Статья посвящена когнитивно-дискурсивному анализу метафорических моделей в политическом дискурсе России и Китая. В центре внимания — концептуальные метафоры, репрезентирующие абстрактные политико-экономические явления через конкретные и культурно значимые сферы-источники: боевые искусства, сельское хозяйство, семью и болезнь. В рамках исследования выявлены основные концептуальные метафоры, функционирующие в жанрах президентских посланий Российской Федерации и ежегодных «Отчетов о работе правительства КНР», а также описаны их когнитивные механизмы и прагматические функции. Сопоставление российских и китайских политических метафор позволяет проследить специфику национально-культурных кодов, формирующих политическую риторику. Особое внимание уделяется культурной маркированности отдельных метафорических моделей, а также различиям в выборе сфер-источников, отражающих глубинные эпистемологические установки соответствующих социокультурных сообществ. Результаты анализа представляют интерес для политической лингвистики, теории метафоры и межкультурной коммуникации.

Ключевые слова: политический дискурс, политические метафоры, метафорические модели, концептуальная метафора, когнитивная лингвистика.

Введение

В последние годы наблюдается возрастающее внимание к сравнительным когнитивно-дискурсивным исследованиям метафор в политическом дискурсе как в рамках одной лингвокультуры, так и в межъязыковом аспекте. Подобные исследования способствуют выявлению динамики формирования и изменения концептуальных метафор на различных этапах институционального дискурса, а также позволяют реконструировать сходства и культурно-специфические различия в концептуализации политической реальности в различных лингвокультурах.

Исследование основано на теории концептуальных метафор (Дж. Лакофф, М. Джонсон), теории метафорических моделей (А. П. Чудинов) и дескрипторная теория метафоры (А. Н. Баранов).

Целью настоящей работы является выявление и сопоставление концептуальных метафор в китайском и российском политических дискурсах на основе анализа «Отчетов о работе правительства КНР» и «Посланий Президента РФ Федеральному Собранию» за 2005–2019 годы. Исследование направлено на установление закономерностей метафорической репрезентации политической реальности и выявление универсальных и уникальных для каждой лингвокультуры метафорических моделей.

Задачи исследования:

– Выявить частотные и репрезентативные метафорические выражения в корпусе официальных политических текстов Китая и России;

– Сопоставить доминирующие концептуальные метафоры и проанализировать их когнитивную структуру;

– Установить функции метафор в политическом дискурсе обеих стран;

– Определить специфические особенности метафоризации и их роль в формировании национальной политической картины мира;

Материалом исследования послужили:

– ежегодные «Отчеты о работе правительства КНР», представляющие собой программные правительственные заявления, публикуемые в рамках Всекитайского собрания народных представителей;

– «Послания Президента РФ Федеральному Собранию», выступающие в качестве ключевых жанров российской политической коммуникации.

Охват временного периода с 2005 по 2020 год позволяет проследить эволюцию метафорического репертуара и динамику концептуализации политической реальности.

В исследовании были использованы следующие методы:

– дискурс-анализ, направленный на выявление прагматических функций метафор в институциональной коммуникации;

– когнитивный анализ, направленный на интерпретацию глубинных когнитивных моделей;

– корпусный анализ с элементами количественной обработки, обеспечивающий репрезентативность и объективность выявленных метафорических выражений;

– сопоставительный анализ, позволивший выявить межкультурные сходства и различия в метафорических моделях двух политических дискурсов.

Результаты

В рамках настоящего исследования была проведена систематическая идентификация, классификация и сопоставление метафорических моделей, функционирующих в официальном политическом дискурсе Китая и России. На основе методов когнитивного и дискурс-анализа, а также корпусного подхода, были выделены как универсальные для двух лингвокультур метафорические модели, так и культурно-специфические метафоры, отражающие особенности национальной политической картины мира. Представим их последовательно.

