Свидетель как участник уголовного судопроизводства играет важнейшую роль в решении одной из приоритетных задач уголовного процесса — установлении истины и восстановлении картины происшествия. В ходе расследования совершенного преступления следователю или дознавателю необходимо не только выявить и доказать все акты и обстоятельства преступления, но и дать им правильную правовую оценку.

Для наиболее полного понимания института свидетеля и его роли в уголовном судопроизводстве Российской Федерации необходимо обратиться к истории становления и развития данного понятия.

Как отмечает Малиновский И. А., в древности судебное дело начиналось не иначе, как по жалобе того, чьи права нарушены и в этой связи ни о каком свидетеле речи не шло. Сам факт принесения жалобы уже был достаточным доказательством. Однако с течением времени первобытная простота нравов постепенно исчезает, жизнь усложняется, замечается классовая рознь, падает доверие друг к другу и одного показания потерпевшего от правонарушения уже недостаточно. Оно может получить силу бесспорно доказательства, если совпадает с показанием обвиняемого в правонарушении [1]. Так ст. 3 Договора с Византией 911 г. гласит: «если случится злодеяние, договоримся так: пусть обвинение, содержащееся в публично представленных (вещественных) доказательствах, будет признано доказанным» [2].

Древний закон выделяет три основных способа доказывания: свидетельство, клятву-присягу и суд Небесный. Последний способ ещё именуется ордалиями и находит свою реализацию в нескольких видах, а именно: испытание железом, водой, судебный поединок и жребий [3]. Так, ст.22 Русской Правды гласит: «Так же и во всех делах, о воровстве и (в делах) по подозрению (в воровстве); если нет поличного, а иск не менее полугривны золотом, то подвергать насильно его (т. е. обвиняемого) испытанию железом; когда же (иск) менее, то, если до двух гривен, подвергнешь испытанию водой, а если еще меньше, то для получения своих денег истцу (достаточно) присягнуть» [4].

Основным письменным источником права в Древней Руси являлась Русская Правда, которая помимо явных и очевидных следов правонарушения — ран, мертвого тела и тому подобного, требовала представления свидетелей. Свидетели были двух видов: видоки и послухи. Так, в ст. 2 Русской Правды отмечается, что «или боудеть кровав или синь надъражен, то не искати ему видока человекоу томоу; аще не боудеть на немзнамениа никоторого же, толи приидеть видок; также в ст. 30 «аще же приидеть кровав моужь любо синь, тоне искати ему послоуха» [5].

Итак, таковы древнейшие судебные доказательства: показания сторон, признаки правонарушения, послухи, видоки и суды Божии. С течением времени Древнерусская система доказательств постепенно изменяется. В частности, изменяется сущность старинных послухов, так ст. 67 Судебника 1497 гласит: «А послухом, не видев, не послушествовали» [6, 7].

Так, ст. 22 Псковской Судной грамоты указывает, что если свидетель, на (показания) которого сошлется одна из сторон, не явится (на судебное разбирательство) или, явившись на суд, не подтвердит ее показания, или скажет что-либо противоречащее (им), то этот свидетель перестает рассматриваться свидетелем (данной стороны), а иск стороны, выставившей его (на судебное разбирательство), не удовлетворяется [8].

По мнению Ермошина В. В., необходимыми условиями свидетельских показаний были личная непричастность к делу и совершеннолетие. Послухи не должны были находится в тяжбе или вражде с тяжущимися, закон запрещал верить свидетельству детей против родителей, а рабов против своих господ. В дальнейшем, развивая эти положения, Уложение 1649 г. запрещает жене свидетельствовать против мужа (ст.177: «А будет на суде ответчик пошлется на исцову жену, или истец пошлется на ответчикову жену, и по таким ссылкам жены не допрашивати» [9]) [10].

Согласно Воинскому уставу Петра I, при оценке тех или иных доказательств судьи руководствовались установленными законом правилами. В законе определялась сила каждого вида доказательств, выражавшаяся в баллах. Доказательства подразделялись на полные, или совершенные, и неполные, или несовершенные. Совершеннейшим доказательством считалось собственное признание (ст.1 главы 2 «О признании»: «Когда кто признает, чем он винен есть, тогда дальняго доказу не требует, понеже собственное признание есть лутчее свидетельство всего света» [11]), для получения которого прибегали к пыткам, которым предшествовал допрос с пристрастием.

В тех случаях, когда суд не мог добиться собственного признания ответчика или обвиняемого, принимались во внимание в качестве доказательства свидетельские показания. Полным доказательством считалось показание двух достоверных свидетелей. Показание одного свидетеля равнялось половине доказательства, а иногда, в зависимости от социального положения или пола, свидетеля, и одной трети.

