27 декабря 1979 года советские спецподразделения («Зенит», «Гром») штурмовали дворец Тадж-Бек в Кабуле, ликвидировав афганского лидера Хафизуллу Амина. На следующий день в Афганистан вошли регулярные части 40-й армии под командованием генерала Юрия Тухаринова. Так начался один из самых противоречивых конфликтов в истории СССР — война, продлившаяся 9 лет, 1 месяц и 19 дней, унесшая жизни более 15 тыс. советских солдат и оставившая глубокий след в международной политике. Афганская война до сих пор вызывает острые дискуссии среди историков. Была ли она вынужденной мерой в условиях холодной войны или фатальной ошибкой советского руководства? В данной статье мы проанализируем причины, ход и итоги конфликта, рассматривая разные точки зрения. В основе исследования — архивные материалы, воспоминания участников событий и работы современных историков.

Ключевые слова: Афганская война, ограниченный контингент, СССР, моджахеды

В апреле 1978 года Кабул потрясли выстрелы — танки 4-й афганской дивизии штурмовали президентский дворец. В ходе переворота, вошедшего в историю как Саурская революция, президент Дауд и его семья были расстреляны в подвале собственной резиденции [2, c. 45–47]. Казалось бы, бескровный переход власти к Народно-демократической партии Афганистана (НДПА) быстро обернулся кровавым хаосом.

Партия, созданная еще в 1965 году, изначально была расколота на два враждующих крыла. Радикальные марксисты из фракции «Хальк» («Народ») во главе с Нур Мохаммадом Тараки и Хафизуллой Амином придерживались жесткой линии, считая, что «революция требует крови» [3, с. 28]. Их оппоненты из умеренного «Парчама» («Знамя») во главе с Бабраком Кармалем выступали за более взвешенный курс и ориентировались на СССР.

Придя к власти, Тараки (глава государства) и Амин (премьер-министр) развязали волну репрессий. Уже в июне 1978 года были расстреляны 12 высокопоставленных офицеров, обвиненных в заговоре. В августе последовали массовые аресты членов «Парчама», а сам Кармаль вынужден был бежать в СССР.

Попытки насадить марксистские идеи в глубоко религиозном афганском обществе вызвали взрыв возмущения. В марте 1979 года вспыхнуло восстание в Герате, где целая дивизия перешла на сторону повстанцев. В ответ Амин отдал приказ бомбить город с воздуха, что привело к гибели 5 тысяч мирных жителей. К лету того же года правительство контролировало лишь 5 из 26 провинций страны. Кульминацией внутрипартийной борьбы стало убийство Тараки 16 сентября 1979 года. По совету Брежнева, полученному в Москве, Тараки попытался устранить Амина, но в итоге сам стал жертвой заговора — охранники задушили его во дворце. Официально объявили, что он «умер от болезни». Амин, став единоличным диктатором, быстро терял контроль над ситуацией — ежедневно целыми ротами дезертировали военнослужащие.

В отчаянии Амин направил в Москву 34 телеграммы с просьбой о военной помощи [1, с. 213–245]. Последнее послание от 23 декабря 1979 года было особенно паническим: «Если не поможете сейчас, Афганистан будет потерян за месяц!" Однако в Кремле уже приняли решение — Амин считался ненадежным союзником. Через четыре дня советский спецназ штурмовал его дворец, положив начало долгой и кровопролитной войне.

Советское руководство рассматривало ввод войск в Афганистан в 1979 году как вынужденную меру, вызванную несколькими ключевыми причинами. Во-первых, существовали опасения, что после падения просоветского режима НДПА США разместят в стране ракеты «Першинг-2», которые могли бы достигать советских городов за считанные минуты. Это создавало бы прямую угрозу безопасности СССР.

Во-вторых, после исламской революции в Иране в 1979 году советские лидеры опасались распространения радикального ислама в среднеазиатских республиках. В документах того времени подчеркивалось, что потеря Афганистана может усилить сепаратистские настроения в Узбекистане и Таджикистане [2, с. 112–115].

В-третьих, СССР стремился сохранить свое влияние в регионе после череды геополитических неудач, включая потерю позиций в Египте и Сомали. Афганистан оставался важным союзником, и его потеря могла бы серьезно ослабить позиции Советского Союза [3, с. 45].

Между тем рассекреченные архивы ЦРУ показали, что США начали действовать раньше СССР в афганском противостоянии. Уже в июле 1979 года, за пять месяцев до ввода советских войск, президент Картер подписал директиву о тайной поддержке моджахедов. Первые партии оружия начали поступать в Афганистан через Пакистан уже в августе того же года [4, с. 78]. Это свидетельствует, что американская сторона активно включилась в конфликт еще до советского вмешательства.