1. Специфические метафорические модели в «Отчетах»

В «Отчетах» выделяются три уникальные метафорические модели: боевых искусств, сельского хозяйства и семьи.

(1) Метафорическая модель боевых искусств

Боевые искусства представляют собой традиционную китайскую спортивную систему, включающую кулачное искусство, технику работы с оружием и соответствующие методы тренировок. Они выполняют функции укрепления здоровья, закалки воли и т. д. Укорененные в плодородной почве китайской традиционной культуры, боевые искусства являются важным культурным наследием китайской нации и имеют чрезвычайно широкую народную базу.

В «Отчетах» мы обнаружили множество метафорических выражений, использующих боевые искусства как сферу-источник:

1. «Мощным ударом» бороться с загрязнением воздуха: в ключевых районах средняя концентрация мелкодисперсных частиц (PM2.5) снизилась более чем на 30 % (из Отчета 2018 года). [6]

В приведённом примере наблюдается актуализация метафорической модели «защита окружающей среды как сражение», в рамках которой загрязнение воздуха концептуализируется как враждебный оппонент, а правительство — как активный агент воздействия, обладающий силой и стратегией, схожими с действиями бойца или мастера боевых искусств. Такая метафора формирует образ противостояния и подчёркивает решительность, напор и эффективность действий государственной власти, репрезентируя экологическую политику как боевые действия против угрозы, угрожающей благополучию общества.

2. В этой ситуации мы последовательно проводим активную финансовую политику и взвешенную денежно-кредитную политику... что стало «ключевым приемом» для стабилизации и улучшения экономической ситуации (из Отчета 2014 года). [4]

Во втором примере реализуется метафорическая модель «экономическая политика как боевое искусство», в рамках которой экономические меры репрезентируются как «приёмы в борьбе», обладающие высокой степенью эффективности и направленные на противодействие кризисным явлениям. Концептуализация государственных действий в терминах боевых искусств усиливает представление о правительстве как о компетентном и стратегически действующем субъекте, способном контролировать ситуацию и добиваться желаемого результата в условиях внешнего давления или нестабильности. Такая метафора активизирует когнитивный сценарий борьбы и подчёркивает признаки системности, точности и силы воздействия, свойственные боевым практикам.

3. Центральные бюджетные инвестиции планируется увеличить до 457,6 млрд юаней, сосредоточив их в таких сферах, как доступное жилье, сельское хозяйство, крупные гидротехнические сооружения, железные дороги в центральных и западных районах, энергосбережение и экология, социальная сфера, чтобы государственные инвестиции сыграли роль «четырех лянов, перевешивающих тысячу цзиней» (из Отчета 2014 года). [4]

В третьем примере используется метафора, восходящая к терминологии китайских боевых искусств: выражение «четыре ляна перевешивают тысячу цзиней» активирует идею «небольшие усилия приводят к значимым результатам», встроенную в культурно специфичный когнитивный сценарий. В рамках данной метафорической модели экономическая стратегия правительства репрезентируется как точечное и эффективное применение ограниченных ресурсов, аналогично использованию минимального усилия в тайцзицюань для достижения максимального эффекта. Это позволяет концептуализировать государственные инвестиции не как количественно масштабные, а как качественно выверенные и обладающие высокой стратегической значимостью, что формирует образ рационального и дальновидного управляющего субъекта.

В представленных примерах из китайского политического дискурса метафора боевых искусств играет ключевую роль в концептуализации деятельности государства, наделяя его чертами рационального и искусного субъекта, ведущего борьбу с различными вызовами. Первоначально связанные с физическим противостоянием и телесной практикой, «приёмы» боевых искусств в политическом языке метафорически переосмыслены как стратегические действия и управленческие меры, направленные на достижение общественно значимых целей.

Такое метафорическое переосмысление основывается на глубокой антропоморфной схеме «государство — это человек», в которой государство мыслится как опытный боец, способный эффективно противостоять внутренним и внешним угрозам. Конфронтационная природа политических процессов и стремление к визуальной выразительности в условиях медиатизированной публичности дополнительно усиливают метафорический потенциал боевых искусств, придавая политической риторике зрелищность и эмоциональную насыщенность.

