В статье автор рассматривает ограничение конституционного права на свободу передвижения, выбора места жительства и пребывания в связи с угрозой распространения коронавирусной инфекции. Оценивается законность ограничения прав.

Ключевые слова: Конституция РФ, право на свободу передвижения, выбора места жительства и пребывание, COVID-19, ограничение прав.

Право на свободу передвижение, выбор места пребывания и жительства, регламентированные ст. 27 Конституции Российской Федерации (далее — Конституция РФ) [1], являются фундаментальными правами человека и гражданина, гарантированными как национальным правопорядком, так и международным законодательством. Вместе с тем, данное право может быть ограничено в связи с наличием обстоятельств, прямо предусмотренным законом. Так, ст. 8 Закона РФ от 25 июня 1993 г. № 5242–1 «О праве граждан Российской Федерации на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в пределах Российской Федерации» [2] (далее — Закон РФ «О праве на свободу передвижения») предусматривает, что право на свободу передвижения может быть ограничено «в пограничной зоне; в закрытых военных городках; в закрытых административно-территориальных образованиях; в зонах экологического бедствия; на отдельных территориях и в населенных пунктах, где в случае опасности распространения инфекционных и массовых неинфекционных заболеваний и отравлений людей введены особые условия и режимы проживания населения и хозяйственной деятельности; на территориях, где введено чрезвычайное или военное положение».

В настоящее время особенно актуальным остается ограничение свободы передвижения, выбора места жительства и пребывания в связи с угрозой распространения новой коронавирусной инфекции (COVID-19), первые сведения о которой были зарегистрированы в конце 2020 года, и уже весной 2021 не только России, но и всему мировому сообществу пришлось принимать экстренные меры по пресечению дальнейшего распространения коронавируса. Одной из таких мер стала ограничение передвижения, причем как между странами, так и внутри отдельных субъектов Российской Федерации [3, с. 302].При этом, в различных субъектах России, исходя из эпидемиологической обстановки был выработан и реализован различный комплекс мер, связанных с ограничением свободы передвижения:

— запрет на покидание места жительства (места пребывания) за исключением случаев, предусмотренных законом;

— введение пропускных режимов как для въезда или выезда;

— выдача разрешений для передвижения по городу, между субъектами РФ;

— запрет на въезд, выезд в определенные муниципальные образования внутри некоторых субъектов РФ;

— обязанность соблюдать карантин после приезда из иностранных государства или других субъектов России;

— ограничение туризма: запрет авиасообщений, рекомендации не въезжать в ряд стран с неблагополучной эпидемиологической обстановкой [4, с. 37];

— установление режима самоизоляции для определенных категорий граждан (как правило, лица старше 65 лет, а так же лиц, с подтвержденным диагнозом «коронавирусная инфекция»);

— установление в отношении граждан, с подтвержденным диагнозом «коронавирусная инфекция» программ социального мониторинга в виде приложения на смартфон с целью контроля местонахождения заболевших [5, с. 131–132].

Следует отметить, что среди указанных мер были те, что распространялись непосредственно на всех жителей России (например, ограничение авиасообщения, въезда в страны с неблагополучной эпидемиологической обстановкой и т. д.), и меры, реализуемые непосредственно в регионах (режим самоизоляции). Между тем, данные меры возымели значительное влияние на жизнь всех граждан, ограничив свободу передвижения: начиная с поездок (в том числе за рубеж), заканчивая выходом из дома.

Соответственно, среди исследователей, политиков и правозащитников возник вопрос о закономерности предпринимаемых усилий по сдерживанию распространения коронавирусной инфекции. Так, председатель Комитета Совета Федерации ФС РФ по конституционному законодательству А. А. Клишас заявил, что ограничения, затрагивают конституционные права граждан и потому могут быть введены только федеральным законом. Первый заместитель председателя Комитета Государственной Думы ФС РФ по государственному строительству и законодательству Ю. П. Синельщиков заявил, что такие ограничения могут иметь место, если они носят рекомендательный характер [3, с. 303]. Отдельные исследователи заявили, что появился новый вид конституционных правоотношений — конституционное самоограничение [6, с. 71].

В связи с фундаментальностью ограниченного права, данный вопрос стал предметом рассмотрения Конституционного Суда России, который в своем Постановлении от 25 декабря 2020 г. № 49-П указал, что жизнь человека является высшим благом, «без которого утрачивают свое значение многие другие блага и ценности». Именно в связи с этими положениями власти берут на себя ответственность обеспечивать санитарно-эпидемиологическое благополучие населения. Конституционный суд РФ признал право граждан на передвижение, но уточняет, что при реальной общественной угрозе жители должны проявлять «разумную сдержанность», реализуя это право [7].

Полагаем, введение ограничений свободы передвижения, выбора места пребывания и жительства в период пандемии является оправданным, правомерным и необходимым, так как указанные ограничения были введены с целью сохранения фундаментального конституционного права человека — права на жизнь, производное право на здоровье и санитарно-эпидемиологическое благополучие.

Литература:

1. Конституция Российской Федерации: принята всенародным голосованием 12 декабря 1993 г. (с изм. от 14 марта 2020 г. № 1-ФКЗ) // СЗ РФ. 2014. № 31. Ст. 4398.
2. О праве граждан Российской Федерации на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в пределах Российской Федерации: закон Рос. Федерации от 25 июня 1993 г. № 5242–1 // Ведомости СНД и ВС РФ. 1993. № 32. Ст. 1227.
3. Пастер Д. А. Проблема соблюдения и защиты права граждан на свободу передвижения в Российской Федерации в условиях пандемии COVID-19 // Глобальный диалог о целях устойчивого развития: правовое измерение. материалы Международной научно-практической конференции (к 75-летию образования ООН). М., 2020. С. 302.
4. Завьялова А. А., Козлова Е. В., Упорникова И. В. Правовые ограничения свободы передвижения в условиях пандемии и их влияние на реализацию туристских услуг // Наука и образование: хозяйство и экономика; предпринимательство; право и управление. 2020. № 12 (127). С. 37–39.
5. Плотников С. И. Ограничение свободы передвижения граждан в период распространения новой коронавирусной инфекции (COVID-19) // Вопросы российской юстиции. 2020. № 9. С. 131–132.
6. Лунгу Е. В. Пандемия COVID-19. Новый вызов конституционным правоотношениям // Правоприменение. 2020. Т. 4. № 3. С. 69–75 71.
7. По делу о проверке конституционности подпункта 3 пункта 5 постановления Губернатора Московской области «О введении в Московской области режима повышенной готовности для органов управления и сил Московской областной системы предупреждения и ликвидации чрезвычайных ситуаций и некоторых мерах по предотвращению распространения новой коронавирусной инфекции (COVID-2019) на территории Московской области» в связи с запросом Протвинского городского суда Московской области: Постановление Конституционного Суда РФ от 25 декабря 2020 г. № 49-П // СЗ РФ. 2021. № 1 (часть II). Ст. 289.