В статье рассматривается влияние судебной экспертизы на соблюдение прав человека в уголовных делах коррупционной направленности. Автор анализирует практику назначения и оценки экспертных заключений с позиции стандартов справедливого судебного разбирательства, закреплённых в статье 6 Европейской конвенции. Отмечаются риски нарушения прав на защиту, равноправие сторон и независимость эксперта. Предлагаются меры по укреплению процессуальных гарантий и институциональной независимости экспертной деятельности.

Ключевые слова: судебная экспертиза, права человека, справедливое разбирательство, коррупция, защита, независимость эксперта, ЕСПЧ.

The article examines the impact of forensic expertise on the protection of human rights in corruption-related criminal cases. The author analyzes the practice of appointing and assessing expert opinions in light of the fair trial standards enshrined in Article 6 of the European Convention. The risks of violating the rights to defense, equality of arms, and expert independence are identified. The paper proposes measures to strengthen procedural safeguards and the institutional independence of expert activities.

Keywords : forensic expertise, human rights, fair trial, corruption, defense, expert independence, ECHR.

Введение.

Коррупционные преступления, в силу своей социальной опасности и скрытого характера, требуют глубокого и всестороннего расследования. Государство, реализуя стратегию противодействия коррупции, активно использует судебную экспертизу как инструмент доказывания. Однако эффективность этой деятельности должна оцениваться не только с точки зрения выявления преступлений, но и через призму соблюдения прав и свобод участников уголовного процесса.

Особую актуальность данный вопрос приобретает в контексте международных стандартов прав человека, прежде всего положений статьи 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, гарантирующей каждому право на справедливое судебное разбирательство. В современных условиях правоприменения судебная экспертиза зачастую оказывает решающее влияние на исход дела, формируя основу обвинительного заключения. В связи с этим возникает необходимость анализа её процессуального положения с точки зрения соблюдения прав обвиняемого, прежде всего — права на защиту, на равенство сторон и на независимый суд. [1]

Материалы и методы.

Исследование базируется на всестороннем изучении нормативно-правовой базы Российской Федерации, практики правоприменения, статистических сведений, а также на анализе экспертных заключений, представленных в делах о коррупции. В ходе работы использовались системный подход, методы сравнительно-правового и эмпирического анализа.

Результаты.

Анализ показал, что в делах о коррупции судебная экспертиза часто становится ключевым доказательством, формирующим основу обвинения. При этом в практике выявляются системные нарушения принципов справедливого разбирательства. В частности, защита нередко сталкивается с отказом в проведении повторной или альтернативной экспертизы, ограничениями в доступе к материалам, а также с невозможностью допроса эксперта.

Кроме того, заключения зачастую подготавливаются в учреждениях, подведомственных следственным органам, что ставит под сомнение независимость экспертов. Судебная практика, как правило, не подвергает критической оценке содержание и методику экспертиз, воспринимая их как объективные по умолчанию. Это создаёт дисбаланс между сторонами и может нарушать права обвиняемого. [2]

Обсуждение.

Анализ представленных результатов показывает, что система назначения и использования судебной экспертизы в делах о коррупции подвержена ряду рисков нарушения прав человека. Эти риски обусловлены как нормативными пробелами, так и устоявшейся практикой, в которой экспертное заключение воспринимается как непререкаемое доказательство.

Одним из главных нарушений является ограничение права на защиту, выражающееся в отказе судов в удовлетворении ходатайств о повторной экспертизе, необоснованном отклонении вопросов, предлагаемых защитой, а также в отсутствии возможности допроса эксперта. Это подрывает равноправие сторон и нарушает состязательность процесса. [3]

Серьёзную озабоченность вызывает проблема независимости эксперта. При том, что по УПК РФ эксперт обязан действовать объективно, на практике он часто работает в рамках структур, прямо подчинённых следственным органам. Это создаёт очевидный конфликт интересов и снижает доверие к заключениям. Европейский суд по правам человека неоднократно указывал, что подобная ситуация несовместима с принципами справедливого разбирательства.

Нарушение презумпции невиновности проявляется тогда, когда заключение эксперта носит категоричный обвинительный характер и воспринимается судом как окончательная истина. Особенно это заметно в приговорах, где основная доказательственная нагрузка ложится на выводы эксперта, а не на показания свидетелей или материалы следствия. При этом суды редко подвергают критической оценке методику исследования и обоснованность выводов.

Таким образом, экспертные заключения, особенно в делах о коррупции, оказывают непропорциональное влияние на процесс доказывания и могут трансформироваться из вспомогательного доказательства в решающий фактор исхода дела, нарушая фундаментальные права человека. [4]

Выводы.

Судебная экспертиза в делах о коррупции должна быть не только высокопрофессиональной, но и процессуально безопасной для участников процесса. Это означает, что её назначение, производство и оценка должны соответствовать международным стандартам прав человека, в первую очередь — требованиям статьи 6 Европейской конвенции. [5]

Для устранения выявленных нарушений необходимо предпринять комплексные меры. Во-первых, следует законодательно закрепить право стороны защиты на проведение альтернативной судебной экспертизы. Это обеспечит состязательность и позволит оспаривать односторонние выводы.

Во-вторых, необходимо разграничить функции эксперта и суда, исключив из экспертной практики правовые суждения, квалификационные выводы и оценку виновности. Эксперт должен отвечать на технические, а не юридические вопросы.

В-третьих, требуется обеспечить институциональную независимость экспертных учреждений. Создание самостоятельных экспертных организаций, не подведомственных следственным органам, позволит устранить конфликт интересов и повысит доверие к экспертным заключениям.

В-четвёртых, необходимо внедрить обязательную оценку допустимости и достоверности экспертного заключения в приговоре суда, с указанием обоснования доверия или отказа от доверия к экспертным выводам. Это усилит контроль за качеством экспертиз и снизит вероятность их использования в ущерб правам обвиняемого.

Наконец, следует расширить обучение судей, адвокатов и следователей в части правовых основ экспертизы и стандартов ЕСПЧ, чтобы повысить уровень правовой культуры и процессуальной осведомлённости всех участников.

Таким образом, соблюдение принципов справедливого разбирательства при использовании судебной экспертизы в делах о коррупции — важнейшее условие укрепления законности, доверия к правосудию и реального противодействия коррупции.

Литература:

1. Куняшева, А. А. Судебно-экономическая экспертиза в расследовании коррупционных преступлений / А. А. Куняшева. — Текст: непосредственный // Здоровье — основа человеческого потенциала: проблемы и пути их решения. — 2020. — № 3. — С. 1398–1404.
2. Попова, Е. В. Некоторые аспекты назначения судебных экспертиз при расследовании коррупционных преступлений в сфере здравоохранения / Е. В. Попова. — Текст: непосредственный // Скиф. Вопросы студенческой науки. — 2019. — № 5–2. — С. 201–204.
3. Федюнин, А. Е. Проблемы противодействия коррупции в сфере экспертно-криминалистической деятельности / А. Е. Федюнин. — Текст: непосредственный // Вестник Саратовской государственной юридической академии. — 2016. — № 3. — С. 232–236.
4. Полстовалов, О. В. Основания криминалистического исследования коррупции / О. В. Полстовалов. — Текст: непосредственный // Правовое государство: теория и практика. — 2015. — № 1. — С. 114–117.
5. Чеснокова, Е. В. Стандартизация в судебной экспертизе как системная деятельность, препятствующая коррупции / Е. В. Чеснокова. — Текст: непосредственный // Закон и право. — 2019. — № 2. — С. 148–150.