Так, метафора боевых искусств в «Отчетах о работе правительства КНР» выполняет две основные функции:

1. Концептуализирующую — она структурирует восприятие политической деятельности как осмысленной, управляемой борьбы, в которой успех зависит от точности и силы предпринимаемых мер.
2. Эстетико-прагматическую — она делает политический дискурс более образным, доступным и эмоционально вовлекающим за счёт обращения к традиционно уважаемым в китайской культуре символам, тем самым способствуя повышению доверия и интереса к государственной политике.

(2) Метафорическая модель сельского хозяйства

Метафорическая модель сельского хозяйства, представленная в «Отчетах о работе правительства КНР», является одной из уникальных концептуальных моделей, отражающих культурно-историческую специфику китайского политического дискурса. Сельское хозяйство как источник метафорического переноса опирается на базовый эмпирический опыт китайской цивилизации, сформированной в условиях аграрного уклада. В рамках когнитивной лингвистики данная модель соотносится с концептуальным механизмом онтологической метафоры, при которой абстрактные социально-политические процессы осмысливаются через конкретные и телесно укоренённые схемы сельскохозяйственной деятельности.

Земледелие составляет корневую систему традиционной китайской культуры, являясь краеугольным камнем для ее понимания. Как отмечает Ган И, «без осознания сельскохозяйственной культуры невозможно постичь китайские традиции» [1]. До сих пор значительная часть китайского населения проживает в сельской местности и занята в аграрном секторе, поэтому сельскохозяйственная деятельность глубоко укоренена в массовом сознании как повседневный опыт.

В корпусе китайского политического дискурса, представленном в «Отчетах о работе правительства КНР», наблюдается регулярное использование метафорической модели сельского хозяйства, основанной на переносе концептуальных структур из исходной области «земледельческого труда» в целевую область «управления государством», «экономического развития» и «духовно-нравственного воспитания». Такая модель актуализирует глубоко укоренённые в китайской культуре представления о цикличности, целенаправленности и упорстве как необходимых условиях для достижения устойчивого результата. Ниже приведён анализ ключевых примеров, иллюстрирующих указанную модель.

1) «Всемерно развивать культуру инноваций, создавать плодородную почву для новаторства, формировать благоприятную атмосферу, где поощряется первопроходчество и терпимое отношение к неудачам, полностью раскрывать предпринимательский дух, мобилизовать энтузиазм всего общества в начинаниях и инновациях, объединяя мощную силу для продвижения развития» (из Отчета 2016 года). [5]

Метафора «плодородная почва» представляет абстрактную категорию инновационного развития как процесс выращивания культур. В соответствии с концептуальной метафорой ИННОВАЦИИ — это РАСТЕНИЯ, окружающая среда (социально-экономическая, институциональная) концептуализируется как аграрный субстрат, от качества которого зависит «всход» новаторских инициатив. Подобное концептуальное моделирование активирует фрейм КУЛЬТИВАЦИИ и одновременно апеллирует к народной аграрной культуре.

2) «Сделать финансовую систему живительным источником, который будет орошать деревья реальной экономики — малые и микро-предприятия, «три сельские проблемы»" (из Отчета 2014 года). [4]

В данном примере банковская система репрезентирована как ирригационная структура, а малые и предприятия — как сельскохозяйственные растения (деревья), требующие регулярного полива. Здесь функционирует двойная концептуализация: «экономика — экосистема», а также «предприятия — растения». Метафорическая структура делает акцент на зависимости экономического роста от регулируемой и «целевой» поддержки государства.

