В статье рассматривается концепция двойственности источников международного частного права, которая охватывает как национальные, так и международные аспекты. Двойственность выражается в соотношении национальных правовых систем и международных норм, регламентирующих частные отношения с иностранным элементом. Анализируются основные источники, включая международные договоры, обычаи, судебную и арбитражную практику и национальное законодательство.

Ключевые слова: международное частное право, источники права, двойственность, национальные законодательства, международные нормы.

Понятие источников права многозначно. Источник права — это некий вид существования норм права. Источниками, которые регулируют частноправовые отношения, являются внешние способы выражения права, которые содержат нормы частного и публичного права [1, с. 95]. Международное частное право представляет собой систему норм, которая регулирует частные правоотношения с международным элементом и в качестве системы норм обладает оригинальными источниками. Одной из ключевых концепций в этой области является двойственность источников, которая обусловлена общественными отношениями, входящими в сферу международного частного права. В этом состоит их специфическая особенность. Такого же мнения придерживается и большинство российских ученых. Эта двойственность заключается в том, что источники международного частного права могут быть как национальными, так и международными.

Предмет регулирования международного частного права — частноправовые отношения, с примесью иностранного элемента, то есть отношения которые затрагивают интересы двух и более государств, что и порождает определенную специфику источников этой отрасли права. С одной точки зрения, международное частное право — это отрасль национального права государства, следовательно, его источники имеют национально-правовой характер, а с другой стороны, международное частное право регулирует международные правоотношения в области гражданского права, и поэтому, международное право является самостоятельно стоящим источником в данной отрасли права. Двойственность источников международного частного права заключается в том, что его нормы закреплены как во внутреннем национальном законодательстве и обычаях, так и в международных договорах и международных обычаях. В пользу данной точки зрения говорит и сама нормативная структура международного частного права: унифицированные международные нормы, как материальные, так и коллизионные, непосредственно входят в его структуру и являются ее неотъемлемой частью [2, с. 192].

Существует четыре вида источников международного частного права [1, с. 95]:

• международные договоры;
• внутреннее законодательство;
• обычаи;
• судебная и арбитражная практика.

К национальным источникам относят национальное законодательство, судебную и арбитражную практику, а к международным — международный договор, международный обычай, международную судебную практику.

Большинство норм, которые входят в систему международного частного права, были созданы в виде международных договоров. Международные договоры — это соглашения между государствами. Классифицируются они по различным основаниям: многосторонние и двусторонние, универсальные и региональные. Между двумя государствами заключаются двусторонние договоры. Они более проработаны и в большей степени учитывают интересы договаривающихся стран.

Если рассматривать соотношение международных договоров и российского национального законодательства можно вывести следующее:

1. Международные договоры РФ входят в национальную правовую систему РФ.
2. Международные договоры имеют приоритетное значение в применении перед нормами национального законодательства.

Эти положения закреплены в Конституции РФ и воспроизведены в отраслевом законодательстве.

Немаловажным источником права, входящим в систему международного частного права, является обычай. Обычай — это однообразное устойчивое правило, которое сложилось на практике и имеет общеобязательную юридическую силу.

По поводу отнесения обычаев к самостоятельным источникам международного частного права в научной среде существуют разногласия, поскольку признаются лишь санкционированные обычаи, то есть такие правила, за которыми государство признает юридическую силу, и должны они применяться в тех случаях, когда соответствующие отношения не урегулированы правовыми нормами. Так же, как и нормы международного договора, нормы международных обычаев включаются в национальное законодательство, либо в правовых нормах на них содержится прямая ссылка. Соответственно, этим правилам придается сила правовых норм.

В современных условиях санкционированный обычай все реже выступает в качестве источника права. Исключение составляют некоторые развивающиеся страны (например, африканские страны), где обычное право до сих пор сохраняет сильные позиции. Следовательно, в той мере, в какой обычай выступает в качестве источника национального права, он может быть и источником международного частного права. Чаше всего это имеет место в предпринимательской, коммерческой деятельности.

Правила, которые определяются обычаем, носят преимущественно материально-правовой характер. Л. А. Луни писал, что «лишь по очень немногим вопросам коллизии законов можно опираться на международный обычай как источник права. В коллизионном праве роль международного обычая, за некоторым исключением, ограничивается нормами, непосредственно вытекающими из начала государственного суверенитета» [3, с. 71].