В тоже время, в ст. 2 гл. III устава приводится перечень лиц, которые признавались негодными свидетелями, в частности, «клятвенноотступники», «разбойники и воры», «смертоубийцы» и т. д. [12].

Закон также разрешал проведение допроса высокопоставленных свидетелей на дому и таким образом, под показаниями стали понимать не только устные сведения, сообщенные в судебном заседании, но и сведения, запротоколированные вне суда, так в ст. 9 гл. 3 говорится следующее: «тогда некоторые из Ассессоров купно с Секретарем к ним из суда отправляются; которые взяв от них присягу, в домах их свидетельство от них принимают» [13].

В дальнейшем, Екатерина II предприняла попытку реформирования уголовного процесса. В 1785 году она утвердила документ «Грамота на права и выгоды городам Российской империи», в котором была регламентирована организация и деятельность судов, утвержденных при ней, а также закреплялись важнейшие положения уголовного судопроизводства. Однако в данном документе отсутствовали отдельные разделы, которые освещали институт свидетеля, так как внимание ему было уделено в ряде статей.

Стоит отметить, что эта система доказательств дожила до эпохи Свода Законов, который был издан в 1832 г. и назывался «Свод законов уголовных дел», в нем содержались уголовно-процессуальные нормы. К примеру, допрос всех свидетелей допускался только под присягой, если в свидетельских показаниях было обнаружено расхождение, то суду было предписано отдавать предпочтение словам большинства, а при равенстве голосов исходить «из достоинства свидетелей» (ст.333) [14, 15].

К середине XIX в. в российском судопроизводстве назрела существенная потребность в оптимизации судопроизводства, вызванная громоздкостью судебной системы, разрозненностью источников права, отсутствием единых законодательных норм, регулирующих в том числе и процессуальную деятельность. И в этой связи 20 ноября 1864 года были утверждены и обнародованы судебные уставы.

Так, Устав уголовного судопроизводства содержал новеллы права, регулирующие правовой статус свидетеля и процедуру использования свидетельских показаний. Важно, что свидетелем являлось лицо, которое обладало надежными сведениями по рассматриваемому уголовному делу, причем свидетель был обязан сообщить именно о тех обстоятельствах, очевидцем которых он являлся, не используя сведения, полученные от других лиц, либо слухи, к примеру, по ст. 98 Устава «свидетели, не давшие еще показаний, не могут присутствовать при допросе прочих свидетелей» [16].

Октябрьская революция 1917 года коренным образом изменила общественный уклад и государственную политику в сфере борьбы с преступностью.

22 мая 1922 года был принят первый Уголовно-процессуальный Кодекс РСФСР, однако, в части института свидетеля изменений не претерпел. Под свидетельскими показаниями понимались сообщение о фактах, имеющих значение для уголовного дела, в установленном УПК порядке сделанные следователю и суду лицами, которым эти факты известны, так, ст. 67 Кодекса гласит, что «Всякое лицо, вызванное в качестве свидетеля, обязано явиться и сообщить все ему известное по делу и давать ответы на предлагаемые ему следователем, судом и сторонами вопросы» [17]. Таким образом, под показаниями понимались устные сведения, сообщенные в ходе процессуальных действий. Закон допускал оглашение показаний, данных в ходе предварительного расследования, в том случае, когда имелись противоречия между ними показаниями, данными в суде [18].

Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР от 15 февраля 1923 г., предписывал что суд не ограничен никакими формальными доказательствами и от него зависит, по обстоятельствам дела, допустить те или иные доказательства или потребовать их от третьих лиц, для которых такое требование обязательно (что отражено в ст. 57); всякое лицо, вызванное в качестве свидетеля, обязано явиться и сообщить все ему известное по делу и давать ответы на предлагаемые ему следователем, органам дознания, судом и сторонами вопросы (ст. 60). Каких-либо специальных требований об источнике осведомленности УПК РСФСР 1923 года не содержал.

Новым этапом в развитии уголовного процесса стало принятие Уголовно-процессуального Кодекса РСФСР 1960 г. и в результате изменились нормы доказательственного права. Так, возможность дачи показаний была неразрывно связана с приобретением лицом определенного процессуального статуса [19].