3) «Необходимо взращивать и претворять в жизнь социалистические основные ценности, укреплять гражданскую мораль и духовную культуру» (из Отчета 2014 года). [4]

Здесь ключевыми являются метафоры «взращивать» и «претворять в жизнь», активирующие сценарий созревания культур. Концептуальная метафора «ценности — растения» подчеркивает необходимость институционального и общественного «ухода» за моральными установками. Это демонстрирует, как когнитивный механизм метафоризации позволяет сделать абстрактное понятие ценностей доступным в рамках эмпирического жизненного опыта.

4) «В этой ситуации мы сохраняем стратегическую выдержку, воздерживаемся от «неразборчивого орошения» в виде массированного стимулирования, а вместо этого... усиливаем целевое, гибкое и точное регулирование» (из Отчета2018 года). [6]

Выражение «неразборчивое орошение» изначально означает сельскохозяйственный метод полива, когда вода свободно растекается по полю, что часто приводит к ее расточительному расходованию. В четвертом примере отказ от «неразборчивого орошения» в экономической политике означает, что правительство исходит из реальных потребностей, концентрируясь на ключевых направлениях, сдерживающих экономическое развитие, и острых проблемах, волнующих население, чтобы обеспечить эффективное предложение и избежать создания новых избыточных мощностей и необоснованного дублирования проектов. Эта метафора подразумевает концептуальные модели «Государственное управление — это возделывание земли», «национальная экономика и народное благосостояние — это сельскохозяйственные культуры». В экономическом дискурсе «неразборчивое орошение» часто метафорически обозначает неограниченную денежную эмиссию и политику избыточной ликвидности.

5) «В условиях напряженности бюджетных доходов и расходов, делая ставку на «запуск воды для разведения рыбы» иукрепление потенциала, наша страна первой пошла на значительное снижение налогов и сборов» (из Отчета 2018 года). [6]

В пятом примере выражение «запуск воды для разведения рыбы» использует рыбоводство как сферу-источник метафоры. Первоначально это выражение означало, что для получения улова нужно сначала создать условия для роста и размножения рыбы, что принесет долгосрочную пользу. Такие метафорические выражения подразумевают концептуальные метафорические импликации «Экономическое развитие — это разведение рыбы», «субъекты рынка и предприятия — это рыба», экономика — это безбрежный океан», «льготная политика для рыночных субъектов — это открытие шлюзов».

Сельскохозяйственная деятельность основана на принципе «каков посев — таков и урожай»: каждый этап от посева до жатвы требует упорного труда. Использование сельскохозяйственной деятельности для концептуализации процесса национального развития в политическом дискурсе подчеркивает, что этот процесс не происходит мгновенно, а требует последовательных и самоотверженных усилий как государства, так и народа.

Сельскохозяйственная метафорическая модель в политическом дискурсе выполняет две основные функции:

1. Концептуализирующую функцию: развитие страны — сложная и абстрактная категория, а использование знакомых сельскохозяйственных понятий делает его более понятным и доступным для населения;
2. Коммуникативную функцию: типичные черты сельскохозяйственной деятельности — фундаментальность и практичность. Представление национального развития как процесса возделывания земли помогает создать образ прагматичного государства и правительства, сокращая дистанцию между ними и народом.

В рамках когнитивно-дискурсивного анализа было выявлено, что сельскохозяйственная метафора функционирует как продуктивный инструмент концептуализации процессов национального развития в китайском политическом дискурсе. Основываясь на принципе причинно-следственной связи («каков посев — таков и урожай»), сельскохозяйственная деятельность представляет собой когнитивную модель, в которой развитие социума мыслится как результат целенаправленных и поэтапных усилий, аналогичных аграрному труду от сева до жатвы. Такая модель концептуализация отражает идею о необходимости систематических, кропотливых и продолжительных действий со стороны как государства, так и населения, направленных на достижение устойчивого социально-экономического прогресса.

