В статье рассматривается процесс долларизации в Турции, начиная с 2008 года, наряду с мерами, предпринятыми правительством для ее сокращения. Особое внимание уделяется эффекту реализованных экономических шагов, направленных на снижение уровня долларизации. В конце статьи представлены рекомендации по дальнейшему снижению уровня долларизации в стране.

Ключевые слова: турецкая экономика, внешний долг, валютный кризис, финансы.

Турецкая экономика непрерывно находится в центре внимания международных финансистов из за своей волатильности на международном рынке [1, с. 4]. Как и многие развивающиеся страны, она также тесно связана с долларизацией — процессом увеличения спроса на американский доллар с постепенной девальвацией национальной валюты [2, с. 22]. Она увеличивается как следствие потребности развивающейся страны в международном финансировании из-за нехватки собственного капитала [4, с. 30]. Долларизация сильно затрудняет активность страны на макроэкономическом уровне, вызывая высокую приверженность к колебаниям. Она также существенно ограничивает стабилизационные меры, нацеленные на сдерживание сильной девальвации национальной валюты, так как препятствует ведению независимой денежно-кредитной политики [2, с. 22]. Власти также будут иметь ограниченную возможность предоставления реагирования обменному курсу с параллельным введением агрессивной политики в валютном рынке [5, с. 295].

В последние годы Турция сталкивается с валютным кризисом обесценивающим турецкую лиру в значительной степени. Имея зависимую финансиализацию, экономика страны становится одной из главных жертв повышения стоимости доллара, за которым следует отток прямых инвестиций наряду с обвалом лиры. Данный процесс делает экономику Турции крайне уязвимой к принимаемым политическим решениям из за сильной зависимости от западного импорта с поддерживаемой экономикой за счет капиталистических инвестиций [1, с. 4].

США, находясь на вершине этой иерархической финансовой системы, получают возможность манипулировать политико-экономической трансформацией Турции, которая хранит значительную часть своих резервов в американской валюте, одновременно осуществляя в ней дорогие заимствования [1, с. 4]. Следовательно, Турция остается уязвимой перед решениями Американского Федерального Банка, становясь более подверженной финансовым кризисам будучи полупериферийной страной. Любое колебание на рынке вместе с ухудшением отношений со Штатами, нанесет серьезный ущерб ее внутренним и только развивающимся рынкам [3, с. 11].

К высокому уровню подверженности также относятся финансовые учреждения Турции, связанные с еврозоной [3, с. 11]. Напряженная политическая обстановка между сторонами приведет к откладыванию инвестиций с Европейской стороны. В таких случаях страна с высокой вероятностью может попасть в анемичный рост, как это наблюдалось в 2018 году [3, с. 45].

После мирового кризиса 2008 года Турция предприняла попытки создания диверсифицированной экономики, менее уязвимой к внешним шокам. Реформы осуществлялись путем углубления рыночного финансирования, что должно было снизить зависимость от банков. Однако большинство турецких компаний продолжало полагаться на банковское финансирование. Параллельно правительство упростило заимствования в иностранной валюте для компаний с основным доходом в лирах. Данная попытка, связанная с упрощением заимствований в иностранной валюте, привела к тому что предприятия, не имеющие возможность попасть в финансовый рынок, все чаще обращались к банкам за долларовыми кредитами [3, с. 16]. Именно так в 2013 году средние предприятия получили 64 % всех валютных кредитов. Одновременно более 70 % маленьких предприятий получили кредиты, что являлось в несколько раз выше регулярного показателя банковской системы Турции [6, с. 63]. В результате внешний долг таких предприятий вырос с 66 до 177 миллиардов долларов США [2, с. 22]. Их погашение также стало трудной задачей, что далее вынудило правительство продлить сроки погашения долгового бремени, так как нагрузка на выплаты существенно возросла [3, с. 16]. Произошла девальвация лиры, еще сильнее привязав турецкую экономику к долларизации, несмотря на попытки ее укрепления как устойчивую с широким секторным распределением [1, с. 11]. Это также повредило финансовую систему страны, негативно повлияв на баланс турецких банков [2, с. 22]. Неопределенность макроэкономических основ экономики еще сильнее усугубила долларизацию [5, с. 298]. В результате турецкая лира достигла исторического рекорда с показателями 2,17 за 1 доллар США, что составляло 1,95 в 2013 году [6, с. 72].