УПК РСФРС 1960 г. предписывал, что свидетель обязан явиться по вызову лица, производящего дознание, следователя, прокурора, суда и дать правдивые показания: сообщить все известное ему по делу и ответить на поставленные вопросы (ст.73); свидетель может быть допрошен о любых обстоятельствах, подлежащих установлению по данному делу, в том числе о личности обвиняемого, потерпевшего и своих взаимоотношениях с ними. Не могут служить доказательствами фактические данные, сообщаемые свидетелем, если он не может указать источник своей осведомленности (ст.. 74); сходные требования содержались в ст. 75, регулируя такой вид доказательств, как показания потерпевшего [20, 21].

Итак, институты доказательственного права России, как и все российское право в целом, с течением времени претерпевала значительные и разительные изменения, которые в конечном итоге привели к формированию норм действующего Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее — УПК РФ).

Таким образом, на основании изложенного, можно сделать вывод, что свидетель представляет собой традиционного участника уголовного судопроизводства, права и обязанности которого развивались по мере образования судопроизводства.

Анализ российского законодательства позволяет обратить внимание на то, что нормы, регламентирующие институт свидетеля, всегда являлись для законодателя важной составляющей в реализации участниками уголовного судопроизводства своих прав. Вместе с тем, ранее законодательное право не придавало свидетелю полноценный статус участника уголовного судопроизводства, возлагая на него лишь обязанность предоставить известные ему данные, при этом, не защищая его права и интересы, однако, с течением времени статус свидетеля менялся, приобретая современные черты. Наблюдается историческая преемственность многих положений российского законодательства, что позволяет говорить об исторически сложившемся правовом институте свидетеля.

Литература:

1. Малиновский И. А. Лекции по истории русского права. — М.: Юрлитинформ, 2015. — С.652.
2. Зимин А. А. Памятники русского права. Вып. 1. Памятники права Киевского государства. Х–ХІІ вв. — М.: Государственное издательство юридической литературы, 1952. — С.11.
3. Загорский Г. И. У истоков российского уголовного судопроизводства: к 1000 Русской Правды. — М.,2015. — С.67.
4. Русская Правда текст [Электронный ресурс] // Режим доступа: http://www.hrono.ru/dokum/1000dok/pravda72.php
5. Русская Правда текст [Электронный ресурс] // Режим доступа: http://www.hrono.ru/dokum/1000dok/pravda72.php
6. Галяшин Н. В. Показания с «чужих слов» как производные доказательства в уголовном процессе. — М.,2017. — С.87.
7. Судебник 1497 г.: текст [Электронный ресурс] // Режим доступа: http://his95.narod.ru/1497.htm
8. Зимин А. А. Памятники русского права. Вып. 2. Памятники права феодально-раздробленной Руси. ХII–ХV вв. — М.: Государственное издательство юридической литературы, 1953. — С.306.
9. Соборное уложение 1649 г.: текст [Электронный ресурс] // Режим доступа: http://www.hist.msu.ru/ER/Etext/1649.htm
10. Ермошин В. В. Развитие русского права в XV — привой половине XVII в.. — М.: наука, 1986. — С.236.
11. Воинский устав Петра I 1715 г.: текст [Электронный ресурс] // Режим доступа: http://www.hist.msu.ru/ER/Etext/Ystav1716.htm
12. Штамм С. И. Развитие русского права второй половины XVII — XVIII в.. — М.: Наука, 1992. — С. 234.
13. Воинский устав Петра I 1715 г.: текст [Электронный ресурс] // Режим доступа: http://www.hist.msu.ru/ER/Etext/Ystav1716.htm
14. Свод законов уголовных дел Российской империи 1832 г.: текст [Электронный ресурс] // Режим доступа: http://civil.consultant.ru/code/
15. Бобров В. К. Уголовный процесс. — Москва: Юрайт, 2014. — С.148.
16. Судебные Уставы 20 ноября 1864 года: текст [Электронный ресурс] // Режим доступа: http://civil.consultant.ru/sudeb_ustav/
17. Уголовно-процессуальный Кодекс РСФСР 1922г.: текст [Электронный ресурс] // Режим доступа: http://docs.cntd.ru/document/901757376
18. Галяшин Н. В. Показания с «чужих слов» как производные доказательства в уголовном процессе. — М.,2017. — С.97.
19. Козловский П. В. Виды доказательств в уголовном судопроизводстве: эволюция, регламентация, соотношение. — М.: Юрлитинформ, 2014. — С.44.
20. Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР (утв. ВС РСФСР 27.10.1960): текст [Электронный ресурс] // Режим доступа: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_3275/
21. Галяшин Н. В. Показания с «чужих слов» как производные доказательства в уголовном процессе. — М.,2017. — С.94.