально усиливает ответственность и отражает повышенную общественную опасность канала поставки [8]. На практике это требует взаимодействия с таможенными органами и цифровой трассировки маршрутов посылок и платежей, а также дифференциации между «ввозом» комплектующих, являющихся «основными частями» оружия (уголовно наказуемо), и аксессуаров, не обладающих таковым статусом (которые могут образовывать иные составы или вовсе не образовывать преступления).

Наконец, в блоке общих начал следует отметить, что уголовно-правовое регулирование незаконного оборота оружия строится не в изоляции, а в жесткой связке с режимом законного оборота. Федеральный закон «Об оружии» и Правила оборота гражданского и служебного оружия (утверждены постановлением Правительства РФ № 814) создают нормативную «карту местности»: виды оружия, лицензирование, хранение, ношение, транспортирование, уничтожение, учет, медосвидетельствование и т. д. [5; 6]. Именно из этих режимов «вытекают» многие уголовно-правовые квалификации и границы административной юрисдикции. В итоге эффективность противодействия незаконному обороту определяется не только жесткостью санкций в уголовном законе, но и полнотой, согласованностью и исполнимостью регулятивных правил, качеством экспертиз и точностью разграничения «оружия» и «неоружия».

Подводя итог, актуальные проблемы уголовно-правового регулирования незаконного оборота оружия концентрируются вокруг четырех взаимосвязанных вопросов: корректного определения предмета преступления (включая «основные части», взрывчатые вещества и взрывные устройства); разграничения уголовной и административной ответственности с учетом особого режима гражданского гладкоствольного и «травматического» оружия; квалификации совокупности при «смешанных» эпизодах (оружие/взрывчатка; оборот/перемещение через границу); а также процессуальных «клапанов» гуманизации — добровольной сдачи и малозначительности. Обновленные разъяснения Верховного Суда и эволюция законодательства (актуальные редакции статей 222, 222.1, 223, 223.1 УК РФ; изменения Закона об оружии; актуализация Правил оборота) повышают предсказуемость правоприменения, однако сохраняют высокие требования к доказательственной базе и качеству экспертиз. В условиях цифровизации и стремительного технологического развития (дистанционный сбыт, трансграничные почтовые поставки, 3D-печать) именно точность терминологии и следование судебным ориентирам остаются ключом к законной, справедливой и эффективной практике.

Литература:

1. УК РФ: ст. 222 «Незаконные приобретение, передача, сбыт, хранение, перевозка, пересылка или ношение оружия, основных частей огнестрельного оружия, боеприпасов» (действующая редакция).
2. УК РФ: ст. 223 «Незаконное изготовление оружия» (действующая редакция).
3. УК РФ: ст. 222.1 «Незаконные приобретение, передача, сбыт, хранение, перевозка, пересылка или ношение взрывчатых веществ или взрывных устройств» (действующая редакция).
4. УК РФ: ст. 223.1 «Незаконное изготовление взрывчатых веществ, незаконные изготовление, переделка или ремонт взрывных устройств» (действующая редакция).
5. Федеральный закон от 13.12.1996 № 150-ФЗ «Об оружии» (последняя редакция
6. Постановление Правительства РФ от 21.07.1998 № 814 «О мерах по регулированию оборота гражданского и служебного оружия и патронов к нему…» (Правила оборота гражданского и служебного оружия и патронов к нему) (последняя ред.).
7. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 12.03.2002 № 5 «О судебной практике по делам о хищении, вымогательстве и незаконном обороте оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств» (с изм. и доп.).
8. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 11.06.2019 N 15 "О внесении изменений в постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 12 марта 2002 года N 5 "О судебной практике по делам о хищении, вымогательстве и незаконном обороте оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств. URL: https://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_327194/
9. КоАП РФ: ст. 20.8 «Нарушение правил производства, продажи, хранения, ношения, транспортирования либо уничтожения оружия и патронов к нему…» (действующая редакция).
10. Постановление Конституционного Суда РФ от 13.11.2023 № 52-П (о правовой оценке хранения и сбыта пороха и соотношении статей 222.1 УК РФ и режима законного оружия).