В статье автор исследует идеологические модели, использовавшиеся руководством СССР в период 1929–1941 гг. при построении системы противодействия коррупционным правонарушениям на примерах отдельных нормативных правовых актов, принятых в указанный период, а также анализирует уголовные дела, фигуранты которых были обвинены в преступлениях коррупционной направленности, при рассмотрении которых в качестве обоснования преступности их деяний использовалась терминология, носившая идеологический характер. Автор формирует выводы, направленные на повышение эффективности антикоррупционной политики современной Российской Федерации в части построения идеологических основ таковой.

Ключевые слова: идеологическая политика, социалистическое правосознание, противодействие коррупции, социалистическая идеология, социалистическое имущество, показательные судебные процессы.

Идеологическая политика государства, понимаемая как деятельность властных субъектов и органов государственной, муниципальной власти, направленная на формирование определенной системы ценностей, взглядов, правил и идеалов с целью формирования устойчивого уклада общественной жизни и достижения конкретных политических задач, является действенным инструментом, обеспечивающим вертикальную коммуникацию в парадигме отношений «государство-общество».

Выступая одним из инструментов донесения властной воли до неопределенно широкого круга граждан государства, идеология, как было указано выше, позволяет сформировать как общеприменимую, так и действующую в одной из отраслей жизни общества систему ценностей. По мнению А. И. Клименко, «посредством своей идеологической функции государство определяет формирование правового и политического сознания граждан, что способствует укреплению общественной системы ценностей, достижению социально полезных целей» [2].

Используя ретроспективный метод, толкуемый Н. И. Шестовым как «движение мысли исследователя от современности к прошлому» [7], мы можем отметить следующее: руководство Советского Союза в период 1929–1941 гг., имея системные марксистко-ленинские взгляды на процесс социально-политического строительства, воспринимало идеологическую работу как важный фактор формирования социалистического правосознания советских граждан, оказывающий при этом весомое воздействие на сокращение уровня преступности, в т. ч. носящей коррупционный характер.

В целях конкретизации предмета, рассматриваемого в данной статье, стоит отметить следующее: идеологические методы в антикоррупционной политике Советского Союза в период 1929–1941 гг. носили системный характер, включая в себя как установки, доносившиеся путем отдельных норм статей Кодексов и иных нормативных правовых актов, публикаций государственных печатных изданий, так и агитационной работы, выпуска пропагандистских материалов, ведения показательных судебных дел по коррупционным делам.

В первую очередь стоит отметить, что указанный исторический период был отмечен взятым курсом на индустриализацию советской экономики, ставшей частью «триединой задачи по коренному переустройству общества», практическая реализация которого была начата со стартом выполнения первого пятилетнего плана развития народного хозяйства в 1928–1932 гг. Во исполнение указанной цели в законодательство Советского Союза были внедрены нормативные правовые акты, должные укрепить сохранность социалистического хозяйства.

Одним из примеров нормативного правового акта, направленного на противодействие коррупции, носящего при этом элементы идеологического характера, является Постановление ЦИК СССР и СНК СССР от 7 августа 1932 г. «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности», закрепившееся в массовом сознании советских граждан как «Закон о трех колосках». Постановление, внедрившее в юридическую практику СССР термин «хищение социалистической собственности», было издано с целью противодействия «массовым хищениям государственного и колхозного имущества» [5].

Обратившись к тексту Постановления видим, что репрессии, внедряемые государством, обозначены здесь как «меры социальной защиты». При этом, п.1 ч.3 указанного Постановления, содержит следующую формулировку, носящую ярко выраженный идеологический характер: «противообщественные кулацко-капиталистические элементы» [5]. Таким образом, в целях противодействия коррупционной и иной деятельности, носившей деструктивный в отношении советской экономики характер, руководство коммунистической партии терминологически приравнивало граждан, вредящих хозяйству, к классово враждебным элементам, что свидетельствует об использовании отдельных идеологических методов в построении советской антикоррупционной политики в указанный период.

Отметим также, что одним из идеологических методов, направленных на предотвращение коррупционного поведения и антисоветской, контрреволюционной деятельности в указанный исторический период, было проведение показательных судебных процессов. Одним из таковых являлось дело «Союзного бюро меньшевиков» — открытый судебный процесс, прошедший 1–9 марта 1931 г. над группой из 14 советских хозяйственных работников. По версии ОГПУ СССР, фигуранты дела использовали связи с правящими кругами западных буржуазных государств, а также с антисоветскими организациями политических эмигрантов, с целью получения материальной поддержки, направленной на разложение системы советского хозяйствования и возврата к системе капиталистических отношений.

Рассмотрение дела было проведено в открытом формате, изобилуя при этом терминологией, носившей классовый характер. Например, фигурантов дела обозначали как «контрреволюционную организацию» капиталистической направленности. Стоит отметить, что на момент 1931 г. в государстве действовала Конституция СССР 1924 г., составной частью которой была «Декларация об образовании Союза Советских Социалистических Республик», содержавшая в тексте намерение о противодействии советского государства «мировому капитализму» [3]. Следовательно, конкретизированное обвинение «Союзного бюро меньшевиков» в капиталистических намерениях деятельности носило не только характер описания конкретного состава уголовного правонарушения, но и определяло идеологический портрет преступников, большая часть которых в период «перестройки» была оправдана в результате работы комиссии под руководством А. Н. Яковлева.

Обратившись к архивным материалам, отметим, что представленные выше меры, направленные на противодействие коррупции и имеющие идеологический характер, в значительной степени повлияли на социалистическое правосознание граждан, их осознанное отношение к преступлениям коррупционной направленности. Так, 68 % дел о коррупционных нарушениях возбуждались по заявлениям граждан, при этом, в период 1933–1937 гг. («пятилетка коллективизации») количество лиц, осужденных за взяточничество, выросло в 3,2 раза относительно «пятилетки» 1928–1932 гг.

Оценивая эффективность антикоррупционной политики СССР в указанный период постфактум, мы можем отметить следующее: мероприятия, реализовывавшиеся советским руководством, направленные на укрепление советской экономической системы, развитие социалистического правосознания и противодействие коррупционным правонарушениям, мы можем определить как в целом эффективные. Однако, современные исследователи отмечают факт того, что такая политика в некоторых аспектах вела к нарушениям в режиме советской законности.

Так, по мнению российского историка О. В. Хлевнюка, репрессивные меры по делам коррупционной направленности часто носили характер инструмента для сведения политических счетов [6]. При этом, идеологическое обоснование необходимости ужесточения уголовного наказания являлось методом применения дополнительной аргументации при требовании об ужесточении уголовного наказания, что подтверждается вышеуказанными примерами.

Отметим также, что по мнению российского историка Е. А. Осокиной, коррупционные практики указанного периода были вызваны во многом особенностями дефицитной экономики, особенно проявлявшейся в условиях форсированной индустриализации первых «пятилеток» [4].

Представленные выше положения, отражающие использование идеологических методов при реализации антикоррупционной политики СССР в 1929–1941 гг., позволяют современным исследователям сделать ряд выводов. Так, в первую очередь стоит отметить, что в условиях развития советского законодательства в указанный период, идеологические установки и правовые термины, носившие идеологический характер, имели значение в качестве инструментов легитимизации репрессивных мер, направленных на пресечение экономических преступлений.

Также идеологические начала в построении нормативных правовых актов антикоррупционной направленности, имели важное значение в укреплении социалистического правосознания советских граждан, аспектами которого являлись в т. ч. бережное отношение к социалистическому имуществу и борьба за достижения революции как аспектов марксистко-ленинской системы идеологических ценностей.

Таким образом, будучи современными исследователями правовой науки, мы можем сформировать следующий вывод: антикоррупционная идеологическая политика российского государства, направленная на пресечение преступлений коррупционной и экономической направленности, помимо высокой степени гласности при рассмотрении уголовных дел, должна также отвечать запросу на сохранение принципов справедливости при ведении уголовного судопроизводства.

Литература:

1. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. Р-8131. Оп. 37. Д. 84. Л. 12–15.
2. Клименко А. И. Взаимосвязь правового и политического сознания в осуществлении идеологической функции государства: дис.... канд. юрид. наук. М., 2005. 56 с.
3. Основной закон (Конституция) Союза Советских Социалистических Республик. 31 января 1924 г. // Съезды Советов в документах. 1917–1936. Т. III. М., 1960. С. 40–54. (Утратил силу).
4. Осокина Е. А. За фасадом «сталинского изобилия». М.: РОССПЭН, 1998. 271 с.
5. Постановление ЦИК и СНК СССР «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности» от 7 августа 1932 г. // СЗ СССР. 1932. № 62. Ст. 360. (Утратил силу).
6. Хлевнюк О. В. Сталин. Жизнь одного вождя. М.: АСТ, 2015. 464 с.
7. Шестов Н. И. «Исторический» и «ретроспективный» методы современного политического исследования: проблемы использования // Известия Саратовского университета. Новая серия. Серия: Социология. Политология. 2019. Т. 19, вып. 2. С. 203–211.