Сельскохозяйственная метафорическая модель реализует в дискурсе две ключевые функции:

1. Концептуализирующая функция: категория национального развития как абстрактное и многокомпонентное явление репрезентируется через понятия, заимствованные из повседневного аграрного опыта. Это способствует ментальной интерпретации сложных процессов в терминах, понятных широкой аудитории, тем самым снижая когнитивную нагрузку.
2. Коммуникативная функция: опора на ментальные образы, ассоциирующиеся с земледелием — фундаментальностью, практичностью, связью с трудом и природным циклом — способствует формированию в массовом сознании позитивного образа государства как устойчивого и ориентированного на результат субъекта управления. Это способствует усилению доверия к власти и снижению социальной дистанции между политическим центром и населением.

(3) Метафорическая модель семьи

В китайском политическом дискурсе, представленном в «Отчетах о работе правительства КНР», метафорическая модель семьи представляет собой значимый элемент концептуализации социально-политической реальности. На протяжении тысячелетий китайский народ придерживается конфуцианского принципа «если в семье гармония — всё будет процветать». Семейная культура занимает исключительно важное место в китайской традиции, являясь духовной силой, объединяющей общественный порядок и национальную сплочённость Китая. Учитывая глубокую укорененность семейных ценностей в конфуцианской традиции, данная модель активирует базовые схемы социальной когниции, связанные с близостью, заботой, иерархией и моральной ответственностью.

Ниже проанализированы ключевые метафорические выражения, иллюстрирующие данную модель:

1. «Все народы большой семьи китайской нации живут в согласии и взаимопомощи, развиваются гармонично, сердца их едины, и непременно наступит ещё большее счастье, благополучие и процветание» (из Отчета 2014 года). [4]

В данном примере активируется концептуальная метафора «китайская нация — это большая семья», в рамках которой отдельные этнические группы концептуализируются как братья и сестры, а межэтническое согласие — как внутрисемейная гармония. Такая метафора не только репрезентирует национальное единство, но и задает нормативную модель межэтнических отношений на основе эмоциональной близости и солидарности.

2. «Мы будем всесторонне проводить в жизнь основные принципы работы по отношению к Тайваню, придерживаться «консенсуса 1992 года», сохранять структуру единого Китая, укреплять политическое доверие между двумя берегами, содействовать экономической интеграции, развивать обмены и сотрудничество, вести консультации и переговоры, руководствуясь концепцией «два берега — одна семья» , беречь родственные узы, объединять силы соотечественников, чтобы внести вклад в строительство прекрасной родины китайской нации и великое дело мирного воссоединения страны» (из Отчета2014 года). [4]

Пример иллюстрирует метафору «материковый Китай и Тайвань — это члены одной семьи», где политический конфликт интерпретируется сквозь призму внутрифамильного разлада. Использование таких категорий, как «родственные узы», «одна семья», способствует снижению конфликтного потенциала, представляя процесс реинтеграции как восстановление естественных и нерасторжимых связей.

3. «Органы власти всех уровней должны строго соблюдать экономию, бороться с расточительством, придерживаться принципа «жизни по средствам» " (из Отчета 2014 года). [4]

В данном контексте функционирует метафора «государственное управление — это ведение домашнего хозяйства», в которой государственный бюджет концептуализируется по аналогии с семейным. Идея рационального распределения ресурсов формируется через образы домашнего уклада, тем самым приближая действия правительства к повседневному опыту аудитории.

4. «Активно развивать социальное обеспечение и благотворительность, осуществлять различные формы помощи и поддержки. Необходимо окружить большей заботой и помощью детей, потерявших родителей, пожилых людей без средств к существованию и инвалидов, чтобы они ощутили тепло большой семьи социализма» (из Отчета 2006 года). [3]

В примере реализуется концептуальная схема «общество — это семья», где государство берет на себя роль заботливого родителя, а уязвимые группы представлены как зависимые члены семьи. Метафорическое выражение «тепло семьи» апеллирует к эмоциональной безопасности и социальной поддержке, конструируя образ социального государства как этически ангажированного субъекта.

