Статья посвящена проблеме злоупотребления процессуальными полномочиями в российском гражданском судопроизводстве, а также анализу пробелов в законодательстве, препятствующих эффективному истребованию доказательств и установлению истины по делу.

Ключевые слова: злоупотребление, процессуальные права, состязательность сторон, истребование доказательств, бремя доказывания.

Существенная проблема российского процесса — это злоупотребление сторонами своими процессуальными полномочиями. Одним из проявлений злоупотребления правом является представление суду искаженной или ложной информации с целью обмана и получения незаконных выгод. Это может проявляться как в представлении фальсифицированных доказательств, так и в искажении фактических обстоятельств дела с целью добиться решения в свою пользу. Также в судебной практике встречаются случаи злоупотребления правом через фиктивные требования или иски, основанные на недействительных правопреемствах или несостоятельных обоснованиях. Это может привести к потере доверия к правосудию и нарушению принципов справедливости и равноправия сторон.

Такое положение дел сложилось из-за отсутствия реального наказания за ложь в суде. Даже если суд обнаружит ложные доказательства, то скорее всего просто не будет учитывать их при вынесении решения.

В большинстве развитых странах не так. В США, например, действует целая система досудебного раскрытия доказательств. Ложь в суде или просто умалчивание о каких-либо фактах, имеющих отношение к делу, — это серьезное уголовное преступление против правосудия, за которое можно получить большой денежный штраф или даже тюремное заключение. Это касается любых лиц, в том числе и адвокатов.

В итоге наблюдается принципиальное различие: если в англосаксонской правовой системе ключевые споры ведутся вокруг применения конкретных правовых норм, то российское судопроизводство сосредоточено преимущественно на установлении фактических обстоятельств. В связи с этим состязательность сторон сводится преимущественно к доказыванию фактов, а не к выработке юридической позиции. Ошибки в правовой квалификации не имеют решающего значения, поскольку суд самостоятельно определяет применимые нормы права, не будучи связанным правовой оценкой, предложенной истцом. Именно такой подход, среди прочего, свидетельствует о недостаточной профессионализации отечественного судопроизводства.

В гражданском судопроизводстве до сих пор остается открытым вопрос: может ли суд в состязательном процессе посодействовать стороне в реализации ее процессуальных прав и истребовать доказательство у ее процессуального оппонента, т. е. иными словами, оказать помощь в получении доказательств в отношении тех фактов, бремя доказывания которых лежит на одной стороне, а само доказательство находится у другой стороны [4, с. 67].

Сложность заключается в том, что запрашиваемые доказательства находятся у лица, имеющего собственный юридический интерес в деле, причем этот интерес прямо противоречит позиции противоположной стороны, обязанной по закону доказать обстоятельства, на которые она ссылается в обоснование своих требований или возражений. В связи с этим мнения судов по этому вопросу разделились. Часть из них указывает на то, что истребование доказательств у процессуального оппонента идет вразрез с принципами равноправия и состязательности.

Так, в одном из судебных решений была высказана позиция, согласно которой гражданский (арбитражный) процесс базируется на принципе состязательности, в силу которого суд оценивает представленные сторонами доказательства, в подтверждение выдвигаемых ими правовых обоснований, и разрешает спор применительно к тому, чье правовое и доказательственное обоснование было убедительнее [3].

На наш взгляд, в данном случае судам необходимо различать случаи, когда:

– сторона не представляет доказательства в своих собственных интересах: истца или ответчика нельзя обязать доказывать, потому что доказывание — это право, а не обязанность;

– бремя доказывания лежит на одной стороне, однако доказательство находится у другой стороны — в таком случае суд по ходатайству стороны обязан истребовать доказательство у процессуального оппонента, поскольку непредставление процессуальным оппонентом этого доказательства (даже изобличающего его) является препятствием в отправлении правосудия и может существенно затруднить установление истины по делу.

