Согласно статистическим данным Росстата и МВД большое количество насильственных преступлений совершается в семье. В 2016 году в результате семейных конфликтов пострадали около 10 тыс. женщин и 5 тыс. детей, в январе—сентябре 2017 года зарегистрировано около 57 тыс. преступлений, совершенных на бытовой почве [1,2]. Если в 2011 году на всероссийский телефон доверия для женщин, пострадавших от домашнего насилия, поступило 6 тыс. обращений, то в 2016 году количество жертв составило 20 тыс., в 2017-м — около 26 тыс. [3]. Согласно результатам опросов Росстата, от домашнего насилия за 2016 год пострадали 16 млн женщин.

Указанные цифры говорят о наличии глобальной проблемы, которую принято называть «насилие в семье» [4]. Если учитывать тот факт, что за аналогичный период 2016 года было зарегистрировано 1551, 6 тыс. преступлений, то количество насильственных преступлений в семье равняется 3,6 % от общего числа всех зарегистрированных преступлений. Но проблема таких преступлений заключается в том, что они, как правило, носят «закрытый характер», что связано с особенностью данной тематики: жертвой и «преступником» в этом случае выступают близкие люди, связанные кровным или иным родством, в связи с чем бытует мнение о том, что не нужно «выносить сор из избы». Поэтому большое количество случаев домашнего насилия просто не предается огласке и остаются неизвестными для правоохранительных органов.

В обществе под «насилием в семье» чаще всего понимается применение насильственных действий мужчиной (мужем, отцом) в отношении более слабых членов семьи — жена, дети. И виновником такого насилия обязательно должен выступать субъект преступления. Причиной такого однозначного суждения является то, что вплоть до XX века правоведы и криминологи уделяли внимание только преступнику и не занимались изучением поведения жертвы преступления. Первые труды, посвященные роли жертвы, т. е. изучению виктимности, начали распространяться только в 60–70-е года прошлого столетия. И данная статья посвящена именно виктимологическому подходу изучения домашнего насилия и поведения жертв домашнего насилия.

Главным инструментом нашего исследования стал социологический опрос, который был запущен в сети «Интернет». Респондентами стали свыше 200 человек в возрасте от 14 лет и старше. Основным преимуществом такого сбора информации является возможность анонимного ответа респондентов, что исключает распространение неприятных подробностей частной жизни конкретного человека. Собрав результаты ответов и систематизировав их, мы смогли прийти к следующим выводам.

Во-первых, более 50 % респондентов подтвердили тот факт, что сталкивались с насилием непосредственно или знали о подобных случаях в семьях знакомых, друзей, родственников, то есть с насилием прямо или косвенно сталкивался каждый второй опрошенный. Это подтверждают и цифры официальной статистики, а уровень инцидентов с применением насилия в семье достаточно велик. При этом 75,5 % ответили, что к ним никогда в семье не применялось насилие.

Во-вторых, большинство (74,5 %) при ответе на вопрос «Кто на ваш взгляд может спровоцировать применение насилия в семье?» указали на вину и лица, применяющего насилие, и жертвы. Второй по численности был вариант ответа, который предусматривал виновность только лица, применяющего насилие— 22,8 % респондентов. Остальные отметили вину жертвы — 2,7 %. То есть, большинство опрошенных признают наличие феномена «виктимности» и определяют важность роли жертвы в указанном конфликте, определяя ее значение наравне с субъектом преступления.

В-третьих, отвечая на вопрос, что является главной причиной применения насилия в семье, из объемного перечня были выбраны именно те варианты, которые относятся к показателям уровня виктимности жертвы: ответ агрессии на агрессию (55,1 %), психическое состояние жертвы (51,4 %), комплекс особых черт характера жертвы (38,4 %), убежденность в собственной неполноценности жертвы (38,4 %), провокационность жертв насилия (30,3 %), зависимость одного члена семьи от другого (28,1 %), болезненная привязанность жертвы (21,6 %)подчиненность жертвы (14,1 %), самопожертвование (13 %). В свою очередь, например, наличие алкогольной зависимости, жестокости насильника, асоциальный образ жизни был отнесены к главной причине только 1 % респондентов. Опять же, статистические данные показывают о признании обществом виктимного поведения жертвы.