Метафорическая модель семьи, репрезентированная в «Отчетах о работе правительства КНР», функционирует как значимый элемент когнитивной концептуализации отношений между государством и гражданами. В рамках концептуальной метафоры «государство — это большая семья» активируются онтологические и реляционные схемы, основанные на семейных отношениях: государство и правительство концептуализируются как родители, а народ — как члены семьи, находящиеся под их опекой, что способствует консолидации общества, укреплению единства между различными национальностями, регионами и социальными слоями, подчеркивает заботу государства о благополучии народа и готовность нести ответственность.

Метафоры семьи в политическом дискурсе выполняют следующие функции:

1. Концептуализирующая функция — обеспечивает когнитивное упрощение и конкретизацию абстрактных понятий политической власти, государственной ответственности и общественного устройства, переводя их в понятные категории повседневного семейного опыта.
2. Прагматическая функция — направлена на реализацию конкретных коммуникативных целей, например, создание образа заботливого и ответственного государства, снижение социальной дистанции между властью и обществом, формирование позитивного эмоционального фона и легитимизация политических решений.
3. Аксиологическая функция — актуализирует традиционные культурные ценности китайского общества (гармония, иерархия, забота, коллективизм), выступающие когнитивными основаниями для восприятия государственной власти как морально обоснованной и естественной формы социальной организации.

Таким образом, семейная метафорическая модель способствует укреплению доверия народа к государству и правительству, что в итоге служит упрочению государственной власти.

2. Специфические метафорические модели в «Посланиях».

Уникальной метафорической моделью, представленное в политическом дискурсе России, является концептуальная метафора БОЛЕЗНЬ, где болезненные состояния телесного организма служат когнитивным источником для репрезентации социальных, политических и экономических проблем. В «Посланиях Президента РФ Федеральному Собранию» данная модель последовательно реализуется через метафоры, апеллирующие к лексике патологии, диагноза, лечения и иммунной защиты. Ниже приводится анализ конкретных проявлений данной модели:

1. Прежде всего следует признать, что крушение Советского Союза было крупнейшей геополитической катастрофой века. Для российского же народа оно стало настоящей драмой. Десятки миллионов наших сограждан и соотечественников оказались за пределами российской территории. Эпидемия распада к тому же перекинулась на саму Россию. («Послание» 2005 г.) [7]

В этом примере распад СССР концептуализируется как инфекционное заболевание, обладающее высокой степенью распространения. Использование медицинского термина эпидемия активирует образ неконтролируемого кризиса, охватывающего все постсоветское пространство, включая Россию. В рамках метафоры РАСПАД (СССР) — это ЗАРАЗНАЯ БОЛЕЗНЬ формируется представление о внешней угрозе, ослабляющей государственный организм.

2. Многие тогда думали, многим тогда казалось, что наша молодая демократия является не продолжением российской государственности, а ее окончательным крахом, является затянувшейся агонией советской системы. («Послание» 2005 г.) [7]

Государственная трансформация России представлена как процесс умирания, характеризующийся терминальной фазой — агонией. Это активирует концептуальную метафору «государство — это больной организм», что усиливает восприятие нестабильности как системной деструкции.

3. Надо прежде всего пробить образовавшиеся в экономике «финансовые тромбы ». Так, чтобы выделенные средства дошли до их конечных получателей. («Послание» 2008 г.) [8]

В данном примере экономическая система метафорически репрезентируется как кровеносная система, где тромбы — это препятствия для финансовой циркуляции. Метафора «экономика — это организм», «деньги — это кровь» подчеркивает необходимость немедленного устранения препятствий как условия жизнеспособности системы.

4. Так что «реформаторский зуд» в отношении Основного закона абсолютно неуместен. Российская Конституция эффективна, она работает, и её базовые положения должны на многие годы вперёд оставаться незыблемыми. («Послание» 2008 г.) [8]

Здесь изменения в Конституции представлены как болезненное навязчивое состояние (зуд), указывающее на маниакальное стремление к трансформации. Активируется модель «политическая активность — это нервно-психическое расстройство», направленная на дискредитацию чрезмерной законодательной инициативы.

