Статья посвящена анализу влияния архитектуры итальянского Ренессанса, и в частности творчества Андреа Палладио, на творческое наследие И. В. Жолтовского. На конкретных примерах ключевых проектов зодчего — от особняка Тарасова и дома на Моховой до здания Госбанка и послевоенных жилых домов — прослеживается последовательное и глубокое осмысление им ренессансных прототипов.
Ключевые слова: Жолтовский, ренессанс, Палладио, неоклассицизм.
В своем творчестве И. В. Жолтовский использует огромное количество исторических прототипов разных эпох и стилей. Соотнесение творчества И. В. Жолтовского с итальянскими прототипами и в особенности с творениями Андреа Палладио является каноническим и бесспорным. Знание об этом стало своего рода аксиомой. Еще задолго до революции у него сложилась репутация италофила, и в определенных кругах архитектора называли «русским Палладио». Эта ассоциация только укрепилась с течением времени, благодаря очевидной стилистической ориентации проектов Жолтовского, которые иногда очень близки к оригинальным памятникам итальянского Ренессанса.
Первое воплощение мастером сугубо ренессансных мотивов произошло в павильоне Скакового общества (1903–1905) — во внутреннем его убранстве. Интерьеры павильона контрастируют со сдержанным фасадом своей роскошью. Здесь можно увидеть сходство в приемах с Палаццо дель Те (1520–1530-е) архитектора Дж. Романо. Это и кессонированные потолки, расписанные по холсту крестовые своды, и пропорционирование стены, увенчанной лепным фризом. Композиция того же палаццо ложится в основу композиционного решения внутреннего двора усадебного дома в Щурове (1907–1914).
Приемы оформления интерьера, опробованные И. В. Жолтовским в павильоне Скакового общества, и в работе над интерьерами гостиницы «Метрополь» (не сохранились) становятся для мастера характерными. Их можно встретить во многих проектах. Интерьеры Жолтовского настолько схожи между собой, что порой трудно отличить интерьер в здании Госбанка (1927) от интерьеров дома на Смоленской площади (1940–1948). Характерные кессонированные потолки, полукруглые ниши, своды и фриз также можно увидеть в доме Тарасова на Спиридоновке (1909–1912), раньше можно было увидеть в доме на Моховой (1932–1934), в интерьерах перестроенного усадебного дома в Черемушках-Знаменском (1912), в Ипподроме (1950–1955) и многих других его проектах. Примечательно, что оформление интерьеров в излюбленной роскошной ренессансной манере Жолтовскому удавалось и в послереволюционных проектах, и интерьеры общественных зон и парадных лестниц многоквартирных жилых домов и общественных зданий схожи с интерьерами усадебных домов.
Ряд проектов И. В. Жолтовского можно выделить в серию современных интерпретаций ренессансных палаццо. Первым из них является особняк Тарасова на Спиридоновке (1909–1912) по мотивам палаццо Тьене (архитектор А. Палладио, 1570 г.), первый неосуществленный вариант по мотивам палаццо Каносса в Вероне (архитектор М. Санмикели, ок. 1530 г.).
Вторая попытка интерпретации ренессансного палаццо — это проект Дворца Советов в Махачкале, прототипом которого является Замок в Капрароле (Вилла Фарнезе) (архитектор Дж. Виньола, 1559–1573), причем помимо общей структуры архитектор прибегает к адресации в интерьерных мотивах, в особенности, в структуре внутренней винтовой лестницы, которая повторяет аналогичное решение Дж. Виньолы.
Третьим «ренессансным» палаццо в творчестве И. В. Жолтовского является здание Госбанка СССР (1927), который по наблюдению С. О. Хан-Магомедова Иван Владиславович проектировал, ориентируясь не на один аналог, а на серию ренессансных дворцов (палаццо Ручеллаи во Флоренции, 1446–1451, арх. Л. Б. Альберти; палаццо Пикколомини в Пиенце, 1459–1463, Б. Росселино; палаццо Канчеллерия в Риме, 1483–1526, А. Бреньо, Д. Браманте, и др.). [4, с. 118.]