Начиная с 2014 года, экономика Турции постепенно вошла в новый спад после прекращения политики количественного смягчения со стороны Федерального резервного банка США, который ранее предоставлял возможность таким странам, как Турция, занимать иностранную валюту под низкий процент со временным наплывом капитала в условиях поиска высоких процентных ставок со стороны инвесторов. Подсев на дешевое заимствование иностранной валюты, будучи ориентированной на краткосрочные притоки капитала, Турция в скором времени столкнулась с ухудшением финансовой средысувеличенной волатильностью[1, с. 11]. Компании начали сталкиваться с издержками и пониженной прибылью вследствие роста обменного курса [6, с. 62]. Это привело к острой потребности финансирования частного сектора, в котором предприятия частично утратили доступ к внешней валюте. Правительство не могло дальше сохранять низкие процентные ставки, предоставлявшие быстрый экономический рост, из за угрозы валютного кризиса, что позже и случилось, несмотря на обратный скачок к политике высоких ставок [1, с. 12]. Одновременно с американской политикой сворачивания, Турция переживала внутреннюю политическую нестабильность, которая в конце концов вынудила правительство поднять ключевую ставку на 4 % [1, с. 12].

В дальнейшем правительство предприняло ряд антикризисных мер в виде кредитной экспансии, выражавшейся как поддержка средних и малых предприятий. Однако все эти меры предоставили ограниченную эффективность на фоне политической неопределенности Турции, которая попала под июнь 2018 года. Страна была в ожидании трансформации политической и экономической системы при президентских выборах, что в итоге привело к напряженным политическим отношениям между Турцией и США. Турецкая лира потеряла 23 % стоимости к доллару в течении одного месяца вследствие ухудшения отношений. Это привело к повышению процентных ставок страны от 12,75 % до 24 % уже в начале 2019 года. Экономика страны пережила значительное охлаждение, в котором экономический рост за 2018 год составил 0 % [1, с. 14]. К началу 2019 года, показатели ВВП Турции упали от 3,0 до 0,8 % [1, с. 14]. Внешний долг страны увеличился до 58 % с 2008 года. Ответной реакцией экономики на сдерживание кризиса, была стабилизация лиры. Была введена «Новая экономическая программа», направленная на обеспечение фискальной дисциплины наряду с высокой ориентированностью на экспортный сектор. Была также внедрена политика развития финансовых рынков. Однако она неоднократно продемонстрировала свою ограниченность на фоне политической нестабильности и внешнего давления [1, с. 17].

Данный кризис повторно подчеркнул высокую уязвимость Турции перед мировыми колебаниями, в котором сохраняется высокая вероятность девальвации лиры с дальнейшим ущербом на развивающиеся рынки страны [1, с. 17].

Можно сделать вывод что экономическая активность Турции в значительной степени зависит от притока иностранного капитала. Несмотря на ряд попыток со стороны правительства, как открытость к экономическим реформам наряду с предпринятыми антикризисными мерами в 2008 и 2019 годы, страна по-прежнему имела ощутимый уровень долларизации. После упрощения заимствований в иностранной валюте, долларизация усилилась еще сильнее, так как внутренние рынки, ранее не обладавшие доступом к внешнему капиталу, теперь также зависели от доллара. Займы во внешней валюте казались выгодными и стабильными до первой волны девальвации лиры [1, с. 19].

Страны с формирующимися рынками как Турция, имеют высокие процентные ставки, как упоминалось выше. Следовательно, они способствуют привлечению дешевых ресурсов развивающимся странам. Однако в случае ужесточения финансовых условий в мире, внутренние субъекты стран столкнутся с проблемой обслуживания долгов. Начнутся внутренние дисбалансы наряду с девальвацией национальной валюты, как это происходило в Турции в 2018 году. Ее дальнейшее восстановление от кризиса зависело от мировой ликвидности наряду со способностью политиков по эффективному переложению стоимости кризиса на народ. Вышеупомянутые факторы неоднократно показывают хрупкость турецкой экономики перед Соединенными Штатами Америки (ACC), будучи страной с формирующимся капиталистическим рынком (ECC) [1, с. 19].

Многие попытки стабилизации оказывались неэффективными или отложенными на длительный срок из-за экономической слабости. Как следствие, это привело к устойчивой инфляции с кризисом доверия к лире. Страна стала значительно привязанной к фиксированному обменному курсу для сохранения доверия к национальной валюте. Однако данный фактор не способствовал снижению показателей долларизации [2, с. 22].

