Цель данной работы заключается в рассмотрении феномена телесности в Древней Греции. В ходе работы было выявлено двойственное отношение к телу: негативное и позитивное. В результате исследования было выявлено, что данное противоречие разрешается в философии Платона посредством диалектики души и тела.

Ключевые слова: тело, телесность, Древняя Греция, А. Ф. Лосев, душа и тело, Платон.

Данная работа посвящена теме понимания телесности, тела в Древней Греции, а также противоречивого отношения к нему в греческой культуре.

Актуальность данной темы обусловлена в первую очередь тем фактом, что количество научных работ по этой тематике не так велико. Противоречие между позитивным и негативным отношением к телу в Древней Греции мало актуализировано в нашей отечественной литературе.

Именно древние греки первыми открыли человечеству человеческое тело в дискурсе философии и искусства: об этом свидетельствует как скульптура, так и Олимпийские Игры (в области искусства) и пифагорейско-орфическая мысль (в области философии).

Тело является чем-то неотъемлемым и для более ранней культуры Греции: мы говорим здесь об мифологическом периоде. Уже тогда тело не мыслилось вне единства души и тела: необходимо вспомнить мифы Гомера и Гесиода, где люди, попавшие в царство Аида, обладали той же самой телесностью, как это было до смерти. Следовательно, уже в мифе есть потенция к рассмотрению человека как синкретического существа, в котором тело и душа не могут мыслиться в отрыве друг от друга.

А. Ф. Лосев утверждал, что для греческого понимания тела было характерно осмысление его как «субстанциальной потенции быть индивидуально нераздельным носителем текуче-сущностного, разнотипно уплотненного становления эйдоса». [2] Это означает, что тело для них не мыслилось в отдельности от всеобщности, чем выступал эйдос. При этом тело сохраняло уникальность индивидуальности, что говорит в первую очередь о диалектическом характере связи между телом и организацией мира (эйдос выражает нечто всеобщее). Это подтверждается тем фактом, что в Древней Греции существовал, с одной стороны, культ телесности (что особенно ярко проявилось на античных олимпийских играх), а с другой стороны, эта телесность мыслилась в рамках некоторого идеального смысло-ценностного поля: пифагорейцы вычислили, каковым должны быть в соответствии с наукой геометрией, чтобы признать тело красивым (на основе их пропорций Поликлетом была создана статуя «Каннон»).

В то же время в Древней Греции существовало и негативное отношение к телу. И это кажется противоречивым: с одной стороны, они восхваляют тело, но с другой стороны, принижают его, считают, что тело есть «гробница души» (и так считает Пифагор, который, как мы указали выше, вывел идеал красоты человеческого тела), а душа имеет приоритет перед телом. Как возможно разрешить данное противоречие?

Мне кажется, что данное противоречие может быть рассмотрено лишь в рамках диалектической связи между душой и телом. Согласно Платону, «эйдос» является «видом», то есть дан нам как нечто непосредственно, наблюдаемое нами, а душа обладает формой, схожей с конструкцией тела.

Индивидуальность тела выступает в связи с этим не как просто само желание индивида выделяться на фоне других, как это явлено в современности, а в виде возможности реорганизовываться: тело оказывается способно к изменениям, оно «оказывается пластической, податливой и изменчивой субстанцией». [1] Тело является телесным для древнего грека. Следовательно, оно способно также выражать не просто само себя, оно может и представлять нечто всеобщее, то есть душу.

Рассмотрим, как именно разрешается данное противоречие в рамках теории Платона.

Сократ в «Федоне» утверждает, что посредством отрешения от всего телесного мы можем дойти до познания вещей самих по себе сущих. Такой человек описывается им так: «его заботы обращены не на тело, но почти целиком — насколько возможно отвлечься от собственного тела — на душу». [4] Здесь мы можем наблюдать достаточно негативное отношение к телу, что имеет своим истоком идеи пифагорейцев и орфиков.

Но человек тем и отличается, что он является двусоставным существом: в нем существует как душа, так и тело. При этом мы не можем полноценно отделить душу от тела (Сократу бы хотелось максимально это сделать, но полностью это невозможно), ибо тогда мы разрываем самого человека. Душа является более близким к тому, что Сократ называет неизменным, тождественным, божественным, умопостигамемым, бессмертным, тогда как тело является изменчивым, смертным, нетождественным, чувственным: Лосев говорит, что «душа и тело представляют собой нечто единое, одно существо, тем не менее душа ближе к тождественному, божественному, управляющему, а тело — к изменчивому, земному и управляемому». [3]

Именно поэтому следует заботиться о теле лишь как о пристанище души. Телесные упражнения, например, гимнастика имеют своей конечной целью не развитие мускул и тела как такового, а воспитание души. Соответственно, чем более чистым и непорочным оказывается тело, чем более мы о нем заботимся, тем больше мы заботимся о душе. Но всегда нужно помнить, что мы заботимся не о теле как таковом, не оно является целью нашей действительной жизни. Телесное развитие выступает здесь скорее, как эпифеномен духовного развития. Здесь можно уточнить, что «у хороших и правильно мыслящих людей надежды истинные и достижимые, у дурных и неразумных — ложные и несбыточные». [5, с. 88]

Подобное развитие также может выводиться из идеи бессмертия души: в случае, если душа бессмертна, как утверждает это Сократ в «Федоне», то наше тело является вместилищем души, но мы не можем не заботиться о нем, ибо если мы перестанем заботиться о теле, это значит, что мы перестали заботиться и о нашей душе. Необходимо просто принимать тело как данность, которая развивается в процессе нашего действительного духовного развития.

Именно это, по-видимому, и выражено в греческом понятии калокагатия: невозможно духовное развитие без развития, в человеке должна господствовать гармония частей, включая его телесную и душевную организации.

Резюмируя вышеизложенное, мы можем заметить следующее:

– В греческой философии и культуре в целом существует двойственное отношение к телу: с одной стороны, оно выступает чем-то тяжелым, чем-то, что тянет душу вниз и ограничивает ее. С другой стороны, тело является объектом выражения эйдоса, а следовательно, некоторой всеобщности.

– Вышеуказанное противоречие разрешается в философии Платона посредством утверждения примата души над телом. Посредством развития души оказывается возможным развитие тела. Развитие тела не есть самоцель, а есть лишь эпифеномен развития души.

Литература:

1. Баранов С. А., Античный образ человека // Вестник ЛГУ им. А. С. Пушкина.2009.№ 2(Философия).//URL: https://cyberleninka.ru/article/n/antichnyy-obraz-cheloveka (дата обращения: 17.03.2022).
2. Лосев А. Ф. История античной эстетики. Том 8. Итоги тысячелетнего развития.//URL: https://artinfuser.com/artquiz/rlit/works.php?w_id=3868&p=8
3. Лосев А. Ф. Преамбула к диалогу Платона «Федон».//URL: http://ancientrome.ru/publik/article.htm?a=1367709079
4. Платон. Федон.//URL: http://ancientrome.ru/antlitr/t.htm?a=1450190000
5. Человек в пространстве болезни: надежда как ориентир / В. И. Гошенина, А. А. Живайкина, М. Н. Кузнецова, Л. А. Павлова. / Человек в пространстве болезни: гуманитарные методы исследования медицины. — Саратов: Издательский центр «Наука», 2009. — С. 85–89.