От обычаев следует отличать обыкновения, которые складывающиеся в практике торговых сделок. Они складываются, например, в портах. Обыкновения — это правила поведения, которые сложились в определенной отрасли торговли на основе постоянного и единого их применения. В отличие от обычаев, они не являются источником права и применяются только в том случае, если эти правила известны сторонам и нашли отражение в сделке в виде прямой отсылки или подразумеваемого условия. Существует свой определенный подход в праве каждой страны как к определению обычая в качестве нормы права, так и к вопросу об отличии между обычаем и обыкновением. Очень часто в юридической литературе судебная практика рассматривается как разновидность обычая и обозначается термином «судебный обычай» [1, с. 98].

Судебная практика не признается всеми однозначным источником права. Чаще она служит актом применения и толкования правовых норм. Судебную практику можно рассматривать как источник международного частного права в странах так называемой англо-американской системы права (Великобритания, Австралия, Новая Зеландия, США и Канада). Поэтому в государствах этой системы, в которых международное частное право понимается как коллизионное право, судебные прецеденты рассматриваются как основной источник международного частного права [4, с. 20].

Несмотря на то что судебный прецедент нередко отождествляют с судебной практикой, он имеет более конкретный и обязательный характер. Значимость судебной практики трудно переоценить, поскольку правоприменительная деятельность вскрывает множество пробелов в законодательстве, которые требуют своего восполнения в кратчайшие сроки. Это необходимо с учетом динамичных изменений социально-экономической и политико-правовой жизни. Законодатель даже при своей максимальной активности не успевает регламентировать важные общественные отношения [5, с. 53].

В России судебный прецедент воспринимается неоднозначно, так как он является результатом судебного правотворчества. Суды официально не обладают такими полномочиями, но фактически они конкретизируют правовые нормы. И результаты их производной правотворческой деятельности в виде руководящих разъяснений высших судебных органов должны учитываться при вынесении судебных решений по аналогичным делам.

Некоторые авторы в качестве самостоятельного источника международного частного права выделяют принцип автономии воли, который позволяет сторонам в сделке (чаще всего) самим избирать то право, которое будет регулировать их взаимоотношения [6, с. 425].

Основная проблема двойственности источников заключается в необходимости гармонизации национальных норм с международными стандартами. Многие государства стремятся адаптировать свои внутренние правовые системы в соответствии с международными требованиями для обеспечения большей предсказуемости и правовой уверенности. Это, в свою очередь, может повлечь определенные трудности, такие как конфликты норм и необходимость в интерпретациях.

Например, многие ученые сходятся на мнении, что международные договоры должны быть частью правовой системы государства и иметь юридическую силу национального права, чтобы руководить внутригосударственными отношениями, устанавливать права и обязанности физических и юридических лиц этого государства.

Международное частное право и национальное право страны — системы, которые не находятся в подчинении друг другу, но при этом взаимодействуют друг с другом.

Литература:

1. Иванова, Т. А. Источники, регулирующие гражданско-правовые отношения с иностранным элементом / Т. А. Иванова // Научные исследования, разработки и практические внедрения: материалы VII Международной научно-практической конференции: в 2 ч., Ставрополь, 31 января 2022 года. Том Часть 2. — Ставрополь: Общество с ограниченной ответственностью «Ставропольское издательство «Параграф», 2022. — С. 95–100.
2. Мальшаков, Д. А. Источники международного частного права. Концепция двойственности источников, ее критики / Д. А. Мальшаков, А. В. Харитонова // Моя профессиональная карьера. — 2022. — Т. 2, № 36. — С. 191–198.
3. Лунц, Л. А. Международное частное право. Особенная часть: Курс международного частного права / Л. А. Лунц, А. Л. Маковский, О. Н. Садиков. — Москва: Государственное издательство юридической литературы, 1963. — 364 с.
4. Курганская, А. А. Концепция двойственности источников международного частного права / А. А. Курганская // Тенденции развития науки и образования. — 2022. — № 92–8. — С. 17–20.
5. Желдыбина Т. А. Судебный прецедент: современный взгляд // Российское право: Образование. Практика. Наука. 2015. N 3(87). С. 53–56.
6. Филлипов А. Г. Некоторые аспекты автономии воли в российском международном частном праве // Актуальные проблемы гражданского права. М., 1998. С. 422–464.