Правительство также объявило программу «Новой экономики» на 2020–2022 годы. Она включала в себя восстановление баланса после кризиса наряду с упором на увеличение внутреннего рынка. Ожидалось, что это снизит уровень долларизации за счет импортозамещения одновременно с сильным упором на туризм [3, с. 27]. Более того, процесс импортозамещения помог в корректировке счета после длительного дефицита в период валютного кризиса. ВВП Турции вырос на 8,3 % позволив достичь ожидаемого профицита. Однако данная мера также привела к росту безработицы, особенно в строительном секторе [3, с. 80]. Программа предусматривала предотвращение сильного замедления экономики путем использования фискального пространства. Следовательно, это привело к росту ВВП страны до 32,8 % к концу 2019 года [3, с. 81]. Важной целью программы было также недопущение уровню инфляции повлиять на сектора с производством продуктов долгого использования, так как они помогли бы поддерживать уровень экспорта [6, с. 75].

Несмотря на предпринятые меры, уровень долларизации в стране остался высоким на фоне политической нестабильности, что отпугивало инвесторов из-за неопределенности в стране. Следовательно, показатели прямых иностранных инвестиций упали до 1.1 от 1.5 к началу 2020 года, показав ограниченный эффект предпринятых экономических действий [3, с. 56].

Заключение: Учитывая тот факт, что как Турция, так и США заинтересованы в экономическом сотрудничестве, имеется ряд рекомендаций по дальнейшему смягчению экономического положения Турции. Несмотря на то, что стоимость лиры относительно восстановилась после кризиса 2018 года, страна все еще остается уязвимой к внешним рискам. Для поддержания Турции как регионального лидера с относительно стабильным рынком, правительству важно предпринять ряд реформ. Жесткая денежно-кредитная политика поможет поднять доверие к национальной валюте, сдерживая давление на рост цен. Также рекомендуется укрепить резервы, которые способны предотвратить риск ликвидности наряду с оттоком капитала — важного источника финансирования турецкого рынка [3, с. 12].

В долгосрочной перспективе, правительству также необходимо обратить внимание на меры по повышению доверия к банкам наряду с регулированием темпов роста кредитования. Другое немаловажное действие правительства на пути к предоставлению стабильности — это структурные реформы. Они способствуют экономической производительности, рассматривая долгосрочный экономический рост страны [3, с. 12].

Будучи экспортоориентированной страной, Турции важно предпринимать меры по сохранению конкурентоспособности на мировом рынке, который может существенно пострадать от устойчивого обесценивания лиры. Важно удерживать баланс между внутренним и внешним спросом. Центральному Банку также стоит вести оптимальную политику обменного курса для укрепления национальной валюты страны [6, с. 75].

Литература:

1. Akcay.Ü, Güngen.A. R. The Making of Turkey’s 2018–2019. Berlin.: Economic Crisis [электронный ресурс]. Institute for International Political Economy, Berlin, 2019.
2. Cifcir.I. Dollarization and its Long-run Determinants in Turkey [Электронный ресурс]. — Ankara, 2003. URL: https://www.researchgate.net/publication/228688668_Dollarization_and_its_Long-run_Determinants_in_Turkey (дата обращения: 28.06.25]
3. International Monetary Fund. IMF Monetary Report. — Washington, 2019.
4. Özcan.K.M, Us .V. What Drives Dollarization in Turkey [электронный ресурс]. — Central Bank of the Republic of Turkey. Ankara, 2009. URL: https://www.researchgate.net/publication/268358002_What_Drives_Dollarization_in_Turkey .
5. Özcan.K.M., Us .V. Dedollarization in Turkey after Decades of Dollarization: A myth or reality? [электронный ресурс]. Central Bank of the Republic of Turkey. — Ankara, 2007. URL: https://www.researchgate.net/publication/312070691_Dedollarization_in_Turkey_after_decades_of_dollarization_A_myth_or_reality .
6. Sahin.A., Şahin.G. An Overview on the Exchange Rate and Liability Dollarization in Turkey [Электронный ресурс]. The International Journal of Applied Economics and Finance. Faisalabad, 2016. URL: https://www.researchgate.net/publication/280843104_An_overview_on_the_exchange_rate_and_liability_dollarization_in_Turkey .