Усовершенствование действующих, разработка и внедрение новых методов противодействия насильственной преступности, которая представляет собой наиболее опасную часть уголовно-противоправных посягательств, становится приоритетной задачей государства в связи с ростом и серьезным характером таких преступлений во всем мире [1, с. 32].

Центральным звеном в противодействии насильственным преступлениям выступает координационная работа прокуратуры РФ по борьбе с преступностью. Правовая основа такой координации была заложена ст. 8 Федерального закона от 17 января 1992 года № 2202–1 «О прокуратуре Российской Федерации», в соответствии с которой Генеральный прокурор РФ и подчиненные ему прокуроры координируют деятельность по борьбе с преступностью органов внутренних дел, органов федеральной службы безопасности, органов таможенной службы и других правоохранительных органов.

В целях обеспечения координации деятельности указанных органов прокурор созывает координационные совещания, организует рабочие группы, истребует статистическую и другую необходимую информацию, осуществляет иные полномочия в соответствии с Положением о координации деятельности по борьбе с преступностью, утвержденным Указом Президента РФ от 18 апреля 1996 года № 567 «О координации деятельности правоохранительных органов по борьбе с преступностью». Выбор названных и иных форм координационной деятельности определяется ее участниками исходя из конкретной обстановки.

А. Ю. Галюгин отмечает, что рассматриваемые статья и Указ создали правовую основу специальной отрасли процессуального координационного процесса в деятельности по борьбе с преступностью [4, с. 31].

Генеральный прокурор РФ в Приказе от 16 января 2012 года № 7 «Об организации работы органов прокуратуры по противодействию преступности» отмечает, что координация деятельности правоохранительных органов по борьбе с преступностью является важнейшим направлением в работе прокуратуры.

Координация деятельности правоохранительных органов по борьбе с преступностью осуществляется на основе:

— соблюдения законности;

— равенства всех участников координационной деятельности при постановке вопросов, внесении предложений, разработке рекомендаций и мероприятий;

— самостоятельности каждого правоохранительного органа в пределах предоставленных ему законодательством РФ полномочий при выполнении согласованных решений, рекомендаций и проведении мероприятий;

— гласности в той мере, в какой она не противоречит требованиям законодательства РФ о защите прав и свобод человека и гражданина, о государственной и иной охраняемой законом тайне;

— ответственности руководителя каждого правоохранительного органа за выполнение согласованных решений [6, с. 48].

В качестве примера реализации многочисленных форм координационной деятельности приведем очередное заседание межведомственной рабочей группы по вопросам раскрытия и расследования преступлений об убийствах, причинении тяжкого вреда здоровью со смертельным исходом, а также безвестного исчезновения граждан и розыску скрывшихся преступников, совершивших особо тяжкие преступления против личности, состоявшееся в прокуратуре Саратовской области в сентябре 2024 года. В ее работе приняли участие постоянные члены группы: представители ГУ МВД РФ по Саратовской области, СУ СК РФ по Саратовской области. Благодаря эффективной совместной работе удалось раскрыть 40 преступлений и направить по ним в суд уголовные дела [3].

Контроль и проверка исполнения в сфере координационной деятельности выражается в практике рассмотрения на координационных совещаниях хода выполнения ранее принятых постановлений совещаний, выработки мер по устранению недостатков при их исполнении. При этом достаточно актуальной является проблема отсутствия специальных правовых механизмов привлечения к ответственности за неисполнение решений координационных совещаний, планов координационной деятельности.

Данный вопрос, как указывает В. Ю. Шобухин, следует рассматривать не только с точки зрения ответственности за результат исполнения принятого решения, но и за его принятие, например, когда руководитель того или иного правоохранительного органа без уважительных причин уклоняется от участия в работе координационных совещаний, то есть не участвует в них или направляет вместо себя сотрудников, которые не имеют правовых оснований участия в их работе [9, с. 50].

Другим злободневным вопросом продолжает оставаться отсутствие четко сформулированных правовых критериев, которые позволяли бы бесспорно относить к числу правоохранительных и вовлекать в координационный совет органы, участие которых в нем обусловлено объективной необходимостью [7, с. 99].

Е. Ю. Алтухова подчеркивает, что координационная деятельность прокуратуры уже давно выходит за рамки исключительно координации работы правоохранительных органов по борьбе с преступностью, охватывая теперь и координацию деятельности контролирующих и надзорных органов в сфере предотвращения правонарушений [2, с. 74].

Соответственно, одной из ключевых задач становится необходимость точного юридического определения критериев, по которым государственные органы административной юрисдикции будут считаться правоохранительными органами, участие которых важно в координационном процессе по противодействию насильственной преступности.

Некоторые авторы считают целесообразным отказаться от регламентации координирующей функции подзаконным актом (положением, утвержденным указом Президента РФ). На их взгляд, направление и формы координации, предмет и состав ее участников следовало бы урегулировать в Федеральном законе «О прокуратуре Российской Федерации», что в полной мере соответствовало бы ч. 5 ст. 129 Конституции РФ, гласящей, что «полномочия, организация и порядок деятельности прокуратуры Российской Федерации определяются федеральным законом» [8, с. 50].

А. Ю. Гулягин и А. О. Бозоян в качестве способов повышения эффективности координационной деятельности в сфере профилактики правонарушений называют:

— закрепление в Федеральном законе «Об основах системы профилактики правонарушений в Российской Федерации» новой формулировки цели координационной деятельности в сфере профилактики с акцентом на реальное сокращение уровня правонарушений благодаря данной деятельности;

— конкретизацию задач координационной деятельности по профилактике правонарушений;

— наделение прокурора (председателя координационного совещания) соответствующей его функциям координатора борьбы с преступностью компетенцией [5, с. 58].

Таким образом, координационное направление прокурорской деятельности по предупреждению насильственной преступности нуждается в совершенствовании правовых и организационных основ.

Литература:

1. Авдеев В. А., Аксенов А. Н. Приоритетные направления противодействия насильственной преступности // Российский следователь. 2023. № 5. С. 32–36.
2. Алхутова Е. Ю. Особенности координационной деятельности современной прокуратуры // Административное и муниципальное право. 2017. № 4. С. 69–76.
3. В прокуратуре Саратовской области состоялось очередное заседания межведомственной рабочей группы // URL: https://epp.genproc.gov.ru/web/proc_64/search?article=97848271 (дата обращения: 22.03.2025).
4. Гулягин А. Ю. Прокуратура в системе правоохранительных органов административной юрисдикции / под ред. В. П. Рябцева. М.: Юрист, 2012. 144 с.
5. Гулягин А. Ю., Бозоян А. О. Несовершенство правового регулирования статуса прокурора как координатора и субъекта профилактики правонарушений // Российская юстиция. 2017. № 8. С. 55–58.
6. Загорский Г. И., Попов К. И. Судебные и правоохранительные органы: курс лекций: в 2 т. Т. 2 / под ред. Г. И. Загорского. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Проспект, 2023. 272 с.
7. Рябцев В. П. Прокуратура в системе координации правоохранительной деятельности по борьбе с преступностью // Вестник Академии Генеральной прокуратуры РФ. 2011. № 6 (26). С. 91–100.
8. Рябцев В. П., Алексеев А. И., Бессарабов В. Г. Роль и место органов прокуратуры в системе государственных институтов Российской Федерации // Вестник Академии Генеральной прокуратуры Российской Федерации. 2008. № 4 (6). С. 44–51.
9. Шобухин В. Ю. Координационная деятельность прокуратуры в Российской Федерации и Республике Казахстан: сравнительно-правовой анализ // Международное публичное и частное право. 2019. № 1. С. 47–50.