Руководствуясь идеей о том, что суд действует в интересах законности, сторона, которая по объективным причинам не может самостоятельно реализовать свои процессуальные права, должна иметь возможность обратиться за содействием к судебной власти, и судебная власть должна это содействие оказать, что вытекает из ч. 2 ст. 12 ГПК РФ [1].

На это обращает внимание и Пленум Верховного Суда РФ в п. 61 Постановления от 23.04.19 № 10 «О применении части четвертой ГК РФ» указывая, что «в случае невозможности представления доказательств истец вправе ходатайствовать об истребовании таких доказательств у ответчика или третьих лиц» [2].

Однако если сопоставить положения ч. 9 ст. 66 АПК РФ и ч. 3 ст. 57 ГПК РФ, складывается впечатление, что истребовать доказательства у процессуального оппонента в арбитражном процессе можно, а в гражданском — нет. Ведь если в первом случае штраф за непредставление суду доказательств может быть наложен на любое лицо, у которого истребуется доказательство, то во втором случае — только на лицо, которое не является участвующим в деле.

Во многих зарубежных правопорядках стороны фактически приравниваются к свидетелям. Так, ответчик под страхом санкций обязан говорить только правду и представлять истребованные у него доказательства. В российском процессе суд не может истребовать у ответчика доказательства, а может лишь предложить их представить. Данная проблема требует решения.

Необходимо исправить ограничительное толкование подхода к истребованию доказательств, содержащегося в ч. 3 ст. 57 ГПК РФ. Для этого ч. 3 ст. 57 ГПК РФ следует дополнить нормой, аналогичной арбитражной, прямо указав, что штраф за непредставление истребованных доказательств может быть наложен на любое лицо, включая стороны и других участников процесса. Это устранит двусмысленность и уравняет механизмы ответственности в гражданском и арбитражном процессах.

Дополнительно требуется ввести механизм процессуальных последствий для стороны, необоснованно уклоняющейся от представления доказательства, подтверждающего обстоятельство, подлежащее доказыванию другой стороной, путем закрепления презумпции достоверности доказательств противоположной стороны (как в ч. 5 ст. 66 АПК РФ) и права суда признать факт установленным, если другая сторона его не оспорила (по аналогии с в п. 3.1 ст. 70 АПК РФ). В данном случае основное условие состоит в том, что истребуемое доказательство должно иметь значение для правильного разрешения спора. Смысл истребовать доказательства у процессуального оппонента есть только тогда, когда в них содержатся сведения не о любых фактах, а только о тех, о которых стороны спорят.

Вместе с тем в гражданском процессе не может быть права ответчика не свидетельствовать против самого себя, поскольку такое право существует у частного субъекта только в отношениях вертикальных, т. е. частно-публичных.

Истребование доказательств от процессуального оппонента по ходатайству противоположной стороны направлено на достижение главной цели правосудия, заключающейся в защите нарушенных прав, свобод, законных интересов граждан и организаций. Поэтому частный интерес процессуального оппонента, кроющийся в собственном «неизобличении», должен преломляться сквозь цели правосудия в гражданском процессе.

Таким образом, дальнейшее совершенствование процессуального законодательства должно учитывать как необходимость борьбы со злоупотреблениями процессуальными правами, включая фальсификацию доказательств и уклонение от их представления, так и сохранение роли суда в достижении справедливого и обоснованного решения.

Литература:

1. Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации от 14.11.2002 № 138-ФЗ (ред. от 28.12.2024) // Собрание законодательства РФ. — 2002. — № 46. — Ст. 4532. — Текст: непосредственный.
2. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 23.04.2019 № 10 «О применении части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации» // Бюллетень Верховного Суда РФ. — 2019. — № 7. — Текст: непосредственный.
3. Постановление Арбитражного суда Московского округа от 17.02.2021 № Ф05–24287/2020 по делу № А40–12806/2020 // СПС «Консультант-Плюс» (дата обращения: 21.07.2025).
4. Багаутдинова, А. Р. Активная роль суда при реализации принципа состязательности в гражданском процессе / А. Р. Багаутдинова. — Текст: непосредственный // Молодой ученый. — 2022. — № 27 (422). — С. 67–68.