В-четвертых, результаты опроса о том, кто является субъектом преступления, противоречит устоявшегося образу «отца-мужа» насильника: субъект мужчина (отец, отчим, муж, брат) — 48 %; субъект женщина (мать, бабушка, сестра) — 52 %. Данные говорят о том, что большее число насильственных действий совершает мать по отношению к своим детям. Причинами такого явления служат ослабление социальных институтов, и в первую очередь семьи; рост антиобщественных явлений. А также часто причинами выступают то, что в отношении матери ранее применялось насилие либо в детстве со стороны ее родителей, либо же применяется со стороны мужа. Более 70 % респондентов подтвердили наличие вероятности того, что жертва насилия в прошлом, станет применять насилие по отношению к члену своей семьи в будущем.

В последнем вопросе участникам опроса было предложено обозначить способ борьбы с насилием в семье. Среди наиболее частых вариантов ответа, которые были предложны отвечающими, был ответ, который напрямую связан с жертвой насилия. Респонденты предлагали не терпеть насилие в отношении себя и близких, а пытаться изолировать себя от насильника и обратиться в правоохранительные органы. Достаточно часто упоминается суждение о том, что насилие, как правило, не является одноразовым актом, и обязательно произойдет в будущем. Другой вариант ответа связан с улучшением профилактической работы государственных органов: регулярные беседы с психологом вне зависимости от наличия конфликта или его отсутствия, обязательные психологические курсы для молодых семей и родителей, школьное воспитание. Также часто упоминались варианты по усилению контроля правоохранительных за семьями, ответственный подход сотрудников к профилактике преступлений и надзору за семьями, которые стоят на учете. Но например, ужесточение наказания, как способ решения проблемы, достаточно редко встречается среди вариантов ответа. Это говорит о том, что общественность ставит в приоритет профилактику и контроль со стороны государства перед его карательной функцией.

На основании всего вышесказанного можно сделать следующие выводы. Учение о виктимном поведении жертвы имеет достаточно оснований и подтверждений для того, чтобы применяться для определения детерминантов преступности. Жертва и ее поведение также, как и лицо, применяющее насилие, играет важную роль в конфликте. Оценка причин насилия в семье, изучая только поведение субъекта преступления, является недостаточным для создания «полной картины» проблем. Общество воспринимает жертву, также как и «насильника», возможным виновником конфликта. К сожалению, число жертв насилия растет, что говорит о неэффективности политики государства в разрешении данного вопроса. Общественность говорит о том, что проблема лежит и в менталитете жертвы: нежелание обращаться в правоохранительные органы, притупленный инстинкт самосохранения на фоне социального и экономического статуса — все это заставляет жертву оставаться с насильником, предоставляя ему возможность повторного совершения акта насилия. На наш взгляд, указанные способы решения данной проблемы могут быть действенны только в комплексе: и государство, и общество, и отдельный индивид должны принимать активное участие в борьбе с насилием в семье.

Литература:

1. Состояние преступности январь — декабрь 2016 года [Электронный ресурс]: Официальный сайт Министерства внутренних дел Российской Федерации. — Электрон. дан. — [Москва], сор. 2019. —URL: https://мвд.рф/reports/item/9338947. — (03.02.2019).
2. Состояние преступности за январь — сентябрь 2017 года [Электронный ресурс]: Официальный сайт Министерства внутренних дел Российской Федерации. — Электрон. дан. — [Москва], сор. 2019. —URL: https://мвд.рф/reports/item/11341800. — (03.02.2019).
3. Состояние преступности — январь-декабрь 2011 года [Электронный ресурс]: Официальный сайт Министерства внутренних дел Российской Федерации. — Электрон. дан. — [Москва], сор. 2019. —URL: https://мвд.рф/reports/item/209743. — (03.02.2019).
4. Мишина В. Семейное насилие будут лечить профилактикой [Электронный ресурс] В. Мишина // Коммесантъ. — [Москва], 2017. — № 242. — URL: https://www.kommersant.ru/doc/3509147. — (04. 02. 2019).