Талант М. А. Волошина (1877–1932) проявился не только в поэзии, но и в графике. В его акварельных работах пустынный пейзаж становится отражением слияния философских течений, воплощая идеи дзэн-буддизма, буддизма, даосизма и др. В статье отмечена общность художественных идей и мотивов в работах М. А. Волошина и Кацусика Хокусай и Н. К. Рериха. Исследование основывается на формально-стилистическом, структурном и интерпретационном методах анализа. В графических работах М. А. Волошин передает видение пустыни через ряд композиционных приемов: отсутствие человеческих фигур создает пространство для глубоких размышлений, закрытая композиция символизирует внутренний мир, противостояние природных сил отражает духовный выбор, а монохромная техника передает чувство одиночества и создает визуальные ассоциации с песками пустыни.

Ключевые слова: Волошин, пустыня, восточная философия, графические техники, композиция, акварельные работы, Кацусика Хокусай, Рерих.

М. А. Волошин (1877–1932) не только поэт, но и график-пейзажист, работавший в технике акварели. Музей Волошина, открытый в 1984 году в Коктебеле, является частью комплекса «Киммерия М. Волошина» и считается одной из главных достопримечательностей Крыма. В музее собрано более 300 живописных и графических работ поэта, большинство из которых — пустынные пейзажи. Творчество М. А. Волошина складывается в эпоху активного взаимодействия различных философских концепций, что повлияло на его мировоззрение. М. А. Волошин видел мир как пространство противоречий: здесь духовное испытание соседствовало с гармонией, а борьба стихий приводила к умиротворению. В акварельных пейзажах, особенно в изображениях пустыни, М. А. Волошин использовал цветовые и композиционные решения для передачи взгляда на мир.

Источником формирования художественного мировоззрения М. А. Волошина стали его впечатления от поездки на Ближний Восток в студенческие годы, о чем пишет Е. А. Скоробогачёва в монографии «Максимилиан Волошин» [6, с. 17–21]. В автобиографии «О самом себе» [1, с. 41–48] поэт рассказывает об исканиях в графическом творчестве и увлечениях искусством японских мастеров, что также нашло отражение в его творчестве. Ю. В. Зобнин в статье «Апологет России. Духовный и творческий путь Максимилиана Волошина» [3] отмечает, что М. А. Волошин смотрел на мир через призму различных тесно переплетенных философских учений, в том числе и Восточных. Несмотря на обширную литературу о М. В. Волошине, остается неизученным вопрос о художественных приемах, с помощью которых его мировоззрение нашло отражение в графическом творчестве.

Исследование направлено на изучение влияния философских концепций на акварели М. А. Волошина, а также на выявление графических методов, которыми он пользовался.

Работа выполнена на основе формально-стилистического и структурного анализа, а также интерпретационного метода.

Начало XX в. ознаменовалось значительными историческими переменами, оказавшими влияние на творчество М. А. Волошина. В этот период наблюдался рост интереса к Восточной культуре и ее мистическим аспектам, что отразилось в художественных поисках Максимилиана Александровича. Образ пустыни в творчестве М. А. Волошина сформировался под влиянием философии Востока, где пустыня — не место на карте и обилие песков, а ощущение, которое возникает при рассмотрении пейзажа. Благодаря творческой свободе Серебряного века, М. А. Волошин мог изучать и переосмысливать философские и религиозные концепции, останавливаясь на тех, что находили отклик в его душе. Как отмечает Ю. В. Зобин, у Максимилиана Александровича «было “свое” католичество, “свой” буддизм, “свой” оккультизм, “своя” магия» [3, с. 111–137]. Сложно определить круг конкретных заимствований из восточной философии в творчестве М. А. Волошина. Идея пустыни как места для духовного преображения личности ярко проявилась в философских традициях буддизма и дзен-буддизма. Восточная культура уделяет особое внимание понятию пустоты, рассматривая ее как основу бытия и источник гармонии. В даосизме [4] пустота символизирует потенциал и возможность, а в дзэн-буддизме — состояние сознания, свободного от привязанностей.

Эстетика восточной культуры стремится к минимализму и акценту на пространстве. В каллиграфии и живописи восточных мастеров, которые изучал Максимилиан Александрович, пустота подчерчивает значимость каждого элемента, создавая ощущение безграничности. Такое отношение к пустоте могло вдохновить М. А. Волошина на создание подобного образа в графических работах с пейзажами Коктебеля.