Четвертым является дом на Моховой (1932–1934), исторические прототипы которого — это палаццо Префеттицио (Лоджия дель Капитанио) и палаццо Вальмарана в Виченце (архитектор А.Палладио, 1565). Пятое «итальянское» палаццо И. В. Жолтовского — это дом на Большой Калужской (на Ленинском проспекте) в Москве (1950). Ренессансным аналогом этого проекта является палаццо Медичи-Рикарди во Флоренции (М. ди Бартоломмео, 1444–1460).
В проектах дома на Большой Калужской и дома на Смоленской площади (1940–1954) И. В. Жолтовский решил проблему ренессансного художественного образа на современном многоэтажном доме, причем в проекте дома на Смоленской, он уже не прибегал к преобразованию одного конкретного палаццо, а сделал полностью авторский проект в духе ренессанса.
Последующие проекты многоэтажных жилых домов (дом на Ярославском шоссе и дом на Рижском проезде, 1951–1952) были решены теми же композиционными средствами, найденными в проектах дома на Большой Калужской и на Смоленской площади, о которых так пишет Р. Хигер: « Композиционные средства, которыми пользовался И. В. Жолтовский в строительстве многоэтажных жилых домов (ведущая тема — карниз, ясные пропорциональные членения, несколько хорошо прорисованных вставок на плоскости стены), получили широкое распространение в московской архитектурной практике и создали в 50-х годах своеобразную моду …» [6, с.48.].
В большинстве проектов И. В. Жолтовского можно найти те или иные черты ренессансной архитектуры. Помимо общих на весь проект исторических прототипов можно найти множество отдельных тем и архитектурных элементов, которые являются результатом переработки или прямого цитирования возрожденческих мотивов. Например, излюбленный прием Жолтовского — прерывающийся карниз является адресацией к подобному решению в палаццо Строцци (архитектор Дж. де Сангалло, 1489–1539), такой же характерный угловой балкон имеет прототипом палаццо деи Диаманти (архитектор Б. Россетти, 1493–1503), а наличники дома на Смоленской площади являются глубокой переработкой наличника палаццо Роверелла (архитектор Б. Россетти, 1508).
Важное место в творчестве И. В. Жолтовского занимает тема карниза. Мастер на протяжении всей карьеры цитировал и преобразовывал ренессансные карнизы. Вершиной же развития этой темы исследователи считают карниз дома на Большой Калужской (1950), являющийся «оригинальным творческим развитием темы, над воплощением которой трудились такие крупнейшие мастера Возрождения, как Росселино или Микелоццо.» [3, с. 102.].
Примечательно, что при сравнении с прототипом, можно с уверенностью сказать, что детали в проектах И. В. Жолтовского зачастую прорисованы тоньше и изящнее чем в оригинале. Чтобы убедиться, стоит сравнить карнизы и капители дома на Моховой и Лоджии дель Капитанио А. Палладио.
Говоря об исторических прототипах эпохи Возрождения в творчестве И. В. Жолтовского связь с архитектурой Андреа Палладио (1508–1580) заслуживает отдельного анализа, так как, по оценкам исследователей, именно Палладио был главным и любимым образцом для подражания и источником вдохновения на протяжении творческого пути зодчего, а потому эта связь заслуживает самостоятельного разбора. Р. Хигер говорит: «Творчество Палладио — мастера, завершающего собою весь путь итальянского Возрождения и подводящего итог этому пути в стройной системе архитектурных канонов, оказало, как известно, наибольшее влияние на работы И. В. Жолтовского, на весь строй его архитектурного мышления» [5].
Проекты и сама личность Андреа Палладио для И. В. Жолтовского стали идеалом архитектурного мастерства и выразительности художественного образа. Вдохновленный великолепием вилл Палладио, Жолтовский на протяжении всего творческого пути стремился достичь такого же высокого уровня художественного творчества. Репутацию «русского Palladio» И. В. Жолтовский сформировал благодаря жанровой направленности своих дореволюционных проектов, состоящих в основном из частных резиденций и усадеб, в которых часто архитектор цитировал и преобразовывал архитектурные темы А. Палладио. Перечислим некоторые из них.
В доме в усадьбы Липовка (1906–1909) бросается в глаза сходство композиционного построения плана и фасада с Виллой Бадоэр (1570-е). В проекте есть отдельные мотивы, являющиеся адресацией к другим проектам Палладио — овальные иллюминаторы в углах фронтона схожи с аналогичными деталями Виллы-Ротонды (1567–1605), а на фасаде, обращенном в парк, можно увидеть термальное окно, прототип которого — окно Виллы Фоскари (1558–1560).
В другой работе И. В. Жолтовского того времени — «доме для господина N» (1906) обнаруживается генетическое сходство с Каза Коголло в Виченце (архитектор А. Палладио, 1559). В 1910 г. И. В. Жолтовский спроектировал загородный дом в имении Бережки, в котором заимствовал у А.Палладио архитектурную тему портика из трех арок виллы Сарачено в Финале (1545). Ту же тему архитектор развивает в проекте конюшни в усадьбе Лубенкино (1912). В это же время зодчий проектирует Русский павильон для Международной выставки в Риме (1910), в котором фантазирует на тему виллы Ротонды (А. Палладио, 1567–1605), преобразуя план ее из квадрата в восьмигранник, оставляя художественный образ виллы без изменения.
Для первого из ряда городских «палаццо», речь о которых велась в предыдущем разделе, — особняка Тарасова И. В. Жолтовский выбирает генетическим прототипом фасада палаццо Тьене (архитектор А. Палладио, не позднее 1570 г.), преобразуя его пропорциональное построение, в доме на Моховой опять палладианский первоисточник — лоджия дель Капитанио в Виченце (1571). Р. Хигер в 1934 г. писал: «И. В. Жолтовский ввел в архитектурный обиход социалистической столицы одного из лучших представителей культуры прошлого. Мы рады приветствовать Палладио — дорогого коллегу, архитектурным созданиям которого столько обязано человечество, поднятого из небытия минувших столетий на пьедестал центральной магистрали Москвы.» [5]
После революции Жолтовский продолжил проектировать в палладианском духе. Для Миланской ярмарки (1925) зодчий проектирует павильон СССР, художественное решение главного фасада которого почти полностью повторяет фасад виллы Вальмарана в Вигардоло (А. Палладио, 1540-е).
По мнению А. В. Фирсовой полной чистоты палладианства зодчий достиг в своем проекте здания уполномоченного ВЦИК СССР в Сочи, «который воспроизводит обобщенный образ виллы А. Палладио и является как бы фантазией на тему неопалладианства, но с глубоким проникновением в первоисточник» . [3, с. 102.].
В той или иной степени, можно проследить влияние архитектуры Палладио чуть ли не на все проекты И. В. Жолтовского, но есть отдельные излюбленные архитектурные темы, которые мастер охотно использовал на разных проектах на протяжении творческого пути. Например, портал виллы Пойана в Маджоре (А. Палладио, 1548–1549), опробованный еще при перестройке особняка М. К. Морозовой (1913) и получивший свое развитие в проекте кинотеатра Победа (1950-е), и мотив которого можно заметить в башне дома на Смоленской площади (1940–1953). Или окно-серлиана, так называемое палладиево окно, использованное на фасаде дворового фасада особняка Тарасова (1909–1912), впоследствии применяемое и в других проектах, например, в проекте жилых домов для рабочих завода АМО (1916–1923).
Литература:
- Печенкин, И. Е., Шурыгина, О. С. Иван Жолтовский: в двух книгах / И. Е. Печенкин, О. С. Шурыгина. — Кн. 1: Жизнь и творчество. — М.: Издательский дом Руденцовых, 2021.
- Печенкин, И. Е., Шурыгина, О. С. Иван Жолтовский: в двух книгах / И. Е. Печенкин, О. С. Шурыгина. — Кн. 2: Мастер и его школа. — М.: Издательский дом Руденцовых, 2023.
- Фирсова, А. В. Творческое наследие И. В. Жолтовского в отечественной архитектуре XX века: Дисс. на соиск. уч. ст. канд. искусствоведения. — М., 2004. — 485 с.
- Хан-Магомедов, С. О. Теоретические концепции творческих течений советской архитектуры. — М.: Архитектура-С, 1974. — 240 с.
- Хигер Р. Дом на Моховой // Архитектура СССР. — 1934. — № 6. — С. 20–24.
- Хигер Р. Зодчий И. В. Жолтовский. К 100-летию со дня рождения // Архитектура СССР. — 1968. — № 2. — С. 44–52.