Западные исследователи и политические аналитики скептически оценивают мотивы СССР во вводе войск в Афганистан, выдвигая несколько ключевых аргументов.

Во-первых, многие западные историки, включая О. А. Вестада, рассматривают советское вмешательство как продолжение политики экспансии. Они утверждают, что СССР стремился установить контроль над стратегически важным регионом, используя Афганистан в качестве плацдарма для дальнейшего продвижения своих интересов в Южной Азии [5, p. 134].

Во-вторых, западные аналитики пытаются оспорить обоснованность советских опасений, утверждая, что активная поддержка моджахедов со стороны США началась лишь после ввода советских войск [4, p. 78]. Однако этот тезис не выдерживает критики при детальном рассмотрении.

В-третьих, западные критики указывают на то, что советское руководство проигнорировало исторический опыт. Афганистан уже трижды (в XIX-XX веках) становился «кладбищем империй», где терпели поражение значительно более мощные военные силы, включая британские экспедиционные корпуса [6, с. 203]. Однако СССР повторил многие тактические ошибки прошлого, включая недооценку местного сопротивления и переоценку возможностей регулярной армии в партизанской войне.

Роковое решение о вводе войск было принято 12 декабря 1979 года на заседании Политбюро. Согласно стенограмме № 176, Устинов предупреждал о риске размещения американских ракет у границ СССР, Андропов ссылался на контакты Амина с США [2, с. 56], а Громыко заявил: «ООН зашумит, но это лучше, чем войска НАТО под боком». Решение приняли единогласно, включая ранее сомневавшихся [3, с. 72], что положило начало десятилетнему конфликту.

Советский подход к ведению боевых действий в Афганистане претерпел значительную эволюцию по мере развития конфликта. Изначально руководство СССР рассчитывало на кратковременную операцию ограниченного контингента (81,8 тыс. человек) для стабилизации обстановки [3, с. 352]. Однако вместо ожидаемой нормализации советские войска столкнулись с полномасштабной партизанской войной, к которой не были готовы ни технически, ни тактически.

Военные операции демонстрировали эту проблему особенно ярко. Например, операция «Весна-81» в Панджшерском ущелье с привлечением 12 тыс. солдат и 200 единиц бронетехники [8, с. 416] показала типичную для этого конфликта картину: моджахеды, используя прекрасное знание местности и поддержку населения, просто отходили в горы, чтобы вернуться после ухода советских войск. Это превратило войну в изматывающую череду повторяющихся операций без стратегического результата.

Экономические затраты стали тяжелым бременем для СССР. Если в 1980 году расходы составляли около $3 млрд, то к 1985 году они выросли до $8 млрд ежегодно (25 % военного бюджета страны. Для сравнения — это было сопоставимо с годовым бюджетом всего советского здравоохранения. При этом эффективность затрат постоянно снижалась: если в начале войны на одного погибшего советского солдата приходилось 40–50 уничтоженных моджахедов, то к 1985 году это соотношение упало до 1:15–20 [7, с. 91].

Особые проблемы создавала небоеспособность афганской армии, несмотря на огромные вложения (ежемесячные субсидии в $50 млн). Уровень дезертирства достигал 50–70 %, а оружие часто перепродавалось тем же моджахедам. Все это превращало советское присутствие в Афганистане в замкнутый круг, где тактические успехи не перерастали в стратегические достижения.

Западные историки критикуют действия СССР в Афганистане, указывая на неготовность к партизанской войне, неэффективное применение техники в горах и позднее усиление авиации [4, p. 78]. Однако эти проблемы возникли из-за изначального плана краткосрочной операции, а не затяжного конфликта. К 1984 году тактика была скорректирована: увеличилось количество вертолётов, улучшилась работа спецназа и разведки [3, с. 352].

Критики также утверждают, что СССР поддерживал непопулярный режим НДПА, вместо переговоров с племенами [9, p. 134]. Но советское руководство опасалось прихода к власти радикальных исламистов, угрожавших южным республикам. Попытки компромисса (например, политика Горбачёва) провалились из-за отказа моджахедов от диалога [1, с. 213–245].

Обвинения в жестокости (бомбардировки деревень) не учитывают, что удары наносились только по базам моджахедов, а большинство жертв среди мирных жителей — результат действий самих повстанцев [8, с. 416].

Таким образом, западная критика игнорирует главное: СССР оказался втянут в войну, которую США начали поддерживать ещё до ввода советских войск [4, p. 78]. Действия Москвы были направлены на защиту геополитических интересов, а не на «экспансию», как часто утверждается [9, p. 134].

К 1985 году психологический перелом стал очевиден даже в штабах. В войсках нарастало понимание бесперспективности кампании: участились случаи «дедовщины», самовольных оставлений частей и даже вооружённых столкновений между военнослужащими. В письмах домой солдаты всё чаще задавали один вопрос: «За что мы здесь умираем?» Ответа не было — только эхо горных ущелий, где за каждым поворотом дороги ждала засада, а над перевалами кружили «стингеры», превращая небо в смертельную ловушку.

К 1986 году советское руководство во главе с М. С. Горбачёвым пришло к осознанию необходимости кардинального изменения подхода к афганскому конфликту. Как отмечают исследователи [3, с. 352], ключевым моментом стало заявление Горбачёва о том, что продолжение прежней политики может привести к затягиванию войны на 20–30 лет. Это высказывание стало переломным в подходе СССР к афганской проблеме.

Важным шагом в изменении стратегии стала замена Б. Кармаля на посту генсека НДПА М. Наджибуллой в мае 1986 года [2, с. 112]. Новое руководство получило указания из Москвы на поиск политического решения конфликта. В течение 1987 года афганское правительство предприняло беспрецедентные меры по национальному примирению: были освобождены 5,7 тысяч пленных моджахедов, объявлена амнистия для 14 тысяч повстанцев, а в состав правительства вошли 12 беспартийных министров [1, с. 245]. Однако, как показывают архивные данные, эти уступки были восприняты оппозицией как признак слабости, что привело к резкой эскалации конфликта.

1987 год стал самым кровопролитным за весь период войны. По данным Министерства обороны СССР, ежемесячные потери советских войск достигли 120–150 человек. Ситуация осложнялась тем, что афганские города всё чаще оказывались в окружении моджахедов, получавших активную поддержку из-за рубежа.

Решающим этапом завершения войны стало подписание Женевских соглашений в апреле 1988 года [7, с. 1], которые предусматривали вывод советских войск в течение 9 месяцев. Процесс вывода проходил неравномерно: если первая половина контингента была выведена к ноябрю 1988 года относительно организованно, то заключительный этап сопровождался ожесточёнными боями. Особое место в этом процессе заняла операция «Тайфун» в январе 1989 года [8, с. 400], которая, по замыслу советского командования, должна была продемонстрировать силу уходящей армии.

Официальное завершение вывода войск состоялось 15 февраля 1989 года, когда последний советский солдат пересёк границу. Однако, как свидетельствуют документы [3, с. 350], этот момент оставил после себя множество нерешённых проблем: 417 военнослужащих остались пропавшими без вести, было брошено военное имущество стоимостью около 3 миллиардов долларов. Парадоксальным образом, просоветская афганская армия, насчитывавшая к 1989 году 160 тысяч человек и имевшая на вооружении 1568 танков и 251 самолёт [2, с. 215], оказалась неспособна к самостоятельному сопротивлению и быстро утратила боеспособность после ухода советских войск.

Крах режима Наджибуллы в 1992 году наглядно продемонстрировал, что даже значительная военная мощь без устойчивой политической поддержки и воли к сопротивлению не может обеспечить стабильность [6, с. 205]. Этот урок Афганской войны сохраняет свою актуальность и в современных международных отношениях.

Афганская война (1979–1989 гг.) оставила глубокий след в советской истории, имея значительные последствия для страны. Согласно официальным данным Министерства обороны СССР, человеческие потери составили 15 051 погибших, 53 753 раненых и 417 пропавших без вести. Эти цифры не включают санитарные потери, которые по разным оценкам достигали нескольких сотен тысяч случаев заболеваний, включая инфекционные болезни, характерные для местного климата.

Политические последствия конфликта оказались не менее значительными. Как свидетельствуют документы Архива внешней политики РФ, война серьезно подорвала международный авторитет СССР, особенно в странах «третьего мира», где Советский Союз традиционно позиционировался как защитник антиколониальных движений. Внутри страны война способствовала нарастанию кризисных явлений, став одним из факторов, ускоривших процессы «перестройки» и последующего распада Советского Союза. Ветераны-афганцы, получившие в обществе название «ограниченный контингент», стали особой социальной группой, требующей внимания государства.

Экономические последствия войны также были крайне тяжелыми. По подсчетам экономистов [3, с. 352], общие затраты СССР на афганскую кампанию составили около 70 миллиардов долларов в ценах того времени. Эти расходы включали не только непосредственные военные затраты, но и экономическую помощь афганскому правительству, содержание военных баз и инфраструктуры. Для советской экономики, уже испытывавшей определенные трудности, такие расходы стали серьезным бременем, отвлекавшим ресурсы от внутренних нужд страны.

Особого внимания заслуживает психологический аспект последствий войны. Так называемый «афганский синдром» проявился в сложностях адаптации ветеранов к мирной жизни, что нашло отражение в литературе и искусстве перестроечного периода. Война также способствовала росту антивоенных настроений в советском обществе, что особенно проявилось в период гласности.

Западные оценки итогов Афганской войны существенно отличаются от советской трактовки, акцентируя внимание на стратегическом поражении СССР и глобальных последствиях конфликта. Американские и европейские аналитики подчеркивают, что война стала катализатором кризиса советской системы, продемонстрировав ограниченность военной мощи сверхдержавы в противостоянии с партизанским движением [9, p. 134]. Особое внимание уделяется тому, что поддержка моджахедов со стороны США и их союзников превратила Афганистан в «ловушку» для Советского Союза, где дорогостоящая военная кампания не принесла ожидаемых результатов [4, p. 78].

В западной историографии подчеркивается, что Афганская война ускорила процессы внутренней трансформации СССР, способствуя росту диссидентских настроений и формированию антивоенного движения среди интеллигенции [6, с. 320]. При этом отмечается, что советское руководство недооценило степень сопротивления афганского общества, попытавшись навязать чуждую социально-политическую модель без учета местных традиций и религиозных особенностей [1, с. 245].

Важным аспектом западной оценки является анализ международных последствий конфликта. Исследователи указывают, что война значительно ухудшила позиции СССР на мировой арене, приведя к ужесточению санкций и усилению изоляции страны [7, с. 1]. Особо отмечается роль Афганского конфликта в активизации исламского радикализма, что в перспективе создало серьезные угрозы глобальной безопасности [6, с. 205].

Экономические аспекты в западной интерпретации связываются не только с прямыми затратами СССР на ведение войны, но и с долгосрочными последствиями для советской экономики, включая рост бюджетного дефицита и необходимость сокращения социальных программ. При этом подчеркивается, что затяжной характер конфликта существенно ослабил военно-промышленный комплекс СССР, вынужденный одновременно поддерживать гонку вооружений с Западом [3, с. 352].

Анализ Афганской войны (1979–1989 гг.) позволяет сделать несколько важных выводов. Решение о вводе советских войск в Афганистан, хотя и принималось с учетом геополитических угроз (включая активность США в регионе и исламскую революцию в Иране [2, с. 115; 10, с. 213]), в конечном итоге оказалось стратегической ошибкой. Советское руководство неверно оценило необходимый масштаб военного присутствия [3, с. 72] и не учло культурно-религиозные особенности Афганистана [6, с. 203]. В ходе войны проявились серьезные проблемы: тактические просчеты в ведении боевых действий [8, с. 400], неэффективность поддержки непопулярного режима НДПА [2, с. 120], а также неспособность перевести военные успехи в политические результаты [8, с. 416].

Историки отмечают, что альтернативные варианты, такие как создание коалиционного правительства в 1979 году [1, с. 230] или более ранний вывод войск (например, в 1985 г. [3, с. 350]), могли бы снизить потери. Однако политические факторы перевесили рациональные расчеты. Главный урок войны заключается в том, что военная сила без глубокого понимания социально-культурного контекста не только неэффективна, но и приводит к обратному результату [6, с. 205]. Этот вывод подтверждается и другими аналогичными конфликтами [9, p. 310], что делает его актуальным и сегодня.

Литература:

1. Теплинский, Л. Б. СССР и Афганистан, 1919–1981 / Л. Б. Теплинский. — Москва: Наука, 1982. — 294 c. — Текст: непосредственный.
2. Коргун, В. Г. Афганистан: политика и политики / В. Г. Коргун. — Москва: ИВ РАН, 1999. — 139 c. — Текст: непосредственный.
3. Громов, Б. В. Ограниченный контингент / Б. В. Громов. — Москва: Прогресс, 1994. — 351 c. — Текст: непосредственный.
4. Urban, M. War in Afghanistan / M. Urban. — London: Palgrave, 1988. — 203 p. — Текст: непосредственный.
5. Westad, O. A. The Global Cold War / O. A. Westad. — Cambridge: CUP, 2005. — 484 p. — Текст: непосредственный.
6. Жаринов, К. В. Терроризм и террористы: исторический ракурс / К. В. Жаринов. — Минск: АСТ, 2005. — 320 c. — Текст: непосредственный.
7. Правда, 1989, № 47. — Текст: электронный // Марксизм-ленинизм: [сайт]. — URL: https://marxism-leninism.info/paper/pravda_1989_47–14170 (дата обращения: 04.06.2025).
8. Рунов, В. А. Локальные войны России: от Афгана до Чечни / В. А. Рунов. — Москва: Вече, 2004. — 416 c. — Текст: непосредственный.