Около двадцати лет М. А. Волошин работал над серией графических работ с видами Коктебеля, создавая по 2–3 акварели каждый день. Художественное наследие М. А. Волошина состоит из акварелей с морскими видами, в большинстве своем — пустынные пейзажи.

Пейзаж в творчестве Максимилиана Александровича становится своеобразным автопортретом художника, раскрывающим душевное состояние и мировосприятие. Большинство работ Максимилиана Александровича вызывают ощущение одиночества. Состояние уединения передается с помощью построения композиции: автор намеренно не включает в акварели фигуры людей, даже стаффажные. В некоторых работах, например, «Бархат и парча» (рис. 1) или «Волны земли омываются волнами моря» нет даже растений (рис 2). Однако нелюдимость пейзажей не вызывает чувства тревоги, отчаяния или оставленности. Так как гармоничное сочетание стихий: воды, воздуха и земли, — создает ощущение стабильности и равновесия, словно присутствует невидимая поддержка, присутствие Бога, помогающего и направляющего в момент духовного роста.

Рис. 1. Бархат и парча [2]

В пейзажах Максимилиана Александровича часто используется прием противопоставления: динамики и статики, света и тени. В работе «Волны земли омываются волнами моря» 1928 г. (рис. 2) солнечный свет представлен как активный творческий элемент: он то «победно горит среди бесцветного выжженного неба» [2], то создает закатные отблески или растворяется в облачных пеленах. Яркий солнечный цвет противопоставляется темным участкам неба, которые расположены в верхних частях композиции. Вертикальные линии с «живым» морем останавливаются массивными горами на дальнем плане. Мастерски работая с расположениями объектов на листе и цветовой палитрой, художник создает умиротворяющие, цельные произведения. Природа действует по похожему принципу: благодаря чередованию света и тени, возвышенностей и низин, светлого времени суток и темного мир вокруг нас выглядит совершенным и гармоничным. В человеческой жизни происходит то же самое: за беспокойством и проблемами всегда следует период покоя и безмятежности. Возможно, именно в этом кроется важнейшая мудрость жизни: для гармонии необходимы и хаос, и организованность — одно не существует без другого, и только их сочетание делает жизнь полноценной и настоящей.

В своих записях Максимилиан Волошин отмечал, что особое внимание при изучении японского искусства уделял творчеству мастеров Хокусая и Утамаро [1, с. 46]. Близкий художественный прием использует Кацусика Хокусай в работе «Кадзикадзава в провинции Кай», где контрастное сочетание неистовых волн и величественной неподвижности горы Фудзи создает удивительную гармонию и равновесие. Фигуры, расположенные на выступе горы, которая образно повторяет изгиб волны, удивительно спокойны и непринужденны. Люди словно понимают, что буйство воды прекратится, гармония обязательно вернется (об этом напоминает величественная гора Фудзи на заднем плане) и не стоит напрасно волноваться. Такой подход подсознательно мог чувствовать Максимилиан Александрович и использовать в акварельных работах.

Рис. 2. Волны земли омываются волнами моря [2]

Пространство для размышлений о душе человека, о внутреннем мире, который в восточной философии соотносится с образом пустыни, Максимилиан Александрович передает с помощью закрытия переднего плана (художник преграждает путь для входа в пространства картины). Противоположным образом выстроен дальний план, который уводит взгляд вглубь работы (рис 1). Таким образом, создается пространство, где зритель оказывается словно запертым между двумя рядами горных вершин — близкими, небольшими на переднем плане, и величественными, на заднем. Композиция намеренно изолирует человека, оставляя его наедине со своими мыслями и переживаниями.

В серии картин «Тридцать шесть видов Фудзи» Кацусика Хокусай, есть работа «Ситиригахама в провинции Сагами», в которой автор закрывает передний план, из-за чего гора Фудзи кажется далекой и практически недостижимой для зрителя. Закрытие переднего плана и устремленность композиции вглубь заставляет человека задуматься о жизненном пути и своем предназначении. Однако в отличие от акварели Максимилиана Алексндровича, Кацусика Хокусай чередой маленьких островов словно показывает путь к достижению идеала в образе горы Фудзи. В то время как в акварелях М. А. Волошина человек находится во власти природы, которая, согласно даосским мыслителям, приведет человека к духовному совершенству.

Использование монохромной техники — отличительная черта творчества Максимилиана Александровича. В акварели «Бархат и парча» (рис. 1) художник использует бежевую гамму, которая вызывает ассоциации с пустынными песками. Изображение воды и гор на картине раскрывает духовное значение работы. М. А. Волошин создавал образ пустыни с помощью цвета для более ясных ассоциаций с реальным пространством духовных исканий и размышлений. Зритель, знакомый с русской культурной традицией, легко обнаружит символические параллели в произведениях Н. К. Рериха, особенно в его серии картин с пустынными пейзажами, а также в работе И. Н. Крамского «Христос в пустыне» (1872), где пустыня выступает как художественный символ духовного поиска.

Символическое значение пустыни в акварелях М. А. Волошина важнее их визуальной составляющей. Пустыня говорит с человеком на языке чувств. Пейзажи — метафора размышлений о вечности, образ, наполненный тишиной и вызывающий чувство сопричастности к чему-то большему, чем земная жизнь.

Изучая философию Востока, М. А. Волошин воплотил ее принципы в своих графических работах через использование минимализма и пространственных решений. Пустынные пейзажи в его работах отражают дзэн-буддийскую философию, где пустота символизирует внутренний покой и гармонию, а также служит местом для духовного поиска.

Максимилиан Волошин черпал вдохновение в работах Кацусика Хокусая, изучая японскую графическую традицию. В картинах мастера его привлекало выражение философской мысли через изображение природы как единства всего сущего. М. А. Волошин перенял умение находить гармонию в простых природных явлениях, что повлияло на его собственное творчество. Несмотря на погружение в восточную культуру, М. А. Волошин остается верным русским культурным традициям, что проявляется в его интерпретации образа пустыни, находящей параллели в творчестве Н. К. Рериха и И. Н. Крамского.

Для создания образа пустыни М. А. Волошин в акварелях использует несколько художественных приемов: отсутствие людей создает пространство для размышлений; закрытый передний план — аллегория замкнутости внутреннего мира; противопоставление природных сил — аллюзия на сложный выбор, который порой приходиться делать на пути к самосовершенствованию; монохромная техника используется для передачи ощущения одиночества, а также для ассоциации с песками материальной пустыни.

Интерес к восточной теме в живописи и графике не теряет своей актуальности. Ведущие музеи, такие как Третьяковская галерея, проводят выставки, посвященные обращениям художников к теме Востока. Композиционные и колористические приемы в акварелях М. А. Волошина отличаются синкретическим взглядом на Восточную культуру, которая поможет по-новому посмотреть на имеющиеся в российских собраниях работы.

Литература:

1. Волошин, М. А. О самом себе / Коллектив авторов. — Текст: непосредственный // Максимилиан Волошин — художник. — Москва: Советский художник, 1976. — С. 41–48.
2. Выставка акварелей М. А. Волошина «Синие скалы» К Дню России. — Текст: электронный // Феодосийская картинная галерея имени И. К. Айвазовского: [сайт]. — URL: https://feogallery.org/2021/06/07/vistavka_voloshin_akvarel/ (дата обращения: 18.03.2025).
3. Зобин, Ю. В. Апологет России. Духовный и творческий путь Максимилиана Волошина. / Коллектив авторов. — Текст: непосредственный // Судьбы русской духовной традиции в отечественной литературе и искусстве ХХ века — начала ХХI века: 1917–2017. — Москва: Алетейя, 2016. — С. 111–137.
4. Лао-цзы Трактат о пути и потенции (Дао-Дэ Цзин) Перевод Б. Б. Виногродского / Лао-цзы. — Текст: непосредственный // Антология даосской философии. — Москва: Товарищество Клышников, 1994. — С. 23–65.
5. Малявин, В. В. Чжуан-цзы. Ле-цзы / В. В. Малявин. — Москва: Мысль, 1995. — 439 c. — Текст: непосредственный.
6. Скоробогачева, Е. А. Максимилиан Волошин / Е. А. Скоробогачева. — 1-е изд. — Москва: Арт-Родник, 2012. — 96 c. — Текст: непосредственный