5. В дальнейшем мы будем помогать только тем, у кого есть чёткие планы повышения эффективности и реализации высокотехнологичных проектов. Неэффективные предприятия должны пройти процедуру финансового оздоровления или уйти с рынка. («Послание» 2009 г.) [9]

Финансовая реструктуризация осмысляется как медицинская реабилитация ослабленного пациента. Метафора «финансовая система — это больной» создает образ ответственной и заботливой власти, способной восстановить системную функциональность.

6. Именно граждане определили итоги избирательной кампании, выбрали путь созидательного развития страны, доказали, что мы живём в здоровом, уверенном в своих справедливых требованиях обществе, в котором укрепляется иммунитет кпопулизму и демагогии и высоко ценятся значимость взаимоподдержки, сплочённости, единства. («Послание» 2016 г.) [10]

Политические угрозы (популизм, демагогия) представлены как патогены, а иммунитет — как способность граждан к критическому восприятию. Метафора «общество — это организм», «политическая стабильность — это иммунная защита» репрезентирует граждан как зрелый политический субъект, устойчивый к внешнему влиянию.

7. Именно отставание — вот главная угроза и вот наш враг. И если не переломим ситуацию, оно будет неизбежно усиливаться. Это как тяжёлая хроническая болезнь, что неутомимо, шаг за шагом подтачивает и разрушает организм изнутри. («Послание» 2018 г.) [11]

В данном примере отставание интерпретируется как внутреннее разрушение, вызванное хроническим недугом. Метафора «стратегическая неэффективность — это хроническое заболевание» передает идею постепенного подрыва системной целостности, требующего долгосрочного «лечения».

8. Мы обязаны защитить правду о Победе, иначе что скажем нашим детям, если ложь, как зараза, будет расползаться по всему миру? («Послание» 2020 г.) [12]

В данном примере искажение исторических фактов уподобляется инфекционному заболеванию. Метафора «дезинформация — это заразная болезнь» усиливает риторический эффект и оправдывает необходимость идеологического иммунитета и информационного контроля.

В рамках когнитивной лингвистики метафора «болезни» в политическом дискурсе представляет собой реализацию концептуальной метафоры «социальные и политические процессы — это состояние организма», где кризис, дестабилизация или девиация репрезентируются как патологические состояния, нарушающие нормальное функционирование «политического тела».

Как известно, болезнь — это патологический процесс, возникающий при нарушении регуляции организма и сопровождающийся изменениями метаболизма, функций и структуры, проявляющийся симптомами и отклонениями в поведении. Как распространенный физический опыт, болезнь ассоциируется со страданием. В «Посланиях» метафора болезни обычно используется для описания периодов перемен или кризисов в российском обществе.

Следует подчеркнуть, что концептуальная метафора болезни не является уникальной чертой российского политического дискурса. Несмотря на отсутствие данной метафоры в жанре правительственных «Отчетов» КНР, она активно используется в других формах китайского политического дискурса. При этом в российской практике преобладают метафорические выражения, основанные на терминологии современной западной медицины (например, эпидемия, иммунитет, тромб), тогда как в китайском дискурсе наряду с современной медицинской лексикой широко задействуются концепты традиционной китайской медицины (например, диагностика по пульсу, чистка костей от поражённых тканей, назначение рецепта). Эти различия отражают культурно-специфические источники метафоризации и различия в когнитивных моделях здоровья и лечения, укоренённых в соответствующих национальных традициях.

В целом, метафора болезни в китайском и российском политическом дискурсе чаще всего используется в периоды национальных преобразований или кризисов. Она выполняет следующие функции:

1. Онтологическая функция: позволяет репрезентировать абстрактные или системные сбои (например, кризис легитимности, социальные конфликты, экономические трудности) в терминах телесного опыта — как заболевание, что делает концептуализацию проблем конкретной, осязаемой и интуитивно понятной для адресата.
2. Описательно-оценочная функция: болезнь представляет собой нарушение функций организма, «потерю порядка», поэтому «болезни» государства и общества символизируют нарушение их нормального функционирования. Как отмечала С. Зонтаг: «западная классическая медицина и политическая мысль основаны на стремлении к балансу и порядку». [2]
3. Прагматическая функция: поскольку болезнь — негативный и болезненный опыт, ее метафорическое использование помогает привлечь внимание общества к проблемам. Концепция болезни включает этапы «возникновение-диагностика-лечение-выздоровление», что предполагает возможность решения проблемы при правильном подходе. Поэтому эта метафорическая модель имеет позитивный потенциал, мотивируя государство и общество принимать меры для преодоления кризисов.

Заключение

Межкультурные различия в концептуальных метафорах являются неотъемлемой частью национальных политических дискурсов. Сравнительный когнитивный анализ метафорических моделей, функционирующих в политической коммуникации различных этнокультурных сообществ, направлен на выявление как универсальных структур, обусловленных общими когнитивными механизмами осмысления политической реальности, так и специфических черт, детерминированных культурно-историческим и социополитическим контекстом.

Результаты проведённого исследования подтверждают высокую научную значимость межкультурного анализа концептуальных метафор в политическом дискурсе. Он способствует более глубокому пониманию того, каким образом национально-культурные особенности формируют метафорические схемы политического мышления и речевого взаимодействия, а также проливает свет на когнитивные универсалии, лежащие в основе построения политической аргументации.

Настоящее исследование вновь подтверждает важную академическую значимость сравнительного анализа метафорических моделей в политическом дискурсе разных народов. Оно позволяет глубже понять, как культурные особенности нации отражаются в языке политики, и выявить универсальные когнитивные механизмы, лежащие в основе политической коммуникации. Полученные результаты имеют значение для межкультурных исследований, политической лингвистики и теории метафоры.

Литература:

1. И Ган. Сельскохозяйственная культура и её место в традиционной китайской культуре //Исследование модернизации сельского хозяйства, No. 2019(6). С 371- 373.
2. Зонтаг С., Болезнь как метафора и СПИД и его метафоры. — Лондон: Макмиллан, 2001.
3. Отчет о работе Правительства КНР 2006 г. [Электронный ресурс]. —http://hprc.cssn.cn/wxzl/wxysl/lczf/dishiyijie_1/200908/t20090818_3955561.html
4. Отчет о работе Правительства КНР 2014 г. [Электронный ресурс]. — http://hprc.cssn.cn/wxzl/wxysl/lczf/d12qgrdzfbg/201403/t20140315_4081551.html
5. Отчет о работе Правительства КНР 2016 г. [Электронный ресурс]. — http://hprc.cssn.cn/wxzl/wxysl/lczf/d12qgrdzfbg/201603/t20160318_4135203.html
6. Отчет о работе Правительства КНР 2018 г. [Электронный ресурс]. — http://hprc.cssn.cn/wxzl/wxysl/lczf/dssjqgrmdbdh_1/201803/t20180323_4240852.html
7. Послание Президента РФ 2005 г. [Электронный ресурс]. — http://www.kremlin.ru/acts/bank/36354
8. Послание Президента РФ 2008 г. [Электронный ресурс]. — http://www.kremlin.ru/events/president/transcripts/1968
9. Послание Президента РФ 2009 г. [Электронный ресурс]. — http://www.kremlin.ru/acts/bank/31381
10. Послание Президента РФ 2016 г. [Электронный ресурс]. — http://www.kremlin.ru/acts/bank/41550
11. Послание Президента РФ 2018 г. [Электронный ресурс]. — http://www.kremlin.ru/acts/bank/42902
12. Послание Президента РФ 2020 г. [Электронный ресурс]. — http://www.kremlin.ru/